Виктория Руссо - Цыганка. Кровавая невеста Страница 5

– Я поговорил с твоим отцом. Он согласен в ближайшее время устроить нашу свадьбу! – грубо произнес Тагар, внимательно разглядывая миловидное лицо своей возлюбленной. В ней не было внешней жгучей красоты цыганок, черты ее лица были мягкие и теплые, она выглядела трогательно, но при этом обладала сильным и стойким характером, могла запросто дать отпор. Было в этой девушке что-то неуловимо-трогательное, то, что заставляло мужчину хотеть владеть ею до конца дней своих. Услышав новость о разговоре с отцом, девушка открыла рот, но не смогла вымолвить и звука, она чувствовала себя также беспомощно, как рыба, выброшенная на берег. Вмиг из ее глаз хлынули слезы.

– Почему ты плачешь, Гожы? – удивился молодой цыган. – У тебя все равно нет других вариантов. Ты можешь никогда не выйти замуж. Радуйся, дура! Я ведь тебя беру, отмывая от позора!

– Отмывая? От позора?

– Ты же помнишь, почему ты здесь, в этой глуши? Не от хорошей жизни бежала твоя семья в эту дыру! Благодаря твоему брату, твоя фамилия навсегда будет в «черной книге» цыган. Он убил почтенного человека, старшего по возрасту. Его никогда не примут обратно… Как и твоего отца. И тебя! Никто не захочет связываться с семьей, которая покрыла себя позором на долгие века!

Голос его звучал зловеще, Тагар почти рычал. Понимая, что его слова причиняют боль юной цыганке, он все же не мог допустить, чтобы эта добыча выпорхнула из его крепких рук. Чтобы его детская мечта стала реальностью, ему пришлось оставить свою семью и поехать за отцом Гожы на край света. Самое страшное наказание для представителей кочевой народности было лишение права принадлежать к цыганскому обществу. Это наказание применяется в случае особо тяжких преступлений, таких как убийство, изнасилование или воровство при некоторых обстоятельствах. После изгнания вернуться обратно было можно, но в исключительных случаях. Пожилой цыган не мог позволить, чтобы любимого сына настигла месть родственников погибшего, поэтому он принял решение бежать в далекую Сибирь, не дожидаясь цыганского суда. В глуши снегов и лесов их никто не станет искать. За ним поехала Зора, Тагар и еще пара семей – люди, почитающие старого цыгана, и доверяющие ему, несмотря на то, что его отпрыск загубил репутацию одной из самых уважаемых цыганских династий.

Конечно, Гожы знала о причине присутствия в таборе Тагара, и понимала, что рано или поздно день сватовства должен наступить. Каждый день девушка исправно молилась, чтобы это событие произошло как можно позже. В их немногочисленном таборе была еще одна молодая особа – ее ровесница Земфира, мечтающая выскочить замуж хоть за самого черта, лишь бы не жить в родительском доме. Девушка эта была очень строптивой и грубой и могла составить прекрасную партию агрессивному Тагару. Она была прекрасной хозяйкой, хорошо пела, танцевала и могла предсказывать будущее. Над Гожы она часто посмеивалась, говоря, что ее ждет странная судьба.

– Попроси меня – я тебе погадаю, – говорила Земфира, хитро улыбаясь. – Всю правду скажу! Ты удивишься тому, что я тебе могу поведать!

– Не хочу, чтобы твой грязный язык трепал мою судьбу!

Гожы побаивалась ее, но старалась не подавать виду. Она всегда давала отпор и задирала высоко нос, будто бросая вызов. Ей казалось, что внутри Земфиры полыхает дьявольский костер. Она была завистливой и злой. И бесконечно соперничала со своей конкуренткой, высмеивая при всех ее нераскрывшийся талант гадалки.

Как-то осенью поздним вечером девушки сидели на улице у костра. Мужчины тогда только отстраивали жилье, а женщины, закончив приготовление ужина, ждали, пока работяги освободятся, дабы всем вместе сесть за трапезу. Вдруг Земфира схватила за руку Гожы и тихо произнесла:

– Отдай мне Тагара! Я вижу, что он тебе не нужен, внутри тебя пустота – ты не способна никого любить, Гожы! А я могу дать ему многое! Не только любовь и страсть, но и потомство! Зора сказала мне, что я могу родить великого цыгана, если выберу правильное семя!

От этих слов Гожы передернуло, словно что-то холодное коснулось ее кожи. Отблеск огня играл на лице Земфиры, а глаза светились неистово. «Если бы люди могли погибать от взгляда – я была бы давно мертва!» – мысленно констатировала будущая невеста Тагара, с трудом выдерживая взгляд соперницы. Именно в тот вечер она и решила убедить отца отступиться от навязчивой идеи сыграть их свадьбу.

– Я не люблю его, отец! – воскликнула она так громко, что, казалось, в их лачуге содрогнулись стены. Он устало вздохнул и пронзительно посмотрел на свою дочь, с грустью произнеся:

– Наступит день, и ты раскроешь свое сердце. Тагар будет любить за двоих и, поверь, этого хватит на всю жизнь. Так было у нас с твоей матерью. Когда она умирала, то произнесла, что не могла бы представить рядом с собой другого мужчину. Нам было трудно, но…

Отец не договорил, пожилой человек вдруг расплакался, словно ребенок, навзрыд и с таким отчаянием, что у Гожы сдавило сердце. Она обняла своего родителя, пообещав, что будет счастливой женщиной. Она решила еще раз переговорить с Тагаром и убедить его не совершать ошибку, цена за которую может быть слишком высока. Тагар не желал слышать ничего по поводу причин отказа от заключения брака.

– Моя! – рявкнул он ей в лицо и поторопился в лес запасаться дровами для табора.

– Отступись! Просто сделай так, как хочет отец, Гожы! – прошипел в ухо старческий голос. Зора смотрела испытующе, не моргая. «Это мы еще посмотрим!» – мысленно бросила вызов девушка, надеясь, что чудо случится и один из мужчин ослабит поводья. С той самой минуты старая цыганка стала тенью невесты, она следила за ней повсюду, девушка постоянно слышала ее болезненный кашель и чувствовала запах табачного дыма.

День свадьбы неминуемо приближался, и в таборе шла активная подготовка к этому важному событию. Специально для новобрачных начали строить дом. Причем, не просто ветхое пристанище, вкопанное в землю, а добротную избу, как у зажиточных крестьян в русских деревнях. Тагар и его будущий родственник – отец Гожы – вкладывали все силы, чтобы бревенчатое пристанище было готово к лету. Молодая цыганка помогала, как могла. Получив отказ от своего жениха, она, казалось, смирилась с тем, что ее жизнь вскоре кардинально изменится. Успокоилась и старуха, ослабив свое пристальное внимание. Каждый раз, глядя на свою подопечную, она кивала из стороны в сторону, цокая языком.

– Гром погремит – солнце выглянет, – прошептала невеста, засыпая. Она была уверена, что случится то, что изменит ее жизнь, и Гожы каким-то чудесным образом освободится от Тагара.

Глава 4

Мышкины слезы

В зале ресторана было шумно. Все кишело людьми, собравшимися на очередное бессмысленное мероприятие. Между группами беседующих сновали официанты, предлагая выпивку и закуски. Представители СМИ задавали каверзные вопросы о виновнике торжества, фотографы фиксировали самых именитых гостей. Официальная часть презентации новой книги Елизарова и автограф-сессия подошли к концу, остатки вечера коротались в светских беседах, и, казалось, об основной причине сбора все позабыли. Святослав не любил эти сборища. Несмотря на то, что весь вечер не смолкали бы дифирамбы в его адрес, он чувствовал бы себя по-другому. Презентации его произведений проходили весьма формально, люди которые его окружали, воспринимали елизаровское творчество достаточно поверхностно. Многие не понимали, почему его беллетристика возымела такой успех, и ставили это в заслуги его издателю. Василий любил внимание прессы и с удовольствием и подолгу болтал с журналистами. Часто он давал интервью от лица самого автора, не поставив его в известность. На страницах газет и журналов он размещал совместное фото со Святославом и непременно упоминал в статье, что они так сблизились, что давно читают мысли друг друга.

Заскучавший писатель остался совсем один, он равнодушно рассматривал лица присутствующих, вдыхая атмосферу престижа, который источали состоятельные люди и кухня одного из лучших ресторанов в городе. Лидировали два основных запаха: дорогого табака и женских духов.

– О, мистер Елизаров! – злобно произнес женский голос. Мужчина сразу понял, кому принадлежит этот нервный раздражающий звук. Анна, брошенная им еще полгода назад, не пожелала смириться с потерей и преследовала его, угрожая расправой уже некоторое время.

– Как ты сюда пробралась? Я лично подписывал все приглашения и знаю всех гостей пофамильно!

– Ты знаешь мою фамилию? Какая честь! – съязвила женщина, отпивая шампанское из блестящего бокала. Святослав поспешно прощупывал взглядом просторный зал, чтобы зацепиться за повод отойти от назойливой дамы, которая вцепилась в рукав его пиджака и испытующе смотрела на него.

– Не веди себя так! – спокойно порекомендовал мужчина. – Ты меня пугаешь своей агрессией.

– Почему ты меня бросил?