Литературно-художественный журнал - Этажи. №3. Июль 2016 Страница 5

Стихи

Я искал, где они ютятся.В магазины ёлочной мишурызаходил, засматривался на шары(да святятся!),

в вечереющем ли предместье,ноющем, как уколпод лопатку, в неоновых окнах школ(много чести

месту пыток, где ходит завучс тощим на затылке узлом,в костюме, стоящем колом),в парке, за ночь

ставшим чистой душой без тела, —точно зрение оступилось в дальи наклонная птица диагональпролетела,

я искал их на Орлеанскойнабережной шарлеанской и в томвеликодушии (с поцелуем-сном,его лаской), —

в том единственном, пожалуй,за что можно ещё любить(так чувствовал Сван, готовясь забытьжизнь, усталый),

в море, шуршащем своим плащом, —вдоль него вечно бы с тобой брести! —я искал их, не видя смысла, прости,больше ни в чём.

Ночью вздрагивал, шёл на шорох,память перерыл, как рукопись, вспять,и когда отчаялся их искать,я нашёл их.

Ода осени

Когда всей раковиною ушнойприльну, в саду осеннем стоя,к живому, чувствую душойс землёй всецело феодальное родство я.Тогда я завожу интимнывсепрославляющие гимны.

Бывает, что безмерно засмотрюсь,заслушаюсь и мигом пылкос жестоким миром замирюсь, —я, высших милостей усердная копилка!Чу! Тонкую тропинку, верно,перебежала горна серна.

Уж затевает шахматы листва,на тихий пруд слетая мелкий,секунда в воздухе, чиста,висит, как на флажке, необоримой стрелкой.То осень, осень златовласаждёт окончательного часа.

Мы станем с ней ушедших поминать.Ни золотых монет, ни медисвоей мне не на что менять.Пусть боголюбые мне жизнь сулят по смерти,каким бы ни было жилище,такой не будет духу пищи.

Не будет. Я всегда хочу домой, —единственный бесценный дар мой.Фрагмент ограды – струнный строй —в развилке дерева мелькнёт горящей арфой.Погаснет? Я и сам немею,но быть не радостну не смею.

Апория-1

Жизнь вынашивает воспоминаниео себе, как мать вынашивает дитя,замедляет ход, излучает сияниеи почти навёрстывает себя, хотячерепаха была и пребудет чуть впередиАхиллеса (и это щит его и его пята).На часах двенадцать, но без пяти,скоро, скоро, а в сущности – никогда.Только всю воссоздал, а она ушлана шажок, не успеть за ней, не успеть.Бесконечной задуманная, светлавспоминанием. Невозможна смерть.

Апория-2

Едва касаюсь лезвия болезнив младенчестве, когда впервые страхомдохнуло, миг – и зарождаюсь в бездне,в сцепленьях с миром находя себя по крохам.Но чуть продлюсь там – и уже потерян.Стихотворенье движется напрасно,и надо возвращаться к тем портьерам,слегка колеблющимся, не рифмуя праздно.К волчку, к вращению его с завывоми выбегом из яви – грани стёрты,к тому, как чахнет и, качнувшись кривотуда-сюда, ложится на бок, полумёртвый.Последовательность движенья – призрак,стихотворенье движется к началусебя, в своих младенческих капризах.Путь непреодолим, я в нём души не чаю.

Апория-3

Я почувствовал: скоро. Тиходверь прикрыл и сбежал во двор.Там, натягивая тетиву к уху,с самодельным луком стоял Тевтар.

И стрела, рванувшись, застыла.В сонном страхе вернулся: дверьприоткрыта, за ней – затылоки спина – с носилками пятится санитар.

Непосильный позор. Всё ближе.Мёртвый груз прикрыт простынёй.Мне хватило б раза. Но вижубесконечно: недвижно летит стрелой.

Ульяна Колесова

Сеансы магии

Сказка для очень взрослых

Люся, душевно стареющая девушка двадцати девяти лет с запущенной сексуальной неудовлетворенностью и, как результат, условно-философским взглядом на жизнь, решила изменить эту самую жизнь к лучшему. Твердо решила.

Конец ознакомительного фрагмента.