Алина Загорская - Царь Соломон и другие израильтяне. Если у тебя хорошие родители – будешь счастлив. Нет – станешь личностью Страница 5

Царь Соломон и другие израильтяне

Если у тебя хорошие родители – будешь счастлив. Нет – станешь личностью

Алина Загорская

© Алина Загорская, 2016

ISBN 978-5-4483-0566-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Обнять Дракона

Как не приедете? Почему???? Мост сломался???? Какой – Аялон? Через рот… Ясно.. Нет – какие обиды, бывает. Ок, созвонимся…

Блин! А я уже запаковала все – до последней ложки! Друзья называется… Вырастала из друзей, как из одежды. Казалась сама себе умной и непростой. Потом отсеялись знакомые. Позавчера ребенок орал, что ненавидит и хочет в этой жизни одного – не быть похожей на меня, а сегодня на мою почту не приходит даже спам‼ Нет, я не жалуюсь, живется мне в общем-то неплохо… Хотя не исключено также, что я уже умерла‼!

Я хотела рассказать о том, как ехала за границу, а оказалась в Израиле – справа-налевой стране, где замечательно быстро сохнет белье, а вместо четырех сезонов три: хам, хам меод* и хамсин. Но сегодня что-то пятое: льет и льет, нос за дверь не высунешь. Это хорошо для страны, но совершенно отвратительно для конкретного гражданина. Короче, если вы меня спросите, как жизнь, я вам отвечу: по-разному. То плохо, то очень плохо…

Раньше я жила на улице Гордон и думала, что люблю Израиль. Когда переехала в Бат-Ям, то поняла, что любила я в сущности улицу Гордон и ее королевское окружение: улицы Шломо-а-Мелех, Шауль-а Мелех, Эстер-а-Малька и Кинг-Джордж*. Как раньше Галкина, Палкина, Чалкина, Малкина и Залкинда. А моими соседями были интеллигентные тель-авивцы – «еким» и «фриким»*. Один из них, Шизаф, человек ограниченных физических возможностей и неограниченного миролюбия, требовал полюбить арабов как саму себя и даже вывесил на балконе плакат: «Только МЕРЕЦ* принесет народу счастье!»

Или фрау Грети Рудякофф – вдова киевского профессора из Германии. И не спрашивайте, кто откуда – ясно лишь, что Грети не из Киева. Ей 89 лет, и она блистательная красавица: эта улыбка, напоминающая о Голливуде времен Марлен Дитрих, камея на кружевном воротничке. Эх, не быть мне опрятной старушкой, это куда сложнее, чем красивой женщиной. Вот когда жизненно необходимы бриллианты, джакузи и личный массажист. Впрочем… Глупо и неприлично жалеть о молодости и красоте. Масса людей прошли через это – и ничего! Умерли…

Но вернемся к Грети. Прихожу к ней просить ключи от крыши – надо мои русские телеканалы обустроить – и вгоняю ее в состояние фрустрации: «Абсурд, хар Данцигер, фантастише абсурд!» – это она с хозяином по телефону мою проблему обсуждает. Что характерно для «еким» – 62 года знакомства и все еще «герр Данцигер». Наконец она снисходит и объясняет на иврите: оказывается, не иметь ключей – это вопиющее легкомыслие! Если случится пожар и на крышу приземлятся «геликоптеры», то будут спасены только владельцы ключей, а я погибну в пламени!

Напротив, в полуразвалившемся особняке с вавилонскими каскадами жил Большой Хези. Дом построил его папа – владелец такого же дворца, но в Багдаде. Хези сдавал квартиры за символические деньги, и требовал от жильцов – всех, кто влип – любви, а также регулярно выходить на физзарядку, молитву и субботники. Жильцы его ненавидели и втихаря мечтали о революции. По утрам Большой Хези вываливался на балкон и орал: «Слушай, Израиль! Мэрия Тель-Авива – воры и бляди!» – потому что денег на этот коммунизм не давали.

А когда я выходила в ночную смену – то еще удовольствие, кто понимает – этот сверкающий, шумный (в шаббат, заметьте!) город принимал меня в свои объятия как добрая мама. Нет, скорее, как ласковый, загорелый и нахальный моряк дальнего плавания. Мне становилось тепло, уютно и хотелось идти, не останавливаясь. И я шла, и замечала по дороге, что на углу Дизенгофф и Гордон открыли новое кафе – примерно двадцать восьмое по счету на этом углу. Слава те господи, будет наконец, где перекусить!

Потом жилье подорожало, и пришлось взять шутафа*. Его звали Сергей, и будь он тараканом, я бы сказала, что это очень правильный таракан – не высовывался, когда я дома, и не оставлял следов. Но иногда, к несчастью, он открывал рот. «Это твои таблетки? Выбрось немедленно – все лекарства гадость», «Израиль – сраная страна, я на нее срать хотел!» «Друг твой застрелился, потому что дурак», «Приду поздно, но трезвый». Благодаря ему, я теперь в курсе, что означает выражение «человек русской культуры». Это когда сначала поливают Израиль, потом объясняют, какое ты, в сущности, дерьмо, а в конце сбегают, не заплатив за квартиру.

