Наталья Семёнова - Ребята из белого дома. повесть, рассказы Страница 5

Его уже распирало от злости и стыда: он не только испугался Лёньки, а перенёс унижения покорно, словно какой-то раб древнеримский! И который уже раз! Дома Илья пытался убедить себя, что это был не страх, а признание правоты чужой силы над его слабостью. Более сильный прав, даже когда издевается над тобой. Пусть это очень неприятно и больно, а надо терпеть, если ты – слабак. Выходит, Лёнька будет его колотить, когда ему только вздумается?! Илья пришёл в отчаяние и расплакался:

– Я просто трус! Баба! Ненавижу себя!

От волнения и потери крови у него закружилась голова. Он умылся холодной водой, переодел футболку и сел в зале на диван, уперевшись затылком в его спинку. Пультом включил телевизор: шёл боевик с участием Стивена Сигала… И тут позвонил Женя:

– Выходи гулять.

Илья осторожно потрогал нос: он уже не кровил, но был опухшим. Друг обязательно спросит, что случилось. А Илья не умел лгать, глядя ему в глаза…

Как-то он рассказал ему про подобную стычку с Ленькой. Женя удивлялся, ахал, уточнял детали, а потом возмутился:

– Тебя ударили по лицу, и ты стерпел?! Да я б этому гаду глотку перезгрыз.

– Не перегрыз бы. Потому что он к тебе никогда не лезет. Витьки боится.

– Дался тебе Витька! Тогда матери скажи, пусть устроит Леньке трёпку.

– Ещё чего, ей жаловаться! Она женщина.

– Опять тебе не так, – хмыкнул Женя, в поисках решения теребя свою шевелюру. – Тогда, что ли, подкарауль эту скотину и наверни кирпичом. По башке сзади, чтоб он не понял, кто навернул. А я буду на стрёме, чтобы тебя никто не засёк.

Илья представил чудесную картину: его мучитель, сражённый ударом, валится наземь и вопит от боли и страха: «Спасите! Помогите! Убивают!…»

А ведь так можно и убить Лёньку. Кирпич-то каменный! Мало того, что удар коварный, подлый, его нужно ещё и просчитать. Илье стало страшно и противно.

– Втихаря бить не хочу, – сказал он Жене. – А драться не смогу. Ленька сильнее меня.

– Эх, ты, размазня. И дурак, – подытожил друг.

Илья промолчал, мучительно переживая свое унижение.

… – Ты уснул там, что ли? – вопрошал в телефон Женя. – Гулять, говорю, идешь?

– Нет, не могу. Мама меня наказала. И дверь закрыла на свой ключ – ни выйти, ни зайти, – Илья солгал так, чтобы другу не вздумалось явиться к нему домой.

– Ни фига себе! Как маленького мальчика… А за что?

Илья покосился на телеэкран, где персонаж Стивена Сигала лихо расправлялся со своими обидчиками: швырял наземь, сталкивал лбами, выкручивал и ломал им руки-ноги, а где надо укладывал меткой пулей. Пусть киногерой – здоровенный мужик, мастер айкидо, к тому же вооруженный, так ведь у него и врагов немерено. А тут какой-то Ленька раза за разом пускает тебе кровь из носа, а ты в ответ трусишь даже пальцем шевельнуть! И, скрывая свой позор от друга, должен ещё фантазировать, врать. Разозлившись, Илья крикнул:

– Какая тебе разница, «за что»! Наказала – и точка!

– Чё кидаешься, как бешеный? – удивился Женя. – Не хочешь говорить, и фиг с тобой… Ладно, слушай новость: на той неделе, в пятницу папка повезет нас за город, к речке. Вернемся только вечером в воскресенье. Папка не против, если я тебя захвачу. Соглашайся, клёво будет.

Илья не сомневался, что – клёво. С Львом Сергеевичем не заскучаешь…

Вечером, явившись с работы, мать удивленно взглянула на его лиловый нос.

– Упал и стукнулся, – быстро сказал он и обнял её.

– Подрался, поди, врунишка, – ероша его тонкие русые волосы, возразила она и затихла, расстроганная ласковостью сына.

Пользуясь моментом, он сказал, что приглашен Мальцевыми на пикник.

– А, так ты ко мне подлизываешься! Но напрасно. Со следующей субботы у меня отпуск. Поедем к бабушке. В огороде покопаемся и отдохнём. Хочешь, Женю возьмём, если его отпустят родители.

– А можно, я сначала – с ним, а потом – в деревню? А ты езжай сразу.

– Не знаю. Там посмотрим. Впереди больше недели.

– И чего смотреть? Разреши, пожалуйста. Ну, мамочка! – с мольбой произнёс Илья, прижимаясь к Лидии ещё крепче. Она рассмеялась.

– Настырный какой!.. Ну, хорошо. Только ведь с пикника вы вернётесь в воскресенье, поздним вечером. Я уже буду в деревне, и тебе надо где-то переночевать. Возможно, у тёти Инны. А в понедельник…

– Так я дома и переночую…

– Один? Еще чего не хватало!

– А разве я не ночевал один?

Лидия резко отстранила сына:

– Ах, ты, злюка! Сколько вспоминать этот единственный раз!

– А не надо было бросать меня из-за чужого дядьки! – с горечью непреходящей обиды выдохнул Илья…

Лидия работала штукатуром-маляром в строительной фирме. Как-то пожилая напарница позвала её поклеить обои в квартире своего знакомого.

– Толя мужик щедрый, заплатит хорошо, – пояснила она. – Вдобавок он холостяк, а ты у нас тоже как холостая. К тому же хорошенькая. Так что мотай на ус…

Выполнив работу и получив расчет, женщины направились к выходу. Анатолий остановил Лидию и обвел рукой пустую, пахнущую клеем, комнату:

– Вот расставлю все по местам – и прошу вас в гости. Например, завтра вечером?

– Хорошо, только на пару часов, – помедлив, ответила Лидия.

В увеселительных мероприятиях она участвовала с оглядкой на ребенка: по возможности брала его с собой или отвозила к матери в деревню. Таких случаев было по пальцам перечесть. Обычно развлечения Лидии органично вписывались в быт: забежит подружка с новостями; вместе их обсудят, выпьют, посмеются, споют. И сынишка рядом, играет в своей комнате. Теперь он вполне большой и разумный мальчик, чтоб она, не тревожась, могла пройтись по магазинам, сделать причёску в парикмахерской и так далее. Отправляясь в гости к Анатолию, она сказала Илье, что идёт на день рождения к подруге и долго не задержится.

Комната Анатолия в новых золотистых обоях была уже обставлена. Хозяин и гостья сидели за журнальным столиком, пили коньяк под мясную нарезку, шоколад и лимон. От горячего блюда Лидия отказалась, а в десятом часу поднялась из-за стола:

– Спасибо, Толя, за угощение. Мне пора домой.

– Может, сначала чайку выпьем с тортом? – мягко спросил он. – Ты такой вкуснятины в жизни не пробовала.

После чаю Анатолий предложил потанцевать… Он бережно держал партнершу в объятиях, иногда горячей щекой касаясь её щеки. Впервые после развода с супругом Лидия была наедине с мужчиной, ждущим от неё не просто дружеского общения. Стремление Анатолия удержать её, но без навязчивости, его деликатное выжидание располагали, вызывали уважение, наконец, нежность. И Лидия глянула ему в глаза покорно и ласково. Он подхватил её и отнес на диван… Они слышали и чувствовали только друг друга, когда позвонил Илья. Не сразу опомнившись, она схватила телефон и спросила:

– Сынок, что случилось?

– Скоро двенадцать, а тебя всё нет! – выкрикнул он. – А говорила, что ненадолго.

Лидия пообещала немедленно приехать, но объятия Анатолия сладостно обволакивали, и после разговора с сыном она пробормотала:

– Ведь ничего же не случится, если я чуть-чуть задержусь…

– Не случится, милая. Всё в порядке. Мальчик немного капризничает…

Минут через десять Илья опять позвонил, разговаривал зло, хотя за это время она в любом случае не смогла бы вернуться домой. Но он не верил матери. Его возмущало её долгое отсутствие (она и не торопилась расстаться с любовником). Илья звонил теперь каждые две-три минуты. Расстроенная его упрёками, Лидия быстро собралась и направилась к порогу. Анатолий мягко её придержал:

Конец ознакомительного фрагмента.