Эдуард Тополь - Невинная Настя, или Сто первых мужчин Страница 5

– Насть, ты уверена, что не пожалеешь?

А я улыбаюсь:

– Да все нормально! Все хорошо… – и целую его в щеку так холодно-холодно.

Он понял, что это разрыв отношений, и ушел.

А на следующий день мне позвонила его сестра и сказала, что у него передозировка. Мол, его еле спасли и он сейчас находится в больнице.

Знаете, вы, наверное, подумали, что я сломя голову полетела туда… Нет, я этого не сделала. Я зашла к его родителям и сказала им, что Дима кололся из-за меня, а теперь я исчезну, меня не будет, и все у вас будет хорошо. Родители меня поблагодарили, и все – я ушла из его жизни навсегда. Даже не стала узнавать, как он там выкарабкивается, а просто отрезала эти отношения.

7

Канун Нового года. И – новые мои жертвы.

На улице я знакомлюсь с двумя парнями. Оба очень симпатичные, одного звали Боря, он был блондин, а другого – Женя, брюнет. Мы знакомимся, я иду с ними к метро и вижу, что оба они проявляют ко мне большой интерес. Я думаю: кого выбрать? Беленького или темненького? А пока я так гадаю, они тоже переглядываются и оставляют мне свои телефоны в надежде, что я сделаю выбор и позвоню одному из них.

Ха, не тут-то было! Я уже все рассчитала. Я позвонила и тому, и другому. Решила: буду играть на два фронта.

Оказалось, что они не такие уж и хорошие друзья. Они просто знакомы и общаются только из-за компьютеров. При этом Жене, который брюнет, двадцать один год. А Боре всего лишь семнадцать. Но он такой интеллектуальный, умный, а Женя хоть и взрослый, но глупый и лентяй. Хотя он где-то работал, у него не было в жизни определенной цели, не было никаких стремлений.

В канун Нового года Боря приглашает меня к себе. И я понимаю его планы – мол, вот я приду, и мы с ним переспим. Такой был его план – он вообще был такой расчетливый, никогда ни одного слова не говорил от души. У него все было продумано и рассчитано. Это был самый расчетливый человек, которого я только в жизни знала. А я решила, что нет, ты мне, такой расчетливый, и даром не нужен!

И стала встречаться с Женей, хотя он был настолько туп и глуп, что просто не было слов. Но мне в то время нужен был именно такой человек. Чтобы он был безвольный и во всем мне подчинялся. И вот наступает Новый год, мои родители созвали гостей, родственников, накупили разных вкусностей, накрыли стол, и вдруг – без двадцати двенадцать – звонок в дверь. Я выхожу – стоит Женя. Пьяный и вообще никакой. Стоит и говорит:

– Настя, я тебя люблю! Солнышко мое, я без тебя жить не могу!

А мне это противно, я не люблю, когда пьяный человек начинает ко мне приставать.

Тут выходит мой отец, уже такой веселый после вина, выходит и видит, что к его дочке какой-то козел лезет. И говорит этому Жене:

– Тебя пристрелить, или ты сам вылетишь из дома?

А у моего папы и правда есть оружие.

Женя начал папе говорить, что он меня любит. Мне от этого чуть плохо не стало. Во-первых, мой папа не терпит таких пьяных придурков. А во-вторых, он видит, что мне этот мальчик не ровесник, а намного старше. И папа говорит:

– Смотри, я тебя сейчас с лестницы спущу!

Женя ушел, папа мне говорит:

– Нет бы он пришел с букетом роз, с подарком. Мы бы зашли, посидели, выпили. А то, козел такой, приперся пьяный!

И мне, конечно, стыдно перед отцом.

На следующий день Женя звонит и просит прощения:

– Настя, ты извини, я напился.

Почему это у них такое оправдание, непонятно. Если ты напился и спьяну сделал какую-то дурь, то вдвойне дурак – и что напился, и что пьяный себя контролировать не умеешь. Правильно я говорю? А у них считается, что если он пьяный, то ему это как оправдание. Дурдом какой-то…

Ладно, я пару раз сделала вид, что не хочу его ни видеть, ни знать. А когда он позвонил в третий раз, говорю:

– Хорошо, я тебя прощаю. Но ты должен как-то искупить свою вину.

И он в качестве извинения приглашает меня к себе в гости.

А живет он с папой, братом и бабушкой. Но у них большая четырехкомнатная квартира. Я прихожу, и мы садимся в его комнате, начинаем смотреть какой-то фильм. Он видит, что мне скучно, и говорит:

– Давай, Настенька, я тебя развеселю.

И включает на компьютере диск, а там музыка. Я говорю:

– Ба! Какая музыка красивая! А что это там еще шумит? Это деньги сыплются?

Он говорит:

– Настенька, это не деньги сыплются, это прибой шумит.

