Игорь Агафонов - Под прикрытием Пенелопы Страница 5

И тут вновь… да, представьте, белградец. Собственной персоной. Вошёл, будто к себе домой уже, подсел к нам за столик, обласкал маслянисто-хмельным взором серо-водянистых и каких-то немного утомлённо-пустоватых глаз, развязно осведомился:

– Ну-тес, дорогие мои русаки… или рус-сичи?.. опять я с вами, – вытянул при этом из кармана плоскую бутылку коньяка и, сделав пару глотков (не отравлено, дескать), поставил её между мной и Волохой. – За доброе ваше здравие. Теперь, когда пробило шесть часов, я надеюсь, вы не откажетесь от моего приглашения сходить в ресторан. Или правильнее пойти? Вы не должны мне отказать, не имеете права. Я правильно говорю?

Волоха посмотрел на стоящий перед ним коньяк, поднялся из кресла, прошёлся по кабинету, чуть пригнувшись и теребя себя за подбородок – так он обычно выхаживает собственное мнение в щекотливом вопросе.

– Не знаю, право, – он посмотрел на меня, и я чуть заметно пожал плечами: решай, мол, сам, он к тебе пришёл. Но, видимо, одному с незнакомцем Волохе идти не хотелось. А вот выпить ещё хотелось. Мы ведь уже причастились, а это дело такое – требует некоего завершения, в некотором роде разнообразия: друг друга-то мы уже лет двадцать знаем, а тут незнакомец да какой – из Белграда, по которому друг нашего президента Билл вот-вот засадит «томагавками». Волоха почесал висок, сделал по вытоптанному ковру ещё пару петель и обратился ко мне уже напрямик:

– Ну, ты-то, Фима, как на это смотришь? Текста, конечно, ещё нет… но обговорить параметры разве…

– Ребята, вы меня обяжете. Я тут совсем один, не с кем слова перемолвить… я имею в виду по-дружески…

И вот мы шагаем по Большой Никитской к Садовому, то и дело перестраиваясь ввиду встречного людского потока, Саша без умолку болтает. И вдруг я обращаю внимание на то обстоятельство, что говорит он совершенно без акцента. Выразительно гляжу на Волоху, он кивает в знак того, что также заметил сию метаморфозу.

– Хо-хо, – говорю, с иронией заглядывая сбоку в Сашины глаза, – любопытно, на чью разведку, сэр, вы работаете?

– О-о! – Саша ничуть не смущён, заливисто смеётся и несколько раз кивает – дескать, понял свою оплошность. – Я с акцентом могу говорить хорошо так же, как и без акцента. Впрочем, как и на английском, и на немецком. Что же касается моей принадлежности к разведке – так я из Белграда. Майор предупреждал меня: не переигрывай, а я вот-с…

Мы с Волохой вновь переглянулись, но продолжали следовать в намеченном направлении – сказывалось, очевидно, и выпитое, и извечное – чёрт бы его побрал! – любопытство. Ну! В кои-то веки на разведчика напоролись. На молодого, неопытного, но всё равно – настоящего… Это же не в кино, это в жизни!

– И в каком же ты звании, дружище?

– Всего лишь пока лейтенант.

– Ну ничего, какие наши годы.

А вот и ресторанчик. Пожалуй, даже кабачок скорее. Тихо, хотя зальчик почти полностью заполнен. Саша ведёт себя по-хозяйски, с официантом разговаривает по-сербски (вероятно). Заказывает водку, салаты. Мы пьём за Сербию. Затем Саша показывает небольшое фото молодой женщины с девочкой на руках.

– Моя дочь. Я официально не женат, но от дочери не отказываюсь. Разведчику лучше без семьи.

– А давно ты оттуда?

Саша подзывает официанта, заказывает сигареты «Парламент», закуривает, неожиданно надменно говорит, глядя в упор на Волоху:

– А всё же вы, русские, нас предали.

– Но может быть, не мы, а руководители наши?

– Э нет, не финти. Официант, огня!

Официант невозмутимо подходит, чиркает зажигалкой.

– Ещё водки!

Саша поднимается из-за стола и зачем-то идёт вслед за официантом.

– У тебя деньги есть? – спрашивает Волоха. Я говорю, сколько у меня. – Может, уйдём?

– Мы должны идти, Саша, – говорит Волоха, когда наш белградец возвращается.

– Э, так не пойдёт. Вы мои гости. Здесь. Эй, – он обращается к сидящим за соседним столиком, – огня! – И что-то добавляет по-сербски. Ему передают зажигалку. Я тоже закуриваю и начинаю разглядывать посетителей в зале. По-прежнему тихо (только мы одни, кажется, и нарушаем эту давящую тишину), остальные переговариваются шёпотом, и я думаю, что тема у них сейчас одна: нападёт НАТО на их страну или… Красивая женщина у окна взглянула в нашу сторону и сразу опустила глаза…

– Ну вот я лейтенант, – говорит между тем Саша и снимает с Волохи очки, кладёт на стол, – а ты… даже ничего и не видишь.

