Владимир Козлов - Седьмое небо. Танго скорпионов Страница 5

– Я смотрю на вас не как на идиота, а как на случайного человека, с экстравагантной формулой жизни к тому – же не с разрушенной ещё внутренней и внешней оболочкой. Вижу, что у вас богатый опыт таких встреч с незнакомыми женщинами.

Голубоглазое, смуглое и волевое лицо, с прямым носом и светлыми волосами которое делало Виктора больше похожим на скандинава, чем на россиянина, незаметно для Анюты скрыло свою печаль. Виктор без всякого смятения выдал:

– Насчёт оболочек, возможно, вы и правы Анюта, а то, что касается богатого опыта, то здесь вы ошибаетесь, – отрицательно покачал он головой, – я полтора года назад с женой отпраздновал серебряную свадьбу, а на следующий день, она попала в автомобильную катастрофу. В октябре прошлого года я похоронил здесь в Норильске старшую сестру. Эту поездку я полностью посвятил бумажным делам. Я стал законным и единственным наследником всего имущества своей покойной сестры. Так что когда человек в печали ему не до похотливых утех.

Для неё это удар был ниже пояса. Она не ожидала, что своими беспочвенными подозрениями обидела нового знакомого. Надо было искать выход, как выйти из этого положения. Правильные мысли в голову не лезли. Подсказка пришла от него. Виктор перед ней положил свои ладони, как бы говоря, что с этими ладонями отдаёт ей всю свою душу:

– Простите Виктор? – погладила она его кисть руки, – меня обманули ваши глаза. Я в них не нашла печали, и траурной золы. Один огонь и подлинная радость от хорошей жизни. Нервы не взвинчены, значит, вы правду говорили, что не отказываете себе ни в чём.

Виктор налил из графина гранатового сока и небольшими, но торопливыми глотками опустошил фужер. Отдышавшись, невозмутимо произнёс:

– Это у меня с рождения. Глаза мои это громоотвод от разношёрстной нелицеприятной публики, а также они являются притягательной силой для моих клиентов.

– Вы врач? – спросила Анюта, заглядывая глубоко в его глаза.

Он немного смутился, не то от её проницательного взгляда, не то от неожиданного вопроса и, сделав паузу, воткнул вилку в кусок рыбы:

– С чего вы взяли, что я врач? – спросил он, откусив маленький кусочек рыбы.

– У вас Виктор прорвалась фраза, что вы имеете своих клиентов, и я так на секунду представила вас в белом халате, – не убирая своего цепкого взгляда от него, ответила она.

– Рыба изумительная, – оценил он вкус рыбы, – а вы, почему не кушаете?

– Я подожду, когда принесут заказ, а вы не стесняйтесь, пробуйте рыбку. Я ведь избалованная рыбой. Мы только её и едим.

Она вдруг напрягла свой слух и подняла вверх палец. В зале раздались разнобойные, протяжные мелодичные звуки похожие немного на завывания скрипки.

– Наши ребята тренируются, – проговорила она, – скоро затянут нашу тоску. Всё-таки вы мне ответьте, правильно я угадала вашу профессию или нет?

Он загадочно улыбнулся и ответил:

– Клиенты бывают в цирюльне и ментовке, а в больницах пациенты. И насчёт белого халата вы не ошиблись. У меня имеется он, и я его часто одеваю. Но я не врач, а мясник. Владею у себя в городе солидной мясной лавкой. А по жизни моя профессия была монтажник. Продолжительное время руководил управлением. А затем случилась обычная и банальная история. Система перестройки перечеркнула все мои жизненные наработки. Я остался без средств существования вместе со своими пятьюстами подчинёнными. И наверное уже не жалею об этом. И вообще мне грех на жизнь обижаться, не смотря, что на одном из этапов моего жизненного пути пришлось пройти трудные испытания. Большинство людей считает, что это время вычёркивается из жизни, и остаются только горькие воспоминания. А я так не считаю, если человек дышал в это время, пускай он и имел из подруг только кирку и лопату но, умея запросто рвать залихватски на себе рубаху и рвать недругам пасти, значит, жизнь даром не протекала. Были просто курсы мужества и стойкости. Лично меня эти невзгоды не выбили из седла.

Она склонила голову. Его изучать уже не было смысла. Анюта поняла, что её новый знакомый прошёл те же курсы жизни, что и она, которые она старалась забыть. Но частенько чёрт знает, откуда в жизни возникали нежелательные всплески памяти горького прошлого и не давали ей покоя. Вот и сейчас их диалог залез ей в душу и напомнил о не сладких временах. Она спрятала улыбку и пристально заглянула ему в глаза:

– И долго вам пришлось на себе рубаху рвать на этих курсах мужества? – спросила Анюта.

– Не буду уточнять дату, но самую сладкую часть своей молодости пришлось отдать подневольному труду.

Их беседу прервала официантка. Она на подносе принесла вино и холодные закуски, а перед Анютой поставила маленький графинчик водки:

– Анюта твоя «Старка», – сказала она, – а горячее я принесу минут через пятнадцать. Вам разлить спиртное по рюмкам? – спросила она.

– Спасибо Шурочка мы сами за собой поухаживаем. Пока вьюжит на улице, нам спешить некуда, – не стала торопить её с горячими блюдами Анюта, – мы тебе подадим сигнал готовности.

Виктор взял в руки графин и налил Анюте водки, а себе заполнил в фужер вина.

– Выпьем за пургу в Таймыре, – сказал он, – хоть она холодная и обжигающая, но сводницей оказалась великолепной. Познакомила меня с привлекательной и умной полярной барышней.

– Меня так никто ещё не называл, – с довольной улыбкой сказала она, – в экспедиции меня все называют Пушицей, – это такая многолетняя трава, которая произрастает в тундре по своей структуре чем-то напоминающий тополиный пух. И из-за того, что я кроме капюшона не признаю никаких головных уборов, меня и зовут Пушицей.

Эта фраза была произнесена с достоинством, и Виктор понял, что Анюта гордится своей Пушицей. Но отпускать свои комплименты не спешил. Боялся излишества.

Она же, вроде испытывая нервы нового знакомого, взяла в руку прядь своих волос и, показывая их Виктору, объяснила:– Понимаете, когда они притягивают к себе иней или снег, то мои волосы становятся похожи на пушицу.

Она осторожно ударила своей рюмкой по его фужеру и, приподняв свои ниточки бровей, негромко произнесла:

– За пургу!

Отпив половину стопки водки, Анюта подвинула к себе заливное из говяжьего языка и принялась его разрезать ножом на мелкие кусочки.

– Как многолика наша жизнь и как похожи, иногда бывают человеческие судьбы, – сказала она, пряча свой взгляд от Виктора.– Хотите, верьте, хотите, нет, но я тоже была на ваших курсах стойкости почти два месяца.

– Я понял, вы мне хотите подыграть, – с недоверием произнёс Виктор.– Женщина с таким красивым и умным лицом не может быть преступницей.

– А я ей и не была, – взметнула вверх она ниточку своих извилистых бровей. – Произошла чудовищная ошибка правоохранительных органов, которую они сами и исправили при активной помощи одного мальчика по имени Влад.

А насчёт лица я вам одно скажу – в следственном изоляторе не хуже меня сидели девушки. Милицию сейчас внешностью не возьмёшь, рубят в наше время всех и очаровашек и страхолюдин. Им лишь бы тело было, а статью они подыщут. Ваше лицо тоже можно смело относить к херувимам, если бы не решительный я бы даже сказала артиллерийский взгляд. И речь у вас грамотная ни одного жаргонного словечка от вас ещё не услышала. Это видимо, потому что вы окончательно порвали со своим прошлым и как я понимаю давно, если смогли сделать себе неплохую карьеру. Всё-таки руководитель монтажного управления, – это уже впечатляет.

Не знала она, что повлиять на его личную судьбу и судьбу монтажного управления ему помогло вышестоящее начальство. Компания по искусственному банкротству управления из Москвы гуляло по базе, как единоличные хозяева. Они совали свой нос повсюду, где нужно и где не нужно, планируя, где разместят, своё оборудование. Эта бесцеремонная наглость злила не только рабочих, но и в первую очередь начальника управления. Он сорвался на одном из таких непрошенных гостей. Как известно, что на крайние меры отваживается сильная личность, которая знает своё дело. Одного из членов комиссии по банкротству за неправильную речь Виктор просто-напросто выкинул из своего кабинета, что привело к ускоренному банкротству. Через день в помещение появились бойцы правоохранительных органов в бронежилетах и с автоматами наперевес. В то время шёл настоящий грабёж народного хозяйства страны, которое называли приватизацией, и от которой простой народ ничего, в общем-то, не получил, кроме сомнительных бумажек называемые ваучерами по цене одного литра водки, а не по два автомобиля, как обещало правительство страны. Вскоре на базе монтажного управления было создано новое управления названое «Сталь Европы», где единоличным хозяином стал наглец из Москвы, которого Виктор выкинул из своего кабинета. Виктор с болью вспомнил про эти жизненно нерадостные моменты, но говорить Анюте об этом не стал. После небольшой паузы он почувствовал в воздухе её явственно горячее дыхание и, опомнившись, что по его вине был прерван разговор, оживился и вернулся в тему: