Эли Фрей - #Мы, дети золотых рудников Страница 5

В школе выбито много окон, вставить новые стекла у администрации нет денег, и окна просто заколотили. Из-за этого в здании всегда мало света.

Мест всем не хватает, мы часто сидим по трое за одной партой, что до учебников, тут еще хуже – по одному на четверых. Домашние задания делаем из-за этого не дома, а в библиотеке, иначе замучаемся вне школы передавать друг другу учебники.

В школе стоит плохой запах – рядом протекает река-вонючка; в этой части города совсем старые канализационные трубы, и стоки из домов стали попадать в реку. А еще здесь рядом городская свалка – ветром мусор разносит по всей округе, очень много всего попадает в реку. Из окон школы можно видеть, как из-под воды выныривают мусорные пакеты, выглядывают круглые днища ржавых бочек и автомобильные шины. Возле реки мы часто играем после школы – прыгаем с бочки на бочку и с шины на шину.

Я заканчиваю третий класс, приближается мое десятое лето. Два месяца назад прошли Корабельные соревнования – но наш с дедом очередной потрясный корабль, сделанный из просмоленных досок, снова ничего не выиграл.

А сейчас открыт сезон городков!

Вот мы стоим, толпимся на краю площадки Королевского двора с фигурами. Моя очередь бросать биту. Я весь потный, нужно выбить самую сложную фигуру – «письмо». Сегодня – решающая битва. На кону мой драгоценный медведь. Если не выбью, проиграю поделку. Если же выбью, то получу две самые классные зверюшки (ну, после жирафа, конечно) – хорька и лису.

«Письмо» я не выбивал ни разу в жизни. В этой фигуре между «городками» большие промежутки. Выбить все сразу – нереально.

И тут вдруг у самого уха раздается незнакомый голос:

– Не бей под углом. Бита должна лететь параллельно земле. Встань как можно дальше.

Я еще не смотрю на подсказчика. Недоверчиво гляжу на фигуру.

– Доверься мне, – шепчет голос у уха.

Я думаю. Но если я сделаю, как хочет голос, и отойду назад, то моя бита просто не долетит!

Но что-то подсказывает мне, что голосу можно верить.

Отхожу на три шага назад. Рискну. Эх, прощай, родной мой медведь!

В последнюю секунду перед броском биты я закрываю глаза. Слышу шум: глухой удар биты о площадку, «городки» разлетаются. Открываю глаза.

Это исторический день. Я выбил «письмо!»

Кто-то хлопает, кто-то ахает, а кто-то оплакивает свою лису.

И тут я наконец-то оборачиваюсь к тому, кто давал мне подсказки. И удивленно открываю рот.

Хм. Этот парнишка не из наших.

Все остальные тоже на него смотрят. Десять лиц одновременно обращаются в его сторону. Откуда он взялся? Никто не знает. Он будто вырос из-под земли. Высокий, белобрысый, с умными глазами, в чистой рубашке. Все с любопытством разглядывают чужака.

Любой бы растерялся, но только не этот парнишка. Он расправляет плечи и гордо задирает подбородок.

– Архип, – с важным видом протягивает он свою белую ладошку.

Все по очереди неуверенно пожимают ее и называют свои имена. Эта взрослая традиция – обмениваться рукопожатиями – раньше никогда не была в ходу среди нас, детей.

Появление незнакомого парнишки уже с первых секунд что-то меняет внутри нас.

Пожимая мне руку, он подмигивает и улыбается. Я улыбаюсь в ответ и киваю, выражая благодарность.

– Откуда ты взялся? Сколько тебе лет? – интересуемся у парнишки.

– Я из Коробок. Мне одиннадцать. И у меня с собой чипсы «Принглс».

Восторженный вздох.

Коробки. Район в центре Чертоги. Без бараков, там двумя аккуратными рядами стоят шесть одинаковых панельных пятиэтажек. Это у нас что-то типа элитного района. Говорят, там даже свет и воду дают круглосуточно, а не так, как у нас – по четыре часа в день. И котельная у них своя, районная – современная, трубы никогда не замерзают, и тепло домам дают всю зиму. Правда, мы не знаем этого точно, ведь никто из нас ни разу не был в Коробках. Все это один парнишка рассказывал – говорил, знакомые его знакомых там живут. Но мы не поверили ему и быстро загнали на трубу – проверить на правду. Свалился в помойную кучу. Та к и знали: брешет. Не бывает такого, чтобы свет круглосуточно. А вода-то как целый день может идти горячая? Она же нагреться должна. Враки все. А уж тем более про котельную. Все трубы мерзнут. Не могут не мерзнуть.

Белобрысому парнишке одиннадцать лет. Самый старший среди нас. И значит, самый умный.

Чипсы «Принглс». Уже от этих двух слов в желудке урчит, а рот наполняется слюной. «Принглс» мы ели только один раз – накопили всем двором и купили вожделенную баночку.