В результате я перебралась в Бат-Ям – маленький филиал ада. Не верите? Цитирую: накануне праздника мэрия Бат-Яма «приглашает посетить Музеон Бейт ха-Шоа и осмотреть ландшафтно-архитектурную экспозицию, моделирующую карту концентрационных лагерей Европы периода Холокоста». Весело-весело встретим Новый год!

Теперь я живу в районе Амидар, возле белой арки и черной пушки, и меня окружает электорат ШАС* —«хозрей тшува, ше хаю бифним». Ну то есть вернулись из тюрьмы в лоно религии. Шимон из квартиры напротив знает по-русски два слова – «блад» и «хуйня» и одну фразу – «зе пиздец таим»*, чем крайне гордится. А Шломи с нижнего этажа стучит молотком до глубокой ночи, а на все замечания отвечает одинаково: «Я этот дом сожгу!»

– Шломи, но ведь у нас с тобой один дом.

– Вот потому и сожгу.

Да, экстраполяция не его сильное место. Он все время строит – застроил двор так, что велосипед негде поставить. И пофиг, что мэрия планирует снести «кибенемат» всю эту Воронью слободку – правовое сознание на нуле. А в синагоге пляшущие человечки сначала орут «Барух ата адонай», а потом рассуждают об «привить детям научное мировоззрение». Щас врублю им французский шансон – к вопросу о мировоззрении – равноправия никто не отменял!

Так, расслабилась, успокоилась, взяла себя в руки.… Все будет хорошо, пути Господни неисповедимы, а жизнь прекрасна и удивительна… Если правильно подобрать антидепрессанты.

А хотите, я опишу вам свою ежедневную прогулку по Яффо? Он совсем не похож на криминальное Русалкино*, где море ласковое, а у жителей на лбу написано «Жизнь – говно и сделать ничего нельзя… по эту сторону прицела». Как говорил Косой из «Джентльменов удачи»: чем больше их сдадим, тем лучше.

Яффо очень живописный. Там пахнет морем и рыбой, там среди трущоб красуются роскошные белые дворцы, из которых мусор выбрасывают прямо на улицу – под ноги туристам. Над городом возвышается музей Иланы Гур, которая заработала миллионы на пряжках для ремней и вложила их в эту крепость и крайне абстрактное искусство. Понять его не дано никому, но музей посещают ради чудного ресторанчика на крыше. Потом рассказывают знакомым: были в музее… давка нехмад*.

В Яффо живут братья-арабы, и потому гулять по нему… ну скажем так: интересно. Сегодня подошел ко мне юный арапчонок и спросил: эйх ани нихнас ла кус шелах?* Деловито, будто дорогу на рынок выяснял. Я сначала опешила, а потом прикинула кой-чего кой к чему на тему разности менталитетов и поинтересовалась: это у вас так принято знакомиться? Не поверите, он смутился! Наверное, не захотел отвечать за весь народ.

Есть там овощная лавка, владелец которой почему-то уверен, что я очень хороший человек. Он сообщает об этом регулярно, а я в ответ прошу его поделиться своим мнением с моей дочерью. Как-то летом этот сын Востока спрашивает: почему ты не заходила раньше? Я бы тебе подарил арбуз…

– Так что же тебе мешает сделать это сейчас? – недоумеваю я.

А он отвечает (внимание, тут будет сложно):

– Я тебе хотел сделать подарок на 50 шекелей, а сейчас они совсем дешевые, всего 15 – нет смысла…

И я ушла – без арбуза, но в полном восхищении. Потому что Восток – это очень, очень тонкое дело.

Впрочем, есть у меня и настоящие друзья. Например, бывший крестный папа яффской наркомафии. Имя называть не буду – разве что в переводе: Пан Аравийский, понтифик. Он потерял в криминальных разборках всех сыновей, совершил хадж в Мекку и стал праведником: не грабит, не убивает, не изменяет жене – ну почти. Мы встречаемся на пляже Гиват Алия – в последнее время годфазер пристрастился ловить рыбу.

– Дополнительный заработок? – спрашиваю.

– Нет, с морем разговариваю, рыб зову…

– Приходят?

– Только девушки. Мужики не хотят.

– А как ты их различаешь?

– Ведут себя более сексуально.

Накануне выборов выяснилось, что «отец арабов» собирается голосовать за… Либермана. Еле уговорила отдаться Ликуду. Хороший человек… Если не врет, конечно.

Но вот Яффо закончился, начинаются приморские скалы с их неизменным лежбищем кошек. Сочетание охренительное: вечное море, древние камни – и символ уюта кошка. Причем в каких-то промышленных количествах – лежбище, одно слово. Что они там делают – неизвестно, но выглядит довольно безумно… как скрипач из Бердичева среди пальм и минаретов.