Светлана Ольшевская - Избранная Страница 5

Догадка, озарившая Машу, была проста: да ведь родители не могут видеть эту девочку. Так же, как ребята не увидели Яна! И Киру… Да, пожалуй, и Киру. Теперь Маша все поняла. Настоящим убийцей в этом случае был вовсе не мужчина на скамейке.

– Наверное, показалось, – пробормотала Маша, глядя, как на нежном личике ребенка возникла не по-детски циничная ухмылка…

Да, ошибки не было.

Первым уроком в тот день был глубоко нелюбимый Машей английский, на который она, как всегда, опоздала.

– Извините, можно?

– Быстрее, Маша, – недовольно бросил учитель, и она тихонько юркнула на свое место рядом с Катей.

– Кто-нибудь переведет? – спросил «англичанин», закончив писать на доске какую-то фразу по-английски. Маша привычно втянула голову в плечи: максимум, что она могла, – это прочесть написанную фразу по слогам.

Дэн, видимо, решил ее выручить, поднял руку и перевел:

– «Душа моя мрачна».

– Спасибо, Даниил, – похвалил учитель. – Сегодня мы будем переводить стихотворение Джорджа Гордона Байрона.

Он стал писать на доске строки стихотворения.

Маша с нежностью посмотрела на Дэна, и тот поймал ее взгляд, ответив заговорщической улыбкой.

– Чего трубку не берешь?! Ты меня так напугала! – набросилась на нее Катя.

– Ты о чем?

– О сообщении твоем! – негодованию подруги не было предела. – С ума сошла так шутить?!

– Я тебе вчера не звонила…

– Да? Тогда что вот это такое?!

Катя выхватила свой телефон, нажала на клавишу и сунула Маше.

«Мне страшно! Я не знаю, что делать!..» – услышала девушка свой собственный, задыхающийся в отчаянии голос.

– Аверина! – раздался возмущенный учительский окрик. – К доске!

Маша вздрогнула, вернула телефон Кате и поплелась к доске.

– Займешься телефоном на перемене, – иронично заметил учитель. – Попробуй-ка исправить двойку.

Маша подошла к доске и попыталась прочесть то, что там было написано:

– Май соул из…

– Дарк, – шепнули из класса.

– Тихо! – прикрикнул Леонид Николаевич, стер написанное и протянул ей мел. – Пиши на доске.

Что писать, Маша понятия не имела. Она неуверенно поднесла мел к доске и вдруг…

Неожиданно девушку охватило странное состояние – это было похоже на транс, но теперь она все, все знала!

«My soul is dark – Oh! Quickly string, the harp I yet can brook to hear»[1], – твердо и уверенно вывела ее рука. Это было так же легко, как и по-русски, но Машу нисколько не удивляли неожиданно появившиеся способности. Она просто делала то, что умела, причем умела хорошо. Все быстрее и быстрее девушка четко, уверенно выводила на доске стихотворение Байрона.

Учитель замер на месте, раскрыв от удивления рот, класс затаил дыхание. А Маша писала все быстрее и быстрее. Ее рука мелькала с такой скоростью, что никто не успевал за ней следить, и только ровные, без единой ошибки строки ложились на доску.

В классе воцарилась полная тишина – от Авериной такого не ожидал никто. Учитель так и стоял с отвисшей челюстью.

– Неожиданно! – очнулся он наконец. – Ты что, выучила стихотворение наизусть?

– I’ve got everything I need – not more, not less[2], – не раздумывая, ответила Маша.

У педагога снова отвисла челюсть. Если стихотворение девчонка еще могла зазубрить наизусть, то вот так запросто шпарить английскими фразами, и кто – Аверина!

– Fine… Можешь повторить для всех?

– Не могу, – пробормотала она.

– Ладно, садись, «пять», – помолчав, он вынес, наконец, вердикт. Маша в полной тишине пошла на место. Да уж, подумал учитель, детишки всегда сумеют преподнести сюрприз.

Едва прозвенел звонок, Маша первая выскочила из класса. После необычного подъема она чувствовала себя отвратительно, нахлынула противная слабость, ей ужасно хотелось побыть одной, обдумать произошедшее.

– Маша!

Девушка обернулась. Прямо к ней с лучезарной улыбкой направлялся Дэн.

– Не знал, что ты любишь Байрона, – усмехнулся он.

Она любит Байрона? На этот вопрос Маша сейчас и сама не могла ответить. Мысли путались как в тумане.

– Да… наверное…

– Тогда у нас много общего, – заговорщическим тоном сказал Дэн, наклонившись и глядя ей прямо в глаза. – Увидимся вечером?

Ах да, вечеринка, дошло до Маши. О которой она за последними событиями уже успела забыть. И на которую она не пойдет…

– Я не пойду на вечеринку, – с тоской вздохнула она. – Родители не пускают.

– Да ладно, сбеги! – подмигнул Дэн и снова посмотрел ей в глаза долгим внимательным взглядом, который Маша не выдержала, смутившись донельзя.

– Не смотри на меня так, – опуская глаза, прошептала она.

– Как? – он ослепительно улыбнулся.

Маша залилась краской и, ничего не ответив, поспешила прочь по коридору.

Ну почему, почему они не поторопились! Когда прозвенел звонок с урока, весь класс дружно повалил за дверь, и только Сашка Аверин с Андреем Жарковым списывали домашку и задержались на минуту. И эта минута стала роковой. Когда они наконец собрались, в пустой класс ввалились Серый с двумя дружками, и их гнусные ухмылки не сулили приятелям ничего хорошего. Точнее, Сашка вполне мог сбежать, он не интересовал Серого, своей жертвой эта троица уже давно наметила Андрея Жаркова.

Нет, Андрей ничего плохого Серому не сделал. Просто он был самым щуплым и самым безответным в классе. А еще он не имел привычки ябедничать, что бы Серый ни вытворял. А раз так – почему бы не поразвлечься? Приятелей-подхалимов, которые заглядывают тебе в рот, нужно развлекать, иначе какой ты лидер!

Андрей двинулся было к двери, но один из дружков Серого лихо преградил ему дорогу.

– Ты куда, дохляк? – предвкушая забаву, начал Серый. – Пришло время расплаты.

– Да что я тебе сделал? – мальчик попятился.

– Родился, – цинично ухмыльнулся тот. Дружки заржали. Сашка, постаравшись придать голосу как можно больше уверенности, сказал:

– Серый, отстань от него!

– Рот закрыл, – небрежно бросил Серый, вовсе не собираясь отвлекаться на такие мелочи. Сашка взвился, сжал кулаки, бросился к нему…

Нет, его не били. Дружки Серого просто прижали Сашку к стенке, чтоб не мешался, а сам Серый вплотную подошел к Андрею, которому пятиться было уже некуда – он уперся в парту.

– Боишься, – удовлетворенно констатировал Серый. – Правильно. Принесешь пять штук до физры – можешь жить спокойно.

– У меня нет столько…

– Тогда бойся.

Серый дал знак своим дружкам, те бросили Сашку, и троица развязной походкой вышла из класса.

С колотящимся сердцем Андрей мчался домой. Дом близко, за перемену как раз успеет. Только бы дома нашлась нужная сумма! Конечно, родители ему таких денег не дадут, потребуют объяснений, – а что им скажешь? Что вымогают? И какой результат получится – они нажалуются учителям, те отругают Серого, будет скандал, и в итоге он, Андрей, останется на всю жизнь с клеймом стукача. А уж Серый тогда вообще озвереет.

А потому лучше взять деньги у родителей тайком, авось не заметят.

Отца дома не было, но в прихожей стояли мамины туфли, а из ванной слышался шум льющейся воды.

Где родители в квартире прячут деньги, Андрей не знал. То и дело оглядываясь на дверь, он спешно перерыл ящики стола, но нигде ничего не нашел. А может, денег и нет? Тогда он пропал…

Внезапно на глаза мальчику попалась мамина сумка. Ну конечно, там должны быть деньги, ведь мама каждый день покупает продукты!

Андрей прислушался, снова покосился на дверь ванной. Дрожащими руками он вынул из сумки кошелек, и в нем обнаружилось несколько заветных купюр. Недолго думая, мальчик сунул их в карман, и уже хотел положить кошелек обратно…

– Андрей, ты почему не в школе?

Он затравленно оглянулся, сердце сжалось от страха. Мама в банном халате стояла в двери. А злосчастный кошелек так и оставался у него в руке.

– Ты рылся в моей сумке?! – не поверила своим глазам мать, подошла и выхватила кошелек у него из рук. Открыла, и лицо ее побагровело от гнева.

– Я… мне… это… – промямлил Андрей. – Нам сказали сдать деньги на праздник.

– И потому ты решил украсть их?!

В этот момент хлопнула входная дверь – пришел отец.

– Вот, полюбуйся, – бросилась к нему мать, потрясая сумкой. – Дожили! Наш сын стал вором!

Игорь Жарков, начальник охраны супермаркета, вернулся домой с работы, и в его мыслях полностью царил образ обольстительной Марго. Какая женщина! А завтра… может быть, завтра у них снова будет свидание. А сейчас он устал и очень хотел отдохнуть.

И вот нате! Только он перешагнул порог дома, как его вырывают из царства грез и грузят какими-то дурацкими проблемами. Сын стал вором, смотри ты! Небось стянул двадцатник на мороженое, а она уже глотку рвет, дура. Как же она надоела! После очаровательной Марго законная супружница показалась Жаркову полнейшей уродиной, а главное – давно приевшейся. Да еще и достала его своим нытьем.

– Воспитывать надо было лучше! – раздраженно бросил он. – Сидишь дома, ничего не делаешь!