Три ответа Архипа автоматом превращают его в лидера нашей компании. И без разницы, живет он здесь или нет. Мы, дети из Старичьей Челюсти, всегда доброжелательны к новичкам. Всегда их принимаем. Никогда не разделяем компанию на «салаг» и «старожилов», на «наших» и «чужих». Особенно если они с собой приносят чипсы…

Мы отходим к лавочке, все окружают Архипа. Он достает из рюкзака чипсы – целых две упаковки! Высыпает каждому на ладошку.

Мы уступаем Архипу почетное место в центре лавочки, сами садимся вокруг. Я плюхаюсь на землю напротив, хрумкаю чипсы.

– Я должен тебе кое-что, – говорю я и протягиваю Архипу лису и хорька. – Я выиграл их благодаря тебе.

Архип отмахивается:

– Ты мне ничего не должен. Твой бросок действительно был крутой!

– Нет, должен! Выбирай – хорька или лису?

Я упорно протягиваю ему зверюшек. Архип сдается. Забирает себе хорька.

– Спасибо, – кивает он и убирает хорька в карман штанов.

Архипа заваливают вопросами: а как живут люди в Коробках? А правда ли, что отопление дают всю зиму, а свет и воду – круглосуточно? А правда ли, что во дворах Коробок есть новенькие детские площадки? И что на районе нет вандалов, и на окнах даже можно не ставить ставни и решетки? И что крыши у домов плоские, а не треугольные, как у наших бараков?

Я смотрю на окна наших домов, защищенные решетками, а кое-где на нижних этажах закрытые ставнями. Мы боимся вандалов и воров, их тут много.

Архип усмехается.

– Ха! Если думаете, что мы там как короли живем, как эти… из Холмов, – презрительно протягивает он, – то вы ошибаетесь. С отоплением такие же проблемы – трубы мерзнут. Воду должны давать все время, но по факту ее не бывает по полдня… То же самое со светом. Дома у нас старые, проводка трухлявая. Детская площадка есть, но ее уже почти всю разрушили – качели сломали, горку вырвали. А ставни – так во всей Чертоге ставни. И у нас. Везде есть вандалы. Та к что враки все. Кто вам на говорил эти глупости? Язык ему надо вырвать. Но вот крыши плоские, это верно.

Архип с беспокойством смотрит на треугольную крышу одного из бараков. Она совсем прохудилась, часть ее провалилась внутрь.

Мы победно смотрим на мальчонку, который уверял нас, что в Коробках все по-другому. Судные трубы над помойкой – они не врут. Всегда показывают, на чьей стороне правда. Мальчонка стыдливо смотрит себе под ноги.

– А вы были в шахтах? – меняет тему Архип и заметно оживляется.

– В шахтах?

Мы смотрим на него с ужасом. Никто из нас не спускался в шахты. Неужели он…

– Я их все облазил, – говорит он так, будто рассказывает о походе в магазин за хлебом.

– Ух ты! И как там?

Глаза Архипа горят:

– Там очень круто! Подземные тоннели, штольни… Там много разной техники. Проходит железная дорога, можно кататься на вагонетках. Сыро. Мрачно. Можно кучу всего интересного найти. Смотрите.

Он достает из кармана штанов камешек, который блестит, как металл.

– О! Это руда? – спрашивает один из ребят.

– Дубина! – Архип презрительно смотрит на него. – Не можешь руду от пирита отличить? Это же пирит – камень-обманка. Все шахтеры могут отличить пирит от золотоносной руды. Ты разве не сын шахтера?

– Сын…

– Скажи папке, что ты дубина. Пускай поучит тебя.

Архип копается в рюкзаке. Достает несколько предметов, покрытых землей и копотью.

– Это я тоже в шахтах нашел. Фонарик и головку с кирки. Представляете, сколько ей лет?

Мы все по очереди держим в руках Архиповы находки. Они прохладные и шершавые, чувствую пальцами жесткую корку. Я нюхаю их – хочу почувствовать запах шахты.

Мы все заваливаем Архипа вопросами о рудниках.

Архип вскидывает руки:

– Погодите! К чему рассказывать, если я могу провести вас туда?

– Прямо в шахты?

Мы не верим!

– Конечно, прямо в шахты! Пойдемте хоть завтра! И все увидите своими глазами!

Мы начинаем строить план. А во сколько выходим? А что надо брать с собой? А будут ли у нас фонарики?

Архип отвечает на наши вопросы. Все, решено – завтра выступаем! Я наконец-то увижу шахты, настоящие заброшенные шахты, про которые известно столько разных историй!..

Многие не смогут пойти и огорченно вздыхают, зато тех, кто может, просто распирает от счастья.

Но тут замечаем, что солнце скрывается за деревья, оглядываемся по сторонам. Сумерки. Время страшных рассказов, традиции нельзя нарушать. Мы все смотрим на Архипа – а у нас ведь тоже есть чем его удивить!