Екатерина Смирнова - Богиня песков Страница 46

Увы.

– Откуда у вас такие замечательные знания о запретной области? – рискнул тихо спросить Таскат. – Вы пользовались ими для…

– Ах! Я люблю вас… – томно и невпопад ответила она и прижалась к его груди. Это напоминало стремительную атаку иглокола. Таскат мысленно проклял человека, шуршавшего в кустах.

Когда шуршание удалилось, Арада подняла голову, отряхнулась и продолжила:

– Да, сад у нас великолепный. Здесь собраны редкие растения лесного пояса из краев макенгу… – И, немного тише: – Я вообще много чем пользуюсь. В нашей семье я не старшая дочь, но любимая дочь. Мне нужно все, что есть у старших дочерей. Как вы думаете, я добилась хороших результатов?

– О, безусловно… – растерянно сказал Таскат. – Но зачем вам столько… ну, столько…

«Столько любовников» – хотел сказать он и не смог. Он не знал, обычно ли это. Дела и поступки, совершенно обычные в родном краю, здесь выворачивались наизнанку. Он никак не мог понять, что ее обидит, а что нет.

– Я люблю изучать людей – прищурилась Арада. – Кроме того, мне дарят подарки. Когда я начинала, моих средств хватало только на два платья, достойных императорского двора. А потом мне стало интересно. Я могу и вам что-нибудь подарить. Вы любите подарки, посланник?

– Я люблю работу – выкрутился Таскат.

– Тогда надеюсь вам подарить побольше средств для работы! Кроме того, я собираю факты, которые не собирает никто другой. Факты – редкая и ценная вещь, некоторые из них приносят гости, некоторые – слуги, а некоторые – маги. Мне не нравится то, что магов стало меньше. У меня теперь нет ни одного.

Таскат кивнул.

– А вы не пытались продавать ваше знание?

– Как вы смеете! – рассердилась она. – Вы еще скажите, что я хочу… что я хочу чего-то за свою любовь. Даже сахри не просят за любовь денег! А тут – знание! Вы говорите такие немыслимые вещи…

– И в голову не приходило! – он опустил уши.

– Давайте не будем ссориться… Лучше спросите меня, чего мне не хватает.

– И чего вам не хватает? Может быть, я буду вам полезен?

Арада вздохнула.

– Начнем издалека. Вы знаете, как мы определяем спектр научного знания?

– Нет… Давайте я попрошу вас рассказать об этом поподробнее.

– Давайте. Как вы понимаете, знание бывает научным либо практическим. «Вы обещали мне рассказать, что творится с вашим предшественником» – сказала она беззвучно, приглашая его читать по губам. – Научное – это то, которое получено с помощью известной и воспроизводимой другими людьми процедуры.

– Да… – Таскат поймал себя на том, что мысленно переносится в славные времена Университета. – Кажется, это общее для всех людей определение научного зна…

«Осторожно!!!»

– Ния. – Он споткнулся, в кустах качнулась ветка, а госпожа Арада отмахнулась от жужжащей мухи.

– А что ваш слуга делает вон за тем деревом… «Мой собрат уже дома, но душевно болен» – И, громко: – Научное знание делится на историческое и теоретическое. «Я достаточно скучен?» Историческое – это знание о фактах прошлого, имевших конкретное время и место. Теоретическое – это все остальное. Теоретическое знание делится на естественнонаучное и априорное. «Я принес вам подарок, дорогая».

– Естественнонаучные теории… теории бывают разные. Согласитесь, что естественнонаучной теорией легко можно назвать что угодно. «И отчего же он болен? Оттого, что он якшался с этим проклятым торгашом, сидящим в совете?»

– Согласен. «Да»

– Хм. «Ничего себе новости»

– Ну так вот… Априорные теоретические науки делятся на формальные и философские. К формальным относятся математика и логика. Философские науки включают, помимо всего прочего, экономическую теорию.

– Браво! Хурр! – он опять вспомнил, что за ними наблюдают, и заключил ее в объятия. «И я нашел кое-что в развалинах в последний раз. Я вам это отдам»

– Ну, что же вы так сильно… Вы помнете мне платье… «Где отдадите? Когда?» – Так вот. Философы нашей экономики последнее время что-то уж слишком сильно уходят в себя. Вы не замечали, что золотой дехин весит меньше, чем весил год назад? «Бедный ваш собрат до этого на диво легко вошел в общество магов, но был неспособен…»

– Да, замечал. Я задумался – зачем это? Это же бессмысленно. У вас нет внешней экономики, и вам не приходится… «Что?»

