Андрей Ефремов (Брэм) - Линия веры Страница 5

Празднично украшенный актовый зал был заполнен до отказа: родители, школьное руководство, почётные гости. Дети выступали с песнями, декламировали стихи, играли на музыкальных инструментах, были и небольшие постановки. После каждого выступления зал рукоплескал, особенно всем понравилось, как выступают школьники с Рождественскими сценками – это было что-то новое.

Настал черёд выйти на сцену и героям нашего рассказа. За кулисами в волнении сцепив пальцы рук, стояла Марья Ивановна и, наблюдая за игрой, переживала за свой класс, за своих любимых учеников. Рядом с ней с интересом наблюдал за происходящим завуч школы Егор Борисович, ведь школьный Рождественский конкурс был именно его идеей.

Начало действия было многообещающим.

…«Тук-тук»!

– Кого это принесло в такую темень!? Нет у меня мест, всё занято!

– А может, договоримся? Мы хорошо заплатим!

– Заходите гости дорогие, всегда рад, всегда рад!

– Молодцы, молодцы! – радостно шепчет Марья Ивановна, – посмотрите, Егор Борисович, как Ваня вошёл в роль, настоящий артист!

– Сразу видно – хорошо к празднику подготовились, дети играют прекрасно, с душой, – похвалил Егор Борисович, – умеете вы учеников зажечь, Марья Ивановна. А какие костюмы красивые! Думаю, первое место в конкурсе вашему классу обеспечено.

– Сама удивляюсь, как изменились дети за эти дни, повзрослели, стали более серьёзными.

– Да, это видно… – завуч незаметно посмотрел в зал, – нет, вы только гляньте, как публика реагирует на игру детей! Замечательно!

Да, обстоятельная подготовка и серьёзные репетиции дали о себе знать, разворачивающееся на сцене действие захватило весь зал. Многие из присутствующих, конечно же, знали об этих евангельских событиях, и могли наперёд сказать, что будет дальше: хозяин гостиницы предложит Иосифу и Марии место для ночлега в хлеву, где и родится Спаситель. После чего к ним придут пастухи и волхвы. Тем не менее, интерес не ослабевал, дети держали хороший ритм и этим овладели вниманием публики.

«Тук-тук»!

– А, это вы! Как же, как же, для таких гостей всегда свободные места найдутся!..

«Тук-тук»!

– Уходите прочь! – довольно бодро продолжил играть свою роль Ваня, – здесь мест нет!

– Куда же мы пойдём? Ведь так темно и холодно, а моей жене скоро рожать…

Возникла пауза.

Пауза затянулась – довольно неприятный момент для любого спектакля. Никто не мог понять – в чём причина заминки.

– «Ладно, так и быть»! – изменившись в лице, зашептала подсказку Марья Ивановна, питая надежду, что всё быстро уладится.

– Ладно, так и быть… – замялся «хозяин гостиницы» Ваня. Судя по всему, Ваня либо забыл текст, либо попросту переволновался. Он просто молча стоял, и как-то оторопело рассматривал эту пару, было похоже, что на него напало оцепенение. Дело никак не желало сдвинуться с мёртвой точки.

– Куда же мы пойдём?.. – растерянно блеснув стёклами очков, повторил Петя и, ища поддержки, взглянул на Свету: – куда?..

Но Ваня не отвечает и просто смотрит на них. Уже и дети из массовки начали шептать подсказку. Света, чтобы вновь заполнить не на шутку затянувшуюся паузу добавила:

– Ведь так темно и холодно… – Для наглядности даже обхватила свои плечи руками и зябко поёжилась, будто она и в самом деле замёрзла. Возможно и для того чтобы скрыть своё волнение.

Такие неприятные моменты на всех спектаклях публикой чувствуются очень остро и потому зал замер в ожидании развязки, не слышно ни вздоха, ни шороха.

В зале кто-то приглушённо кашлянул, и вновь тишина. Марья Ивановна от отчаяния схватилась за голову:

– «У вас деньги есть?!»…

– Сколько вам, Марья Ивановна? – ничего не понял Егор Борисович и поправил галстук.

– Это провал!!! – теперь Марья Ивановна правой рукой приложилась к сердцу, левой оперлась о стену.

– Вам нехорошо, Марья Ивановна?! – забеспокоился завуч, – может, вам воды принести?

Напряжение и в зале и на сцене достигло апогея: тишина до звона в ушах! Это был пик, то самое мгновение, та самая точка, после которой в старые добрые времена недовольная игрой публика закидывала провалившихся лицедеев помидорами… Как вдруг…

…И вдруг с «хозяина гостиницы» сошло оцепенение. Ваня совершенно простецки улыбнулся, гостеприимно развёл руки в стороны и произнёс фразу, которая никак не укладывалась ни в сценарий, ни в известные исторические события, это был как гром среди ясного неба:

– Конечно, у меня место есть! Мест для всех хватит!

