Вячеслав Денисов - Я никого не хотел убивать. Криминальный детектив Страница 5

– С каждым годом мой бывший супруг становился более безразличным, невыносимым. Ты меня тоже игнорируешь…

Нина опять всплеснула руками.

– Вот так всегда. Всё приходится делать самой. Господи, и почему вы все такие непрошибаемые? А ведь хотите, чтобы мы, женщины, находились рядом с вами всю свою сознательную жизнь! Вас устраивает одновременно иметь в нашем лице не только страстную любовницу, но так же бесплатную кухарку, прачку и даже заботливую няньку, как для ваших будущих детей, так и для вас самих. Мы должны посвятить вам самые лучшие годы…

Она прошлась по ковру тихо и грациозно, как стройная лань по зелёной траве, потом вновь посмотрела на меня и возбуждённо спросила:

– Скажи честно, тебе что, не нужны новые гардины? Моему благоверному было жаль расставаться с нашими допотопными шторами. Они были дороги ему как память. Но тебя с ними ничего не связывает. У тебя нет на их счёт никаких воспоминаний…

Я с равнодушным видом пожал плечами, тем более