Николай Волков - Искусство исповеди Страница 5

В следующую секунду Олега сгребли за ворот рубашки и стали перетаскивать через стол. Я дернулся было, чтобы помочь, но заметил его жест – «не вмешивайся».

– Ты пожалеешь, – прошипел отец погибшего в лицо Олегу.

– Сомневаюсь, – ответил он, – ведь если вы сделаете мне хоть что-то, то это только покажет, насколько я был прав.

Я не понимал, зачем Олег так нарывается на неприятности. В следующую секунду занесенный кулак начал движение и…

И Олег улетел на тот стул, с которого его стащили, а кулак со всего размаху впечатался в стену. Затем еще и еще. Он бил до тех пор, пока кулак не стал похож на кровавое месиво, а после этого, не обращая внимания на кровь и боль, он закрыл лицо руками и зарыдал.

– Извините. Нам пора. Идем, – кивнул мне Олег, и мы торопливо покинули квартиру.

Выбравшись во двор, Олег зашарил по карманам и, торопливо вытащив сигарету, прикурил ее трясущимися руками.

– Понял? – хрипло спросил Олег.

– Много чего понял, но не все. Объяснишь?

– С тебя пиво.

Я порылся в карманах и обнаружил деньги на несколько бутылок.

– Идет.

Купив пиво, мы устроились в одном из известных мне потайных уголков нашего района. Олег посмотрел на меня и, откупорив первую бутылку, спросил:

– Что чувствовал, что понял?

– От моего друга – до фига всего. От его матери – боль, отчаяние. Потом страх и… черт его знает, что это было. Ну, а его отец – вот этого я совсем не понимаю.

– Значит, с него и начнем, – в перерывах между бульканьями донеслось от Олега.

– Я не понимаю, что с ним было. Он как будто вообще ничего не чувствовал.

– Так и есть. Он действительно ничего не чувствовал. Оглушенный болью от потери сына, он не мог уже ничего чувствовать и здраво соображать. Он пытался забыться в выпивке, а ему было нужно вовсе не это. Ему нужно было вытащить себя из этого состояния, а для этого – его надо было подвергнуть сильнейшим эмоциям. Я выбрал гнев. А можно было бы по-другому. Можно было бы, к примеру, взять в заложники его сына. Это тоже ему мозги бы вправило.

– А мать?

– С ней ты почти правильно все назвал. Боль, отчаяние, страх… Потом облегчение. Понимание, что в ее жизни еще есть смысл. Что же касается твоего друга – говорить ничего не буду. Ты уже все понял.

За то время, пока Олег говорил мне это, он успел прикончить три бутылки пива и уже откупоривал четвертую.

– В общем, готовься, паренек, – сказал Олег, – с завтрашнего дня начну тебя учить.

– Эй, я же еще не сказал, хочу ли…

– Хочешь. Иначе бы не напросился сегодня со мной, да и к родителям бы потом не пошел. Хочешь, поскольку все чувствуешь. Хочешь, потому что дуреешь с этого сильнее, чем от водки. Хочешь, потому что увидел, что я делаю с людьми и почувствовал, как у них внутри все меняется. Хочешь учиться, потому что хочешь уметь вызывать это же сам. Если я ошибся сейчас, то готов с нуля устроить тебе всю твою личную жизнь. Ну что, придется?

– Нет. Ты прав. Во всем прав. Хотя я и не понимаю, как тебе это удается.

– Поймешь. Все поймешь.

И четвертая опустевшая бутылка полетела в кусты.

Глава четвертая

Олег со скептицизмом смотрел на тетрадку с ручкой, которые я вытащил из-за пазухи.

– Это что? – поинтересовался он.

– Ты же будешь учить. Может чего записывать придется, вот я и приготовил.

Мы встретились с ним на следующий день, в том же месте, где вчера ночью он пил пиво после визита к той семье.

– Ты шутишь. Убери это и больше никогда не доставай. Не веди никаких записей о том, что я тебе буду рассказывать. Никогда. Пойми ты, это все идет, в первую очередь, от сердца и души, а уже потом от разума и здравого смысла. Здесь нет точных характеристик. Здесь нет и узколобых правил, которыми ограничивают себя те же психологи, которых ты как-то упоминал. Здесь понятия о нормальном и ненормальном размазываются до неузнаваемости, и границы между ними стираются. Вот смотри: ты считаешь, что причинить человеку жуткую, неимоверную боль это плохо?

– Да, но…

– Вот в том то и дело, что «НО». Вчера мы причиняли людям боль. Мы заставляли их вспомнить то, что болело в их душе. Мы ковырялись в еще открытой и не затянувшейся ране. Для чего? Для того, чтобы в дальнейшем они могли нормально жить. Мы не целимся на очень уж близкую перспективу, кроме тех случаев, когда это необходимо. Мы нацеливаемся на всю жизнь человека. Мы задаем ей русло, а дальше – пусть сам управляет. Мы выдергиваем пару камней из этого русла, которые рассекают воду и скапливают посреди реки весь мусор. Помогаем ли мы этими действиями людям? Да. Жестоки ли мы к ним? По необходимости.

