Екатерина Смирнова - Богиня песков Страница 49

Всю дорогу его не оставляло ощущение, что камень нужно было нести не в сумке, а за пазухой. В конце концов он так и поступил.

Приглашение от советника по военным вопросам сыграть в игру-на-жизнь пришло вечером. Это было неожиданно.

Таскат аккуратно свернул листок, навязал сверху широкую ленту, означавшую «срочно!» – и отправил с ближайшим охранником главе охраны дворца – якобы для проверки подлинности.

Через час его вызвали во дворец. Он поехал спокойно, зная, что нужно говорить.

Через два его отпустили, поразившись непонятливости вроде бы искушенного посланника.

– Вот вы умный человек – тяжело сказал глава охраны, вертя в руках несчастное письмо. – Неужели вы не догадались, что это значит?

– Я не всегда так догадлив. Но все советники прекрасно знают, что мне запрещено играть в азартные игры. Шахматы, моя игра, не входят в их число. Если человек пишет мне такое письмо, он либо провоцирует меня, либо это – не он. Идею предательства я не рассматриваю.

– Не то чтобы предательство… – проворчал глава. – Скорее – глупость. Идите, прошу вас. И… Не всему можно верить, когда попадаешь в высший круг. А Его священное величество не слишком одобряет умников.

Таскат старательно удивился.

– Как, в высших кругах водятся столь ненадежные умники? У нас дома бы за это…

Глава подозрительно посмотрел на него, но не обнаружил на бледном лице посланника ничего, кроме изумления и разочарования.

– И что – у вас?

– Ничего, кроме смерти. Власть священна – убедительно пожал плечами посланник, делая каменное лицо. – Эффективная система везде работает одинаково.

Глава еще раз изучил его, уставясь неподвижными глазами. Но посланник никак на это не отозвался – то ли действительно половины происходящего не понял, то ли просто думал не о том. Неужели этот нескладный человек действительно упал с неба?

Поэтому он приблизился, наклонился к Таскату и тихо сказал:

– Император превыше всего, иноземец. Не стоит забывать об этом. А кое о чем стоит и забыть.

Таскат отшатнулся, придавая лицу соответствующее выражение.

– Я понял. Благодарю вас.

31

Перед советником в вопросах верности стояли двое: человечек повыше и человечек пониже.

Тот, кто повыше, был светловолосым, с карими глазами и светлой кожей. Тот, кто пониже – посмуглее. Один мог сойти за наследника хорошей семьи, второй – за его слугу. В сущности, почти так оно и было.

– Вы там аккуратнее – сказал советник.

Тот, что повыше, заметил, что советник был несколько на взводе.

Тот, что пониже, съежился еще больше.

– Если предыдущий человек, прилетевший на корабле, часто якшался с магами, то этому вовсе не обязательно делать то же самое. Два года назад вы сказали, что через такого человека мы сможем быстро и легко выйти на определенных людей, а там и поймаем законную крупную рыбу – укоризненно сказал советник. – Теперь вы оправдываетесь. Рыба есть, и наживка есть, но крючок подходит плохо. А крючок – это вы.

– Он хорошо подходил на роль наживки – вздохнул тот, что повыше. – Неумеха, как все предыдущие посланцы с другой стороны неба. Я и не ожидал, что человек может быть так прост. От первого нам досталось устройство ружей и возможность неограниченно добывать металл, от второго – способ обходиться без магов, и теперь мы можем прижать макенгу и кочевников как следует, а этот… Этот ни с кем не завязывается. Знает только свое дело, хотя и занимает высокую должность. Дамами не интересуется… Не интересовался. Но сейчас он проявляет определенную хитрость. Вы его только-только успокоили. Дайте ему погулять на просторе, и все наладится.

– Этот урод слишком много на себя берет. И вы слишком часто начали отпускать его без присмотра – сказал их хозяин и засмеялся. – Это интересная игра, но мне она не нравится. Не забывайте, что меня волнует не только он. – Они согласно кивнули. – У нас есть хорошая задача – привести страну к благоденствию и процветанию. Пока живы эти проклятые колдуны, макенгу и глупые верования айдисов, объединение и процветание невозможно.

Чувство юмора господина советника становилось все более странным. Бедняга. Светловолосый начал подозревать, что господин советник слишком часто берет в руки ружье. Почему у него свет сходится клином на господине посланнике? Может быть, ему стоит лично заняться другим человеком, незаслуженно забытым, гораздо более опасным и хитрым?

Хотя нет… им, господин, мы займемся без вашего ведома.

– …И вы думаете, что он или нашел себе выгодное дело, либо стакнулся с нашими врагами? Я осмелюсь возразить. Нет смысла даже выгонять его, не то что постоянно ходить за ним следом. Вряд ли такой неприспособленный человек, как эти иноземцы, сможет хоть что-то отыскать или помешать нам заниматься своей работой!

– Нет.

Советник покачал головой, выбивая дробь пальцами.

– Я знаю, на что способны люди, притворяющиеся очень непонятливыми, сказал он. – Его начальство могло послать его сюда специально ради того, чтобы устроить нам веселую жизнь. Мы пристрастились к легким деньгам, как курильщик к жженке. Невыносимо то, что мы зависим от чужой страны, пускай и от волшебной. И эта зависимость пройдет так же, как и появилась. У нас будет хорошая, чистая страна от моря до моря. Ни магов… Ни иноземцев… Ни богов и богинь, без которых только проще и лучше…

Пришлось ждать, пока он успокоится.

– Всех, кто был заметен, мы прибрали – вступил тот, что пониже. – Последние остатки этой сволочи потерялись на самом дне. Мы сами их не всегда можем найти, разве что кто-то сходит с ума и начинает плясать на площади. Хотя, должен признаться, меня несколько пугают способности господина посланника, не умеющего даже колдовать. Так лазать по стенам… Когти у него, что ли?

– А вы как думаете? – осклабился советник в вопросах верности. – Когти, крылья, хвост и зубы! Из всех баек и домыслов, которые вы мне рассказываете, я понял только одно. Туман на него не действует, только голова болит, и поэтому он рыщет в тумане.

Байки и домыслы, надо же – подумал тот, что пониже, и поежился. Если это дело не окажется выгодным, придется жить на улице и зарабатывать игрой в кости. Пожалуй, не стоит отговаривать начальство преследовать тощего беднягу.

– Так зачем тогда вообще наблюдать за ним?

– Затем, что он становится заметной фигурой при дворе, и весь этот лишний шерех к нему прилипнет, как к липучке! – рявкнул советник. – Подождите, а затем продолжайте. Я хочу выдоить его досуха и закончить это дело. Если повезет, мы выкинем с нашей земли и эту проклятую рудничную корпорацию, и последние семьи колдунов. Колдунов погубила гордость. Никто не должен дергать за ниточки и двигать нашими руками.

– Совершенно верно – поддакнул низенький. – Империя должна быть независима, чиста и свободна от всякой дряни. Подождем.

– Подождем… – усмехнулся тот, что повыше. – Подождать нам никто не мешает…

Потекли ужасающие дни.

Таскат был ошеломлен тем, как быстро можно прославиться. Зачем это все?

Теперь его приглашали на все балы, и дня не проходило спокойно. У него появилось множество приятелей, обретавшихся в коридорах, и на любом приеме можно было встретить таких не то пять, не то шесть штук. Молодые люди разного пола пытались научить его поочередно, как следует пить вино (о боги), драться на хлыстах (в чем он преуспевал) и даже писать картины (от чего Таскат решительно отказывался).

Охота на диких панта и щелкунов оставила у него отвратительное впечатление, и в седле птицы он удержался с большим трудом, несмотря на всю природную ловкость. Падать с одноногого скакуна – да еще и преследуя пятиногого зверя – ему еще не доводилось. Хотя бы потому, что это пахло горячечным бредом. Что с того, что пятиногие существа – это бывшие морские звезды, а о происхождении прочих имеются вполне приличные гипотезы? Как говорила Арада – «ах, ах и ах».

Впрочем, это было ему на руку: никто не заподозрит такого увальня в лазанье по запрещенным жилищам опальных магов.

На встречи молодых поэтов, правда, он уже не оставался: слишком ясно было, что господин посланник к этому неспособен.

С одной стороны, обследовать башни стало опасно: последние два раза, возвращаясь, он чувствовал запах одного и того же человека, которого в своей охране видеть или учуять не мог.

Арада блаженствовала. Она с одинаковым шиком и блеском перенимала у него любимые фразы, искусство игры в шахматы, основы боя на ножах и основы хэлианской антропологии. Теперь они почти не разлучались, будучи при дворе: она спасала его, выбирая из десятков предложений самые значимые, а то и интересные. Они побывали на всех представлениях труппы, игравшей пьесы, написанные словами – подумать только, здесь есть понятный театр! Она умела высмеивать и передразнивать придворную публику, их жен и мужей, ремесленников, актеров, ящериц, птиц, ученых… Как было не влюбиться в такую женщину? Разве что по видовой несовместимости, а то и по глупости…