Хм, шумит, и ладно. С Женей я не спала, а делала ему только минет. И вот после того, как я сделаю ему минет, я лежу на кровати, а он становится передо мной на колени, начинает целовать мои ноги, колени, выше, живот, грудь. А я лежу и думаю: ну, нравится мальчику меня целовать – и без проблем! Пусть радуется…

На самом деле в Жене мне нравилось только то, что он был более-менее симпатичным. Хотя одевался в какие-то непонятные джинсы. А я любила, чтобы парень был в брюках, чтоб на нем был пиджак с галстуком.

И Боря, его друг, это сразу просек. Он приходил на свидания всегда в галстуке, в таких красивых стильных костюмах и с белым шарфом. Ну, это меня сначала просто с ума сводило! К тому же он был очень интеллектуальный, начитанный, мог поддержать любой разговор. Хотя чувствовалось, что говорит он все это не от души и не потому, что так думает. А потому, что ему хотелось произвести хорошее впечатление. То есть Борина тактика была идеальной, каждый шаг спланирован, речь отточена. Он делал мне такие замечательные комплименты! Да, поверьте мне, все было в нем безукоризненно, и в то же время чувствовалось, что все это блеф. Есть, оказывается, такие люди на свете – снаружи очень интересные, даже романтичные, а внутри один холод и расчет. Я, слава Богу, с этим быстро разобралась и предпочла Женю, мы встречались с Женей месяца три-четыре. Но я не хотела с ним спать. Не знаю почему. У меня не было к нему отвращения, просто не хотела, и все. А когда ему было уж совсем невтерпеж, я делала ему минет, и ему это нравилось, он меня за это любил. А поскольку я привыкла всегда все делать хорошо, то я и это стала делать замечательно.

А Женя по гороскопу Лев. И я знаю, что Львы, если чего-то захотят, всегда этого добиваются. Я ему говорю:

– Мальчик мой, ты работаешь в автосервисе, вкалываешь, как папа Карло. Давай я тебе помогу. Поступай в институт, у моих родителей есть связи…

А он – нет. Он уперся как баран и говорит: не пойду я учиться, и все!

Ну нет, так нет. С такими тупарями мне общаться неинтересно. Представляете, мне четырнадцать лет, ему двадцать один, но он настолько глуп, что сидит и говорит:

– Настенька, расскажи что-нибудь, а то мне с друзьями поговорить не о чем.

Я в шоке. Как это, чтобы с друзьями не было о чем поговорить? Ну, мы и расстались с ним. Я от него ушла с большой практикой минета.

8

Однажды я гуляла по городу. Я вообще люблю гулять по городу – знаете, просто вот ходишь не важно зачем, даже по своему району ходишь, смотришь на людей и о чем-то думаешь. Вы не пробовали? Иногда очень клевые мысли приходят…

И тут, 3 апреля, я знакомлюсь с мальчиком. А он потрясающий, красивый, стильный, у него все-все как надо. Он учится в МГУ на третьем курсе, весь такой добрый, нежный, милый, и зовут его Кирилл.

Мы начинаем с ним перезваниваться, потом встречаться, гулять по набережной. У нас в Измайлово очень красивые места – парк, рядом озеро. Мне нравилось там гулять, общаться с Кириллом, находиться в его обществе, смотреть на него. Он блондин, стрижка такая шапочкой, и волосы как бы нависают на глаза. А глаза темные, выразительные, и это смотрелось очень красиво. Я была на седьмом небе от счастья, когда он своими глазками на меня смотрел.

Но у нас с ним не было места, где мы могли бы интимно встречаться. Поэтому однажды он пришел ко мне вечером, а моих родителей не было, они уехали в гости, я была с бабушкой. А бабушка у меня вообще мировая. Если, например, я уйду гулять, когда родителей нет, и приду только утром, она меня обязательно прикроет, никому ничего не расскажет. Поэтому, когда Кирилл ко мне пришел, я говорю:

– Бабуль, мы тут посидим, чайку попьем.

И села с ним на кухне. А он говорит:

– Настя, я тебя хочу! Пойми, я не могу больше! У меня уже все!

Ладно, я сделала вид, как будто он ушел – дверь наружную открыла и закрыла. Он взял в руки ботинки, и мы пошли в ванную. Я включила воду, села на ванну, а он был стоя, и в такой позе все и произошло. Это даже нельзя сказать, что мы занимались любовью. На самом деле это был звериный инстинкт, мы просто трахались – без чувств, ласк, поцелуев. Так все и закончилось.

В то время у Кирилла не было постоянной девушки, я жила рядом, и ему было удобно вот так забегать ко мне. А иногда, если ему удавалось сплавить куда-то своих родителей, он приглашал меня к себе. Но у Кирилла была одна дурная привычка: когда мы шли по улице, он мог вдруг резко притянуть меня к себе и начать целовать. То есть это у него перед прохожими был такой прикол. Или, например, мы гуляем по парку. И вдруг он хватает меня, со всей силой прижимает к дереву. Я говорю: