Елена Доброва - Все бывает… (сборник) Страница 5

– Ох, Володенька, все не так просто. У них мужья погибли. У Танюшки шесть лет назад муж умер, а у Маринки…

– Что это вы тут секретничаете? А? Идемте к нам на крылечко.

– Иди, Володь, иди, а я тут сейчас уберу немножко…

– Теть-Наташ, ты чего придумала! Не возись, мы с Танькой потом сами все уберем. Пойдем, посидим все вместе, Женя нас сфотографирует.

– Ну, пошли, уговорила.

После нескольких снимков «А теперь со мной, теть-Наташ. Жень, давай тебя щелкнем. Скажи, куда жать. Тань, стань-ка поближе. Отлично!», все расселись на прогретых ступеньках крыльца. Недалеко от них на траве, раскинув лапы, спал разморившийся от солнца и игры старый Буля. Рядом с ним на боку дремал Друг. По его чутко подрагивающим ушам было понятно, что он, несмотря на дрему, вполне контролирует ситуацию.

– Хороший пес. Тань, а он тебе никого не напоминает?

– Ты знаешь, Мариш, я уже несколько раз хотела тебя спросить об этом же. Очень напоминает.

– Кого? Вашу собаку?

– Да. У нас был чудный Грей, редкий умница. Он жил то у нас, то у Тани с Гришей, потому что он должен был научиться слушаться двух хозяев. Он все понимал, даже невероятно, что собака может так понимать речь.

– Да он даже без слов все понимал. Достаточно было взглянуть или кивнуть.

– С ним что-то случилось?

– Да. Он погиб.

– Понимаю. Вообще, лайки удивительные собаки. Вот наш Друг, например. Необыкновенный пес. Умнейший. Благородный. А между прочим, ему тяжело пришлось в этой жизни.

– А в той?

– В той? Не знаю, он нам не рассказывал. Но думаю, что переход из той жизни в эту как раз и был самым тяжелым.

– Можешь рассказать?

– Могу. Но это долгая история. И очень невеселая. Ну, что, будете слушать или в другой раз?

– Давай сейчас.

– Хорошо. Дело было так…Сначала короткая предыстория. У меня был друг, тоже геолог, мы учились в одной группе, хороший такой парень…

– А как его звали?

– Юра его звали, Юра Егоров. А что?

– Нет, нет, ничего. Извини, что перебила.

– Так вот, звонит мне как-то Галка, его жена, вся в слезах, и сообщает, что Юра пропал. Как? Что? Не знает, ей толком ничего не рассказали, сообщили только, что он исчез и его не могут найти. Кто сообщил? Вроде кто-то из начальства, то ли руководитель экспедиции, то ли начальник Юркиной партии. Она пыталась дозвониться по всем телефонам, но там либо никто ничего не знал, либо вообще не брали трубку. И поди гадай, что там было – пьяная драка, медведь или еще что-то. Места глухие, леса, народу там – один лесник на сто километров, да и то не везде. А в экспедиции в основном, конечно, люди надежные, но… всякое может быть. Мы шум подняли, дело уголовное завели, начальник экспедиции клялся и божился, что сам не понимает, куда Юра мог подеваться, что никаких драк и прочих ЧП у них не было. Остальные участники экспедиции то же самое твердили. Понятное дело. Улик нет, следов никаких. Да никто и не занимался этим по-настоящему. Кому охота в эту глушь ехать? И кого допрашивать? Короче, дело было спущено на тормозах. Все заглохло. Полная тишина. Партию рассортировали по разным экспедициям, никто не болтал, никакие подробности так и не всплыли.

– То есть его так и не нашли?

– Да, дорогая, не нашли и не искали. Даже перед Галкой не извинились, помощи никакой ей не предложили, или, кажется, скинулись, сумму ей какую-то собрали, но и все на этом…

Владимир вытащил из пачки сигарету, пощелкал зажигалкой.

– Вот что значит – бросил курить. Даже зажигалка не срабатывает. Ладно… Нет, не надо, – отказался он от протянутых спичек. – Так к чему я это все рассказываю? К тому, что на следующий год мы решили отправиться туда и попробовать что-нибудь выяснить. Откладывать было нельзя. И так целый год был потерян. Нас было четверо – мы с Женькой и еще двое наших друзей, тоже геологи.

– Мы раздобыли координаты района экспедиции. Карта у нас была. Маршруты мы разработали. В общем, мы знали примерно, где искать. Но, сами понимаете, надежды почти не было. Ничтожная доля шанса.

– Прости, Володь, а где это было все?

– Это северо-запад Карелии.

– Карелии?!! – Таня сжала Маринину руку и почувствовала, что Марина тоже старается унять дрожь.

– Ну, да. Вы бывали там? А мы много по Карелии походили, да, Жень? Волшебные места по красоте. Вообще, Карелия особый край. Народ туда как магнитом тянет. Летом на байдарках сплавляются по рекам, целыми семьями приезжают, с детьми. Летом там поспокойнее. А вот весной, в паводок, туда опытные сплавщики наезжают. Но я вам скажу, это не для слабонервных. Сколько там народу гибнет каждый год! И все равно едут. А есть там места совершенно неизведанные. Их даже на карте нет. Леса первозданные, тишина, иногда набредешь на дом деревянный, полуразрушенный, стоит – весь потемнел, дверь поскрипывает на ветру… И ни души. Кто здесь жил, что произошло? Никто никогда не узнает. Или, например, вдруг колея железнодорожная. Вся насквозь проросла травой, цветочками блеклыми. Рельсы местами разобраны. Кто это сделал? Зачем? Гайки ржавые. Шпалы прогнили, потрескались. А колея уходит вдаль и так плавно поворачивает на горизонте…куда она ведет? Жуть. А потом домой приедешь, и тебе эти места сниться начинают. И ты понимаешь, что не будет тебе жизни, если еще раз не увидишь тот дом. И ту колею заброшенную. А ведь их еще надо найти. Карты-то нет. Идешь по памяти. Если удается – такое счастье, что ничего уже больше не надо. Как себя нашел. А если нет… Спятить можно. Как приколдованный туда каждый год будешь возвращаться…Да-а… – Владимир задумался.

– Кстати, я до сих пор не понимаю, – нарушил молчание Женя, – почему экспедиция Юркина работала на северо-западе Карелии. Кто их туда определил, непонятно. Там и разработок-то никаких нет. А разведку там делать нерентабельно, только если на двести-триста лет вперед. А для чего? У нас и известные-то месторождения бездарно эксплуатируются. Вообще Карелия такой регион, что надо еще крепко подумать, что важнее – лишнее месторождение ванадия, и ради этого загрязнить все вокруг опасными примесями…

– А нужен этот ванадий?

– Вот именно! Или сохранить уникальную экологическую зону? Здесь и минеральные источники, и заповедники, и реки с чистой водой. Тут от туризма можно больший доход иметь, чем от этих шахт. И, главное, без ущерба природе. Ну, ладно, Вов, не будем отвлекаться. Давай, рассказывай.

– Так вот, искать Юрины следы нам надо было на северо-западе, как раз, где больше всего неизученных зон. Не буду вас утомлять деталями. Но скажу вам, что мы, как бывалые поисковики, осматривали каждый метр леса, каждый овраг. Особенно тщательно мы исследовали место, где была их база и вокруг нее. Один из нашей четверки, Валерка Краснов, обнаружил несколько сломанных удочек, и еще мы нашли большую сеть, прорванную в нескольких местах. Это означало, что где-то недалеко должна быть река или озеро. Валерка, – кстати, сам опытный сплавщик, участвовал в нескольких труднейших спасательных операциях, – сказал, что в этих местах есть очень коварные небольшие реки, которые с виду кажутся совсем безобидными. На самом деле это рукава более крупных рек. Бывает, что река вдруг разветвляется на несколько потоков, русла которых пролегают довольно далеко друг от друга. Потом эти потоки могут опять сливаться вместе, а некоторые так и остаются небольшими речками, которые впадают в другие реки или озера. И вот плывете вы по большой реке, преодолели несколько крутых порогов и решаете пройти по небольшой лесной речке, отдохнуть. Тихая, чистая, милая такая речушка. «Иди, иди сюда со своей байдарочкой». И тут такое начинается! Дело в том, что дно у этой речки, как бы это объяснить, многоуровневое – то рукой до дна достанешь, а через шаг – обрыв на три метра, потом опять мелко, потом опять яма глубокая. Сплошные водовороты! Но хитрость не только в этом. Помимо неровностей поперечных, там есть продольные выемки в пластах, образующих дно, то есть пласт может на довольно длинном отрезке быть как бы полым. И это создает эффект зигзагообразного течения. Подводное течение вдруг разворачивается в обратную сторону, вода устремляется в эту полость, а если еще есть уклон, то это происходит стремительно, мощно, и главное, неожиданно. Лодку разворачивает вспять, да плюс еще крутит в водоворотах. Это все происходит так быстро, что люди не успевают понять, что случилось, и их выбрасывает из лодки. Бороться против такого течения практически невозможно.

– Хотя Валерку-то как раз сумели спасти.

– Да, но это редкий случай. Просто те, с кем он был, знали про ту речку, они готовились, и у них были страховочные пояса. А так, когда не знаешь – это практически безнадежно. Ну вот, значит. Вскоре мы и вправду вышли к небольшой реке. Спокойная вода. Вроде неглубоко. Идем вдоль берега. Дошли до места, где река сворачивает влево. Вдруг, как сейчас помню, Женька говорит: «Тихо! Слушайте!»

– Я слышу, то ли кто-то хрипит, то ли вода бурлит… Я говорю, ребята, тихо!