Аида Арье - Баскетболист и Нелли Страница 5

– То-то её все звали Шалавой, – хмыкнул Саблезубый, вожак с неимоверно длинными, выступающими клыками.

– Завистливые суки, может, так и называли, а нормальные… – начал было перепалку Старик.

– Господа, ну успокойтесь вы наконец! – возвысила свой хриплый голос совсем уж дряхлая и крохотная старушенция. Даже в дни своей молодости она не могла похвастаться привлекательностью, зато славилась дружелюбием и несокрушимой способностью видеть хорошее даже в плохом. Одни считали её наивной и глупой, несмотря на преклонный возраст, а другие полагали, что она выжила исключительно благодаря своей жизнерадостности. Однако и те и другие не могли отрицать её заслуг и даже легендарности: дважды она уходила из-под пуль догхантеров, трижды сбегала из усыпалок, куда её отвозили ловцы и где она должна была ждать своей очереди на гуманную, по мнению двуногих, смерть. Она не бросила щенков погибшей дочери и не раз спасала свою стаю, поднимая вовремя тревогу. Уже за одно это о ней можно было бы складывать самые увлекательные рассказы, однако почти всех смущал один-единственный факт в её биографии: сохранившийся щенячий характер. Ни намёка на пафос, умудрённость годами, подозрительность и проницательность. Старая авантюристка не собиралась взрослеть даже на пороге могилы. И как о такой прикажете складывать легенды? Разве такая беззаботность – пример для молодёжи?

– Я согласна с Досей, всё могло закончиться лучше, чем вы думаете, – продолжала Бабушка Ку-ку (а её в насмешку звали именно так).

– Ну, не знаю, – ответил Хромой. – Чует моё сердце, в исчезновении Бешеной прослеживается людской след.

– Ну и что? Быть может, её взял к себе какой-нибудь порядочный человек! – на слове порядочный Бабушка Ку-ку сделала сильный упор, однако из-за отсутствия передних зубов получился свист, и все услышали «порядосссьный».

– «Порядосссьного» человека не бывает! Этот вид либо вымер, либо не существовал вовсе! – очнулся от безмятежного сна Угрюм. Он был во всём противоположностью Ку-ку, и любое её высказывание действовало на толстого и могучего Угрюма, точно красная тряпка на быка. – Как тебе не стыдно распускать нелепые слухи? Люди не подбирают дворняг с улицы – и точка! Не морочь голову молодым, иначе вместо того, чтобы бояться людей, они ещё начнут возлагать на них несбыточные надежды.

– А разве я утверждаю, что с Бешеной произошло именно это? Я всего лишь сказала, что подобное вполне могло случиться! – резко ответила Ку-ку.

– Не могло! Я живу уже одиннадцать лет и ни разу не встречал бывшей дворняги, попавшей в дом к двуногому.

– Потому и не встречал, тупица! С чего бы им вновь попасть на улицу?

– Это всё выдумки. Твоя теория недоказуема! – взвился Угрюм.

– А я не строю никаких теорий. Я своими глазами видела, как мою младшую сестру, которой посчастливилось родиться красивей меня, в детстве подобрали добрые люди. Ей тогда было четыре месяца. Я смогла проследить, куда её отнесли, и ещё несколько раз видела её в окне на втором этаже и во время прогулки.

– И что же с ней стало потом? – ехидно поинтересовался Угрюм.

– Вскоре она больше не захотела со мною общаться. Зазналась, что тут поделаешь, – философски произнесла Ку-ку. – Мне оставалось лишь продолжать жить своей жизнью, и я отправилась покорять другие районы этого города.

– Звучит интересно, только история эта – плод твоего воображения. Не удивлюсь, если твою сестрёнку переехал железный зверь, а ты выдумала, будто её забрали люди, лишь бы не сойти с ума от горя. Это в твоём духе – витать в облаках и бежать от реальности.

– Я бегу не от реальности, а от безысходности и мнительности, – с достоинством ответила Ку-ку.

Внутри круга воцарилось напряжённое молчание. Баскетболисту показалось, что в этот момент вся публика незримо разделилась на два лагеря – сторонников Угрюма и сторонников Ку-ку. Никто не решался высказать свои взгляды открыто, однако в душе осуждал того или другого. Тем не менее молчание продолжалось недолго. На правах самого старшего его нарушил Дед.

– Если подумать… быть может, Бабушка Ку-ку и права. Ведь было всё-таки время, когда человек был неотделим от собаки. Возможно, кто-то из двуногих о нём ещё помнит, – задумчиво прокряхтел он.

– Ну всё, началось, – прошептала Нелли на ухо Баскетболисту. – Дед сел на своего конька. История собак – его излюбленная тема, но её обсуждение всегда заканчивается вырванными клоками шерсти и покусанными боками.

Видимо, старшее поколение разделяло мнение Нелли: Саблезубый тяжело вздохнул, Дося закатила глаза, а Угрюм пренебрежительно фыркнул.