Через какую-то долю секунды зал разразился… нет, зал взорвался аплодисментами.

– Не нужно воды, Егор Борисович, – улыбнулась счастливая Марья Ивановна, – мне хорошо! Мне очень хорошо…

Эпизоды жизни художника Ивана Попова

Иван Васильевич Попов (1874—1945) – первый народный и профессиональный художник Якутии, этнограф. Родился в селе Ытык-Кюёль Таттинского улуса Якутии в семье русского сельского священника миссионера. Конечно же, с малолетства был глубоко верующим человеком. Так как он рос среди якутов, то и якутский язык стал ему родным. Изучая в полноте описанные биографию художника и воспоминания его родных, можно обнаружить по крупицам не только весьма интересные и удивительные факты из его жизни, но даже и мистическую составляющую. Собранное все воедино, впечатляет.

С 1891 г. Иван Попов служил в разных церквях псаломщиком и характеризовался только с лучшей стороны. В 1900 году Иван Васильевич преподавал рисование в духовной семинарии, совмещая службу псаломщиком в тюремной церкви. Он пользовался большим уважением среди духовенства, чиновничества, купечества. В 1902 г. по прошению он был определен к Холгуминской церкви, затем вышло распоряжение Епархиального начальства о командировании его в Москву и Петербург обучаться на иконописца на один год.

Но в жизнеописании художника есть одна малоизвестная и странная деталь: будучи, находясь на обучении в1891 в Якутской духовной семинарии, его исключили оттуда за карикатуры на духовное начальство: юношу, что называется – бес попутал, – дала о себе знать черта характера лидера, желание выделиться в кругу товарищей. Прагматизм, духовность, «детскость» – несовместимые черты характера – именно это и объясняет то, что в дореволюционные годы его христианскую душу тяготило нечто мрачно мистическое, потустороннее: в сюжетах картин преобладали мертвецы, скелеты, неистовствующие шаманы, мрачные удаганки, унылые и безрадостные сюжеты во мраке ночи. Потомственного священнослужителя мучили угрызения совести, он находился в состоянии постоянного покаяния перед Богом, страх перед пламенем ада обуревал его душу. Борение с грехом и возможность утраты вечной жизни – практически не раскрытый пункт в биографии художника.

В 1903 году он едет в г. Санкт-Петербург получать профессиональное художественное образование. События 1905 года и материальные затруднения вынудили его вернуться в Якутию. Дома Иван Васильевич Попов занимается сбором этнографических коллекций для Петербургских музеев. Эти занятия обогатили его краеведческими знаниями и дали возможность вторично в 1912 году съездить в Петербург. По возвращении в 1913 году в Якутск И. Попов вновь приступает к дополнительному сбору этнографических коллекций.

Вопросы жизни и смерти по-прежнему волнуют его. По большей части его занимают раскопки древних могил, скрупулезно описывает местонахождения и описание древних якутских захоронений. Представил в Археологическую Комиссию фотоснимки, рисунки, этюды и чертежи старинных церквей и памятников Якутской области. Обнаружил наземные погребения (арангасы) и дохристианские могилы в ряде улусов. Открыл в Якутске первую иконописную и художественную мастерскую.

От духовного смятения его отвлекает общение с политическими ссыльными и демократической интеллигенцией Якутска, участвует в различных мероприятиях. В 1915 – 1917 годах часты встречи с Е. Ярославским. Основоположник советского воинствующего атеизма Емельян Ярославский в те годы заведовал Областным музеем, ему Попов и доставлял этнографические материалы. А поскольку Ярославский занимался также живописью, то его с Поповым сближали общие художественные интересы.

Позже, в смутные годы разгула классовой борьбы, террора и жестоких репрессий, активисты комсомола и партии смотрели на священника – художника как на «отпрыска» классовых врагов. Художнику Ивану Попову грозила если не смерть, то, по крайней мере, тюрьма или лагеря. Однако попыток для расправы коммунисты не предпринимали. Но не только общее дело с Е. Ярославским спасло художника от беды.

Однажды произошел удивительный случай, больше похожий на чудо. Как-то ночью председатель райисполкома Захар Васильевич Сыроватский принес художнику завёрнутый в трубку большой старый холст и сказал: «Иван Васильевич, может быть, этот старый холст Вам на что-нибудь пригодится», – и ушёл. Коммунист предполагал, что холст понадобится художнику для рисования. Попов из любопытства развернул полотно, сердце взволновалось: на него смотрел образ Христа Спасителя-Вседержителя, написанный им же самим в юности по заказу своего отца для Ытык-Кёльской Преображенской церкви.