Мария Метлицкая - Дневник свекрови Страница 48

Аська, войдя в квартиру, впала в ступор и потеряла дар речи. Решила, что ее ограбили. Вызвала милицию. Милиция сказала, что замки не повреждены и что дверь открывали «родным» ключом. Аська позвонила Сереже. Он долго молчал, а потом сказал Аське, что, кажется, понимает, чьих это рук дело. Поняла и Аська. И у нее началась истерика. Ржала она как безумная. Говорила, что слава богу, Тоня оставила унитаз. Иначе бы Аська описалась в штаны. От смеха. Спасло ее, как всегда, отменное чувство юмора.

Конечно, Аськин новый муж все купил. Кое-что купил Сережа. Вещи – дело наживное. Чувство юмора – черта врожденная. Или оно есть, или нет. Так же как и порядочность.

Аськины дети с бабушкой Тоней больше не общались. Просто не хотели. А новая Сережина жена ее не привечала. В гости не звала, по телефону ее жизнью не интересовалась. Говорила, что отрицательные эмоции ей ни к чему. На работе хватает. И Сережа ездил к матери один. Потому, что приличный человек и хороший сын. И еще – не дурак. Все про свою мамашу понимал.

Страдал, раздражался, стыдился, гневался. Но не отказывался. Мать есть мать. Даже такая. Выбирать-то ему не дали. Как говорится, что бог послал.

Муж капитулировал первым. Съехал к матери. Сказал, что больше смотреть на «этот ужас и моральное падение сына» не в силах.

Хорошо мужикам! Собрал вещички, компьютер под мышку – и был таков! Нервы, видите ли, не выдержали! Какие же мы нежные! Вот я выдержу все. Деваться мне некуда. Ни от внука, ни от сына. И нервы у меня – канаты. Кто ж сомневается! Вот с этими-то «канатами» – прямиком на Канатчикову дачу. Думаю, пристроят меня там быстренько. Я – их клиент. Если не сейчас, то в обозримом будущем.

Но в доме стало тише. Спокойней стало. Надо честно признаться. Вот и моя семья под угрозой. Отдохнет муженек от скандалов, послушает маменьку, как жена глупая плохо сына воспитала, и задумается мой милый. А на фига ему она? Вон сколько див прелестных и юных! И ребеночка ему еще вполне родят с удовольствием. И будет тот ребеночек не такой, как мой сынок – нелепый неудачник и разгильдяй. Позор и разочарование папаши.

И проживет он еще вторую жизнь с новыми действующими лицами. С молодой и крепкой женой. Со здоровыми нервами.

А я останусь «при своих». Проблемах в том числе. Никому не нужная и замученная тетка. Дерганая и нервная. Короче, то еще добро.

Выводы: все мужики – беженцы и трусы. А мы, как всегда, на своих местах. И по-прежнему за все отвечаем.

На мужа я обиделась, что вполне понятно. Хотя в душе, честно говоря, рада. Теперь я пытаюсь общаться с сыном. Получается не сразу. Но я осторожна и терпелива. В конце концов, он действительно плод моего воспитания, ошибок и комплексов. Все от него отвернутся, а я – никогда. Потому что я – мать. И таков мой удел.

Постепенно он приходит в себя, я это вижу. Подаем резюме в агентства по трудоустройству. Он ходит в магазин и пропылесосил квартиру. Попросил испечь пирог с курагой. Посадил Илюшку на колени и почитал ему «Тараканище». Взял билеты в цирк – три штуки. Я сказала, что у меня болит нога, и осталась дома. Они пошли вдвоем. Пришли, полные эмоций и впечатлений. Не знаю, кто порадовался больше. У цирка катались на аттракционах и фотографировались с удавом. Илюшка попросил повесить фото над его кроваткой.

Осторожно заходит в его комнату и спраши вает:

– Дань, можно я у тебя посижу?

Я это слышу и реву в кухонное полотенце.

Однажды Данька мне сказал:

– Мам, а он прикольный!

Это он про Илюшку. В воскресенье поехал с ним в зоопарк. Потом обедали в «Макдоналдсе». Я не ругала – пусть даже эта чертова вредная закусочная. Главное, чтобы они общались.

Перед сном Илюшка крикнул:

– Пап! Почитай мне книжку!

Данька покраснел и растерянно посмотрел на меня. Я кивнула:

– Нормально, сынок. Вперед!

К Моргуновой он больше не ходит. Ура! Ура! Ура!

С мужем я разговариваю сухо. Он со мной тоже не рассиропливается. Переживем. Главное сейчас – это Илюшка с Данькой.

Данька пошел на собеседование. Назавтра перезвонили и сказали, что берут. Он принес бутылку шампанского и торт. Илюшке какого-то уродского монстра-трансформера. Илюшка совершенно счастлив.

Мы пьем чай и смеемся каким-то глупостям – Данькиным и Илюшкиным шуткам и высказываниям. У нас все хорошо!

И у меня лучший на свете сын! Ну а про внука я вообще не говорю. Таких детей просто на свете больше нет.