– Да… ведь было время… кто-то говорит, что двуногий приручил волка, чтобы тот помогал ему во время охоты, ведь двуногие не обладают острым нюхом и быстрыми лапами. А приручённые волки стали собаками, вот так-то, – начал свой рассказ Дед, словно он излагал его впервые. – Говорят, если бы не мы, человечество могло бы и не выжить. Правда, есть и те, кто считает, будто собаки существовали всегда и вовсе не произошли от волка, но это сути не меняет… хе-хе. В любом случае человек перед нами в долгу и не может об этом забыть.

– Не знаю, не знаю, – недовольно поморщилась Дося. – А я верю, что первая собака была послана на землю с Собачьей звезды. Это был наш прародитель, от которого пошёл весь собачий род, – гордо произнесла она.

– Да вы что, кошачьей мочи нализались!? – вскипел Угрюм. – Да не верю я ни в Звёзды эти ваши, ни в совместное наше прошлое с человеком. Мозгами-то раскиньте! Нету после смерти ничего – пустота, никаких Звёзд и Вечных стай. Сказки для малодушных. А про охоту людей и собак бок о бок придумали жалкие прихлебатели, которые надеются быть подобранными человеком, словно игрушки!

– Как же тогда так получилось, что множество собак живёт рядом с людьми, в их квартирах? Почему они охраняют их дома и пасут скот, раз нас ничего не объединяло в прошлом? – поинтересовалась Ку-ку.

Угрюм было задумался, но затем раздосадовано парировал:

– А это неважно! Совсем неважно! Потому что рассуждения на тему «что было раньше» не помогут нам выжить здесь и сейчас. А здесь и сейчас люди ненавидят бродяг. Они считают, что город принадлежит лишь им и тем, кому они позволят существовать рядом с собой. Мы в число этих счастливчиков не входим, об этом и следует рассказывать молодым – глядишь, будут осторожными и доживут до нашего возраста, а не погибнут совсем юными. И потом, – добавил он, чуть помолчав, – если и существовала когда-то прочная связь между нами… охота там или ещё что… нынче она навсегда позабыта людьми. Они теперь великолепно обходятся без нас, мы стали в их глазах никчёмной обузой, портящей вид из окна… им не с руки вспоминать старых друзей.

Словесные баталии вспыхнули вновь и завершились лишь под утро.

Круг потихоньку редел, и к рассвету осталась лишь горстка самых стойких и любопытных. Баскетболист был в их числе – он прилёг рядом с заснувшей Нелли и вслушивался в последние реплики затухающего спора. Этим вечером он узнал больше, чем рассчитывал узнать за всю свою жизнь, и стал на шаг ближе к тому, чтобы поведать часть своей собственной истории. Только пусть её сначала услышат не все, а только та, кем он незаметно для самого себя начинал дорожить. Пусть её услышит Нелли.

Глава 3

Запах Убийцы

Запах был первым, что он почувствовал при рождении. Этот запах было сложно описать, сложно подобрать ему название, но это не помешало запомнить его на всю жизнь. Затем пришло ощущение тепла, оказавшегося мягким, чуть влажным и хаотично двигающимся вокруг него. И, наконец, он ощутил то, что с жадностью искал, инстинктивно продвигаясь в нужном направлении – вкус еды, и ароматной, и тёплой одновременно.

Теперь он всё уже мог назвать своими именами: первым запахом в его жизни был гнилой запах подвала, окружившее его тепло – тепло тел его братьев и сестёр, которым потом повезло намного меньше, чем ему. Ну а едой ему служило молоко матери – полуголодной, с выступающими рёбрами суки, питавшейся чем угодно, лишь бы у неё это молоко не иссякло. Да, он мог назвать всё своими именами, но не хотел. И не потому, что жить в иллюзиях и приукрашивать реальность приятней, чем смотреть ей в глаза. Уж кто-кто, а Баскетболист никогда не убегал от реальности, всегда встречался с нею лицом к лицу. Да и куда от неё скрыться, если живёшь в подворотнях?

Когда только начинаешь жить и тебя ещё даже нельзя назвать настоящим псом, тобой движет непреодолимое желание всё изведать, все испробовать, докопаться до сути вещей, все классифицировать и всему дать свои имена.

В этом возрасте не только легко, но и приятно рубить с плеча: вот, посмотрите, каков он я! Я постиг всю правду мира! Я знаю, как он устроен! Что, вам эта правда не по душе? Тем хуже для вас – ведь правда останется правдой! Молодые псы несут эту истину перед собой, точно победное знамя, готовые растерзать любого, кто по глупости осмелиться выступить против них. И каждое новое поколение молодых бродяг приходило к одному и тому же незамысловатому «открытию»: мир жесток, и выживает в нём наиболее циничный и беспринципный. Тепло, ласка, дом – это всего лишь иллюзия, позорная сказка, о которой даже щенкам рассказывать не следует. Мы рождаемся в грязи и умираем в грязи, из появившихся на свет щенков едва ли выживет половина, а большинство из нас не доживёт до старости – вот и вся голая правда, не стоит обманываться, парень!