– Да, это совершенно бессмысленная вещь. «Мы должны вести умеренно крамольные речи». – Она никому не нравится, потому что тонкая монета и полновесная монета считаются по одному и тому же курсу. Но Сахал получает с этого немалую выгоду. Советник по вопросам торговли, в ведении которого находится монетный двор, входит в состав Сахала. «Это подарок в том большом подарке? У вас не было другого места…»

Таскат споткнулся.

Потом споткнулся еще раз, запихивая трубочку за пазуху поглубже и обнимая Араду. «Это деревянный футляр с привязанным к нему письмом. Письмо я прочитать не смог. Расскажите еще!»

– Зачем им столько золота?.. Они не могут взять его брусками или бусами? И почему… Нет, я знал, что советники так или иначе должны иметь со жрецами какие-то деловые отношения… Но…

– Все знают – улыбнулась Арада. Все – это все десять человек. И еще десять. И еще десять тысяч.

– Но почему не я? Я идиот?.. «Ну, рассказывайте же…»

– Нет. Просто это началось еще до того, как вы здесь появились. Советник встречается с вами несколько раз в год, хотя теперь – гораздо чаще… Ах… А остальное время вы ведете переписку, встречаетесь с его представителями и занимаетесь только вопросами, касающимися ваших дел. Он занял вас целиком. «Ваш собрат был очень неосторожен, болтая с советником о своих волшебных друзьях… Если теперь говорят о гордости и жадности магов, то упоминают и его, пытавшегося давать им советы…» – она опять споткнулась, заключила его в крепкие объятия и быстро зашевелила губами, поднимаясь. – «Они хотели невиданных прав и мест в совете, а Его величество хотел, чтобы ему никто не мешал собирать воедино развалившуюся страну. Кто же виноват, что Варта оказался между молотом и наковальней?»

Таскат поперхнулся.

– Его священное величество видит в вас диковинку – между тем громко и ясно говорила Арада, отряхиваясь. – Все советники держатся на расстоянии от тех, чей род не насчитывает десяти тысяч лет, хотя есть и исключения. Некоторые вещи лежат на виду, но узнать их вы не можете. Наблюдательность вас не спасает. Почему-то вы не можете представить себе простейших вещей, а мы все это знаем с пеленок. Никто не будет рассказывать о таких делах вам, тратя драгоценное время. Для этого нужно быть одним из десяти человек. Или – одним из десяти тысяч.

– Спасибо – тихо и выразительно произнес Таскат, почти не двигая губами. – Кажется, я понял, чего вам не хватает. Я принесу вам это с ближайшего совещания.

Арада погладила его по голове и засмеялась.

– Так вот… если вы уже оправились от потрясения… Кстати, почему вы так удивлены?

«Потому что господин советник по военным вопросам очень не любит жрецов» – подумал Таскат, но говорить не стал. «А за то, что вы мне передали, вас казнят немедля». Собственно, с чего он взял, что все советники должны быть заодно? Потому что у него дома все голосуют открыто?.. И не ответил.

А несуразный человек Варта, оказывается, имел здесь большое влияние, и все же хватило одного поплавка…

Чего я хочу. Он же, по сути, просто инженер. Ну, так и я сейчас – не более того.

«Вы все какие-то страшно наивные люди. Я посмотрю на ваш подарок поближе» – шепотом протянула дама, и он вздохнул, поняв, что забыл ответить вслух.

Успокоенная Арада продолжала рассказ о том, чего именно теперь не хватает в столице и за ее пределами. Речь ее лилась, как река, мягко и плавно, и он понимал, что все это – не плод досужих наблюдений. Он удивлялся, как можно было считать ее оранжерейным цветком, живущим на всем готовом в закрытом охраняемом поместье, защищенном от мира и города. К примеру, откуда ей было так хорошо знать, как живут фабрики, как голодают окраины? Откуда ей было знать, что через полгода, если ничего не изменится, перестанут продавать сот и вино по старой цене? Он и сам замечал признаки кризиса, но для этого нужно было начать играть в прятки, выйдя за пределы отведенной ему роли.

Пожалуй, если дать ей нужное, она предскажет точную дату начала кризиса. Какая талантливая дама.

Ужасный мир, ужасная земля. Не успеешь оглянуться, как попадешь в какой-нибудь спектакль в саду. А ведь он считал себя достаточно искушенным, чтобы не попасться…

Можно, конечно, не играть ни во что, занимаясь своим делом, и выигрывать для себя, своих товарищей и своего дела. На любой земле, хоть сколько-то отличной от вашей, Арада, это всегда работает. Но никто не знает, какую роль тебе отведут в мире, где играют все подряд…

Раз уж он вышел за рамки, ему нужна союзница.