Муж попросился домой. Сказал, что очень скучает. Я ехидно спросила:

– Что, отпуск закончился? Мама притомила? Мамины постные супчики поперек горла встали? На работу ехать далеко?

Высказалась. Стало легче. Не надо себе отказывать в таких удовольствиях.

Мужчины приходят с работы, и мы садимся ужинать. Обычный разговор обычной семьи. Бытовой, семейный. Конечно, семейный. Ведь у нас семья. И мы все очень любим друг друга. Несмотря ни на что. Мы – близкие люди. А близким людям можно простить все на свете.

Илюшка – главная радость в нашей семье. У него самый любопытный возраст, и он без остановки выдает перлы. Я записываю в тетрадь – на память.

Догадываюсь, что у Даньки кто-то появился. Во-первых, чувствую, во-вторых, и так все понятно. Не надо быть особенно проницательной. Задерживается по вечерам и купил себе новые джинсы, ботинки и одеколон. Франтит. Нежно воркует по телефону. Полночи стучат эсэмэски – как азбука Морзе. Мне по голове. Я ни о чем не спрашиваю – боюсь. Вижу, что муж тоже на нерве. Но мы ничего не обсуждаем. Наверно, у меня уже фобия.

Я спрашиваю Даньку, где он собирается встречать Новый год. Он испуганно смотрит на меня и спрашивает, можно ли дома?

Господи! Нашел что спрашивать! Я счастлива. Потом он осторожно интересуется, как я посмотрю на то, что он будет не один?

Сердце падает и стучит на всю комнату. Я киваю. А что мне еще делать?

Наверное, опять даю слабину. Не уверена, что права. Боюсь сказать об этом мужу. Он вздыхает и пожимает плечами:

– Может, на этот раз повезет? Все-таки есть надежда, что у этого дурачка мозги, наконец, встали на место? – шутит он. И грустно добавляет: – Если у него они в принципе есть. В смысле, мозги.

Валечка забрала Илюшку к себе. Я танцую у плиты. Варю, жарю, пеку. Стараюсь вовсю. Для своих же!

Тридцать первого Данька звонит и сообщает, что застрял «в дичайшей пробке». Ничего удивительного – такой день.

Потом добавляет, что Полина стоит возле нашего дома и боится зайти.

Конечно, пусть заходит! Что за глупости!

Полина. Ее зовут Полина. Поленька, Поля, Полиша! Какое чудесное имя! Господи! Как я хочу ее полюбить! Как я хочу, чтобы она оказалась нормальным человеком! Стала родной и близкой для нашей семьи! Мое сердце устало страдать. Я хочу открыть его, свое сердце. Я боюсь открыть его. Очень боюсь! Но я открыта для любви. Я хочу быть хорошей свекровью! Честное слово! Я устала быть стервой. Потому что я – не стерва.

На пороге стоит существо с бирюзовыми глазами. Она растеряна и смущена. К ней подбегает Илюшка, и она подхватывает его на руки.

Потом достает из пакета пожарную машину. Илюшка визжит от восторга.

Я говорю ей:

– Входи, Полиша, не стесняйся.

Она кивает и спрашивает, чем мне помочь.

Я не хочу ничего говорить! Ни с кем и ничего обсуждать! Я боюсь сглазить! Боюсь спугнуть свои ощущения. Потому, что верю им. Материнское сердце – вещун!

Ведь оно меня ни разу не подводило! И потом, надеюсь, что судьба притомилась испытывать меня. Хватит. Хорошего понемножку. Я вполне заслужила то, на что так горячо надеюсь. Ведь я же прошла все испытания? Не знаю, правда, достойно ли…

Еще новость! Да какая! Вот уж никто не ожидал! Тамара Аркадьевна разменивает свою трехкомнатную квартиру. В кирпичном доме на Ленинском. На двухкомнатную и однокомнатную. Внуку – двушку, чтобы у Илюшки была детская. Говорит, что Даньке пора иметь свое жилье. Иначе счастливую семейную жизнь не построить. Да и ей большая трешка ни к чему – тяжело убираться и высокая квартплата.

А я, оказывается, плохо знала свою свекровь! Не думала, что она способна на жертвы. Вот и еще одно откровение…

Не знаю, что получится. Как Илюшке будет с новоявленными родителями. Но Полина говорит, что ребенок должен жить с отцом и матерью. Ну а на выходные – пожалуйста, работайте бабушкой и дедушкой. На здоровье!

Ну, не знаю… Психую, конечно. Что поделаешь, такая натура. От себя не уйдешь!

И еще – мне очень хочется на работу! Одеться, накраситься, сделать новую стрижку. Я очень соскучилась по своим девчонкам… Ведь я еще совсем нестарая женщина…

Полина и Данька загадочно переглядываются и торжественно объявляют нам…

Что они ждут ребенка! Господи!!!

Полина тревожно на меня смотрит и с испугом спрашивает:

– Вы считаете меня легкомысленной?

Помните, как в «Иронии судьбы»? Когда учительница Наденька спрашивает немолодую и усталую женщину, мать главного героя: «Вы считаете меня легкомысленной?»

А та ей отвечает, мудро и со вздохом: «Поживем – увидим!»