– По необходимости?

– Запомни это слово, паренек, оно тебе скоро в ночных кошмарах являться будет.

– У меня нет ночных кошмаров.

– Будут. И еще какие. Чуть попозже, когда насмотришься на все. И тогда сну без сновидений будешь радоваться как манне небесной.

– Извини, но я что-то не понимаю. С чего вдруг они у меня появятся? Психика у меня крепкая…

– Не смеши… Крепкая. Может, пока и крепкая, но вот только есть одно «но». Когда начинаешь работать с «клиентом» – волей или неволей «влезаешь» в его шкуру. Ты уже не отделяешь себя от него. Просто, в отличие от него, ты понимаешь, что ты что-то ищешь и анализируешь все изменения, а он – просто это чувствует. После того, как «отсоединяешься», у тебя в голове такой бардак, что хоть ложись и помирай. На тебе все еще висят чувства «клиента», да и твои чувства к нему дают о себе знать. Плюс еще сопереживание. А теперь представь, что в этом коктейле есть и одиночество, и тоска, от которой выть охота, и дикий страх перед всеми вокруг. И попробуй не спятить в первый час. Дальше-то проще, а вот первый час… Поверь, это самое тяжелое. А теперь еще усложним. «Клиент» не один, а как вчера – трое. Поверь, кошмары у тебя появятся.

– Ты поэтому столько пива пьешь?

– Да. И нет.

– Это как?

– Да, я пью, чтобы расслабиться и напряжение сбросить. Нет, пиво я пью не поэтому. Просто вкус нравится.

– Ладно, это в принципе не мое дело. С чего мы начнем?

– С чего? Да мы уже начали. Давай поговорим пока об относительности морали.

– А мораль относительна?

– Я тебе уже привел пример. Причинять человеку боль – аморально. По крайней мере, все так считают. Что же касается нас – это чуть ли не норма. То же и в других случаях. Аморально считается убивать людей. Аморально пользоваться сексом без любви для получения чего-то. Аморально лезть в чью-то душу и топтаться в ней подкованными сапогами. Могу привести еще кучу примеров, но суть от этого не меняется. Если ты со мной – ты не руководствуешься понятием морали. Она для нас не существенна. Мы делаем то, что должны сделать, и плевать, если для этого потребуется с кем-то переспать, перетряхнуть весь внутренний мир человека, причинить ему боль или вообще убить. Последнее, конечно, крайний случай, и я искренне надеюсь, что к нему прибегать не придется.

– Хорошо, но если мы не руководствуемся принципами морали, тогда чем мы руководствуемся?

– Хороший вопрос. Позволь объяснить тебе, как все это бывает. Чаще всего как вчера: люди застопорились на месте от шока, боли или чего-то еще. Ты начинаешь им помогать, когда видишь, что им действительно нужно помочь, даже если они сами не могут, не знают или боятся попросить о помощи. Заметь, это самый частый случай. Они на самом деле не знают, кого просить о помощи. Они боятся просить о помощи. Они не могут просить о помощи, так как не понимают, что она им нужна. Куда реже бывает другое – когда человек знает, чего он хочет. Это, обычно, бывают самые забавные случаи в нашей деятельности. Человек, как правило, уверен в том, что именно ему надо, и он не сдвинется с места, пока не получит все, что хотел.

– И почему мы беремся им в этом помогать?

– Потому, что камни посреди реки надо выдергивать, иначе бревно, которое налетит на них, перегородит реку. Оно соберет кучу мусора, и река выйдет из берегов, затопив ближайших поселенцев. Те переберутся на другие места, поближе к людям, у которых все в порядке, и есть шанс, что там, где соберется слишком много людей, возникнет голод. И кто сказал тебе, что ты не будешь жить в этом месте?

– Намек понял. То есть, заботясь о них всех, мы заботимся и о себе.

– Именно так. Все, конечно, намного сложнее, но пока тебе и этого хватит. Но я не зря сказал тебе про необходимость. Все наши действия подчинены именно необходимости. Именно ей мы и руководствуемся. Давай-ка сделаем вот что…

Олег открыл пакет сока, глотнул из него и уселся на камень.

– Я объясню тебе еще немного сейчас, и мы попробуем тебя в деле. У меня есть на примете кое-что несложное, хотя прокатиться придется.

– Олег, я без денег… Я не смогу сегодня куда-либо поехать.

– Сможешь. Я договорился, что через час за нами машина приедет. Посмотрим, как ты справишься. Не бойся, я подстрахую, так что напортачить тебе не удастся.

Я только вздохнул. Похоже, Олег придерживался манеры обучения «кинь в воду – авось поплывет», хотя утешало только то, что все-таки страховать он будет.