Мне никогда не нравилось, если с человека бесцеремонно сдирают очки, поэтому говорю:

– Ну а я старший лейтенант…

– И командование переходит к нему, – находчиво прибавляет Волоха, водружая свои очки на нос Саше. Саша тяжело смотрит на меня через ненужные ему стёкла, берёт вилку с таким видом, будто собирается идти с нею в атаку, затем, помедлив, начинает жадно есть помидоры.

– А всё же вы дерьмо, ребята, – говорит, пережёвывая.

– Да-а, – смотрит на меня Волоха, – нам, действительно, пора.

– Друг, – говорю я Саше: – ты смотрел фильм… есть у нас такой – «Бриллиантовая рука» называется, смотрел? Там, если человеку пора, например, умыться, то ему говорят: клиент созрел. Пойдём водички хлебанём.

– Иди, я сейчас.

Захожу в туалет, быстро оглядываю чистенькое помещеньице, соображаю: затолкать его головой в унитаз мне вряд ли удастся… крепкий парнишка. Так что, может быть, сразу в челюсть вмазать?.. Однако Саша так и не появился, и я вернулся в зал, сел за стол.

– Ну и куда подевался этот фрукт?

Волоха кивнул в сторону гардероба, откуда доносились голоса – нашего знакомца (достаточно громкий) и чьи-то ещё, приглушённые.

– Однако наш разведчик надрался.

– Да не такой уж он и пьяный. Не шатается, по крайней мере.

– Подготовка кадрового военного. Пойдём?

Мы подошли в тот момент, когда Саша схватил официанта за грудки и что-то ему зло вшёптывал по-сербски (вероятно). Мы вмешались, встав между ними.

– Ты меня знаешь?! – обратился Саша к гардеробщику, подававшему мне куртку.

– И знать не желаю, – ответил тот.

– Да? Но ты меня ещё узнаешь!

– Ты давай заплати сначала.

Как раз подошёл ещё один официант, больше похожий на вышибалу, и подал счёт.

– Сколько? – Саша воззрился на вышибалу оценивающе и полез в карман, достал деньги. Несколько десятков рублей у него не хватало. – Хватит и этого, – он мял в пальцах купюры, выказывая пренебрежение и даже презрение не то к деньгам, не то к официанту. У того на скулах заходили желваки:

– Слушай, ты!

– Что-о?!

– Да бросьте вы! – я за локоть потащил Сашу на улицу – публичные разборки в наши планы не входили. – Подышим, подышим, успокоимся!

– Н-не-не-не, пусти, я ещё не закончил… своих дел.

– Клиент созрел. Какие могут быть дела в таком состоянии? Пора освежиться.

Я оступился на неосвещённом крыльце и выпустил Сашин локоть. Оборачиваясь, заметил холодно-злой и трезвый промельк его глаз, и тут же правый его кулак от плеча выстрелил мне в лицо… я успел лишь откинуть голову назад – удар пришёлся в козырёк моей кепи и она отлетела. Удар его левой руки, уже поймав равновесие, я пропустил над левым плечом и ударил сам… Саша съехал спиной по стенке на корточки, затем завалился на бок. Я поднял свой головной убор, в замешательстве огляделся: надо линять. Бросился за Волохой, уже уладившему финансовый вопрос и одевавшим куртку.

– Сматываемся!

На крыльце мы подняли нашего белградца под руки и повели.

– В посольство его, что ли, сдать?

– Дельная мысль. Только в какое? В американское?

Сделав с десяток шагов, Саша упёрся копытом, и мы его отпустили, постояли в ожидании, что он ещё выкинет. Он встряхнулся, сфокусировал на нас, стоящих плечом к плечу, свой мутный взгляд, дёрнулся было на абордаж, но тут же передумал, помотал головой и, пошатываясь, побрёл обратно к ресторану.

– Поглядим, – предложил Волоха, прячась за киоск, – как его будут выкидывать?

Минут несколько мы потоптались в ожидании развязки и, не дождавшись выкидыша – отправились к метро. Взяв по бутылке пива, обсудили ситуацию.

– Теперь он тебе вряд ли принесёт статью.

– Это точно. Но какого чёрта мы не повернули обратно, когда у него пропал акцент?

– А шут его знает!

– Ну ладно, утро вечера мудренее.

И мы расстались.

Ну а день спустя НАТО обрушил на Югославию свои новые ракеты. И российский премьер, летевший в США на переговоры, развернул в воздухе самолёт и полетел восвояси. А внутри погибающей балканской страны кое-кто развернул прибыльный бизнес по продаже человеческих органов…

Я позвонил Волохе:

– Слышь, а фельетончик в какой-нибудь газете на предмет, что накануне русские литераторы устроили драку в сербском ресторане, очень кое-кому пригодилась бы.

– Ты хочешь сказать: Саша хотел нас втравить?..