Марина Бойкова-Гальяни - Проспект на Невском: 22 автора, которых нужно знать (сборник рассказов) Страница 5

Двери открываются. Никто не выходит и не входит, пустой перрон. Куда клеить объявление? Ни одного столба. «Осторожно, двери закрываются». Вот сюда, на перила, и скорей обратно, проскочить, задержав рукой дверь…

Одиннадцатый год, солнечное число. Удивительные были в этом году сиреневые разливы Иван-чая. Иван-чай – крест лета. Середина лета. Четыре крестообразно сложенных лепестка. Бегут с горки на горку липовые разливы, щупальцами охватывают перроны, подныривают под платформы. под платформами темно, мусор, на платформах чисто, пусто и солнечно.

Они будут потом сниться, как снится река за поворотом, дальше которого никогда не ходили в детстве. И ты плывешь во сне вниз по течению и видишь такие красивые берега…

Одиннадцатый год.

На берег приходят «дети» – садятся среди мусора на поваленный бетонный столб – и сразу исчезли, куда-то убежали – скопытились – растворились боги, индейцы, светила, идеи – пиво – сигареты – минет не угодно ли – нет, мне не нравится в рот – ха-ха – еще никто не жаловался – пьяная рожа – на песочек – нет здесь – а че…

Река.

Одуванчиком мама внизу, на берегу, маленькая фигурка в халатике, меня ищет, побежала на реку, а я здесь, наверху – неловко топчется по неровному, переставляя ноги в высокой траве, устала, прислонилась к березе, приткнулась, схватилась… Плачет.

Мне что-то мигнуло на полустанке. Что-то бело брызнуло в испарине отогретой земли. Мне почудилось, что я белый Иван-чай! Белый! Не белое же это объявление о счастье мелькнуло между кустов! Днем, дымкой, дремой, в стеклянном блеске листвы. Мигнуло в синих провалах убегающих теней. Или это фата, улетевшая у невесты свадебным утром, свадебным днем?..

«Что случилось, тетя Оля?»

«Не перебивай меня, я все решила, я ухожу и отключаю телефон. Тебе придется съездить в Сиверскую еще раз».

А на обратном пути ты увидишь.

Растет белый Иван-чай.

Северо-запад

2008–2013

Елена Ворон

Свидетель обвинения

Фантастический детектив

Я его ненавидел. Он стоял на свидетельском месте, положив руки на деревянный барьерчик, и в зале суда отчетливо звучали его слова:

– …правду, только правду и ничего, кроме правды.

В мире многое изменилось; человечество разлетелось с Земли по всей галактике, заселило иные планеты, образовалось множество новых рас, а присяга свидетеля в суде осталась той же, что и встарь.

Со своей скамьи я видел его в профиль. Высокий, белокурый Элан Ибис держался прямо и внешне спокойно. Он был в черном, а на рукавах куртки золотом выткано название фирмы, товары которой он рекламировал: «Макрокосм». Вот такой у него траур – даже в суде без рекламы не обошлось.

«Макрокосму» с Эланом повезло – он принес фирме кучу денег. В прошлом году ихнего директора занесло на Светлое озеро: вздумал поохотиться на тамошнего леопарда. По старинке, с пороховым ружьем да с ножом – пощекотать себе нервы. А Элан работал на озере проводником, водил приезжих охотников на звериные тропы и к местам водопоя. Директор на него глаз и положил; не в том смысле, как вы подумали, а позвал в Травен, рекламировать туристское снаряжение. Элан и согласился. Прикатил на мою голову.

Еще на свободе, я видел его последний шедевр: Элан стоит на фоне снежной вершины, придерживает за лямки огненно-красный рюкзак, а черный с золотом девиз уверяет, что с таким рюкзаком можно забраться аж на седьмое небо. Ослепительная улыбка, сияющие карие глаза, золотистая шевелюра – таков Элан Ибис, бывший охотник со Светлого озера, рекламный герой, любимец нашего города.

Я его ненавидел, зная, что он будет лгать.

Прокурор начал задавать вопросы.

– Господин Ибис, взгляните на обвиняемого. Вам знаком этот человек?

– Да. – Элан не шелохнулся. – Мне говорили, как его зовут.

– Вы встречались с ним раньше?

– Да.

– Сколько раз?

– Один.

– Ваша честь, – обратилась к судье мадам Шульц, моя адвокатесса, – разрешите задать вопрос свидетелю.

Судья машинально потер переносицу. Нос у него был крупный, вислый, как груша, но взгляд здравомыслящего человека.

– Разрешаю.

– Господин Ибис, вы уверены, что встречались с Ленваром Техадой всего однажды? – спросила мадам Шульц.

Он посмотрел в нашу сторону. С серым лицом, с потерявшими блеск глазами, он не был похож на рекламного Элана.

– Не уверен. Но не припомню, чтобы мне доводилось видеть его раньше… до того дня.

– Известно ли вам что-нибудь о контактах вашей жены с обвиняемым? – продолжил допрос прокурор.

– Ничего.

Пока что Элан говорил правду. Однако я читал его показания; самое главное в них было враньем.

– Имела ли ваша супруга возможность встречаться с Ленваром Техадой до вашей свадьбы?

Элан повел плечами; на рукаве блеснула золотая надпись «Макрокосм».

– Весь Травен мог с ним встречаться. Я допускаю, что он был вхож в те же дома, которые посещала Кэтрин.

– Лен, – шепнула моя адвокатесса, – еще не поздно. Одумайтесь, и мы докажем…

– Нет, – перебил я. – Врать не стану.

Мадам Шульц вздохнула. Она не верила, что прежде я знать не знал Кэтрин Ибис. Желала доказать, будто ее подзащитный бросился на женщину в припадке ревности. Но я не убивал Кэтрин! А Элан своими показаниями закапывал меня в землю.

Он стоял выпрямившись, обеими руками вцепившись в барьер. Неподвижный, точно вырезанный из черного дерева; золотистым пятном выделялась на фоне стены его белокурая голова. Я видел его профиль – и это было лицо глубоко несчастного человека.

– Мы с Кэтрин приехали в Горный парк к четырем часам дня, – рассказывал Элан. – Прошлись по горкам, посмотрели водопады. Зашли в кафе, посидели там… ну, с полчаса. – Он надолго замолк. Мне было видно, как у него подергивается горло.

– Продолжайте, – подбодрил прокурор. – Сколько времени вы провели в парке?

– Около полутора часов.

– Не заметили чего-нибудь подозрительного? Может быть, за вами кто-то следил?

– Нет. Меня узнавали, подходили, но… Ничего особенного.

– Люди обращали внимание по большей части на вас? Или на вашу супругу?

Элан дернулся, серое лицо стало мертвым. Помню, я удивился, отчего он не сядет, а продолжает стоять. Ведь того и гляди свалится. Хотя, если честно, мне было плевать, как он себя чувствует, – я с мрачной яростью ждал, что он скажет.

– На Кэтрин многие смотрели. Она очень красивая. – Он помолчал и с мазохистским стремлением к точности добавил: – Была.

– Обвиняемый тоже уделил ей внимание?

– Да.

– Как это произошло?

– Мы стояли на площадке Третьей Лестницы – мы с Кэтрин. Оттуда хороший вид на парк и реку. Ленвар Техада поднялся на площадку после нас и прошел дальше.

– Как вам стало ясно, что он интересуется вашей женой?

– Он пересек площадку, поднялся на пару ступенек и оглянулся.

– Надолго задержал взгляд?

– Нет. Просто оглянулся – и все.

– Но вы это заметили. Что выделило его из общей массы гуляющих?

– Н-не знаю, – ответил Элан с заминкой. – Я не берусь это объяснить.

Тут прокурор стал вкапываться, а Элан стоял на своем. Скорее всего, он запомнил меня случайно. Но я вам скажу, почему оглянулся. Смотрел я вовсе не на Кэтрин, а на Элана. Что-то меня в нем задело, когда проходил мимо, удивило. Честно говоря, я его не узнал – увидел-то сперва с затылка – однако в нем было нечто неуловимо странное. Он светился: так падало солнце, что от волос исходил золотистый свет. И еще казалось, будто Элан не стоит на камнях площадки, а парит в воздухе в сантиметре над ней. Как может человек висеть в воздухе? И вообще парень был какой-то чудной, хотелось к нему присмотреться. Я обернулся; Элан глядел прямо на меня и светился на солнце. А его жену я просто-напросто не заметил: рядом толпился народ, мельтешили поклонницы рекламного героя.

Вот и все; однако Элан был неколебимо убежден, будто я пялил глаза на Кэтрин.

– Что было дальше? – продолжал прокурор. – Вы поднялись по лестнице на самый верх?

– Да. – Элан опять надолго замолчал.

Я думал, он упадет. Судья предложил ему сесть, но он будто не слышал.

– Наверху вы снова встретились с обвиняемым?

– Да.

– Расскажите суду, как это произошло.

– Ваша честь, свидетелю плохо, – подала голос мадам Шульц. – Я предлагаю объявить перерыв в заседании.

Элан встрепенулся.

– Не надо. Я расскажу… Ваша честь, позвольте, я расскажу, – просил он настойчиво, словно боялся, что в другой раз не хватит духу солгать.

– Разрешаю, – уступил судья. – Сядьте же, господин Ибис.

И опять-таки он остался стоять, лишь тяжело оперся о барьер.

– Мы поднялись и повернули налево. Хотели посмотреть Бронзовую беседку; у Кэтрин это любимое место. Прошли по аллее, а потом Кэт предложила сократить путь. И свернула на тропу, которая уходила вниз по склону.

– Ей никто не подсказал дорогу?

– Нет. Она хорошо знает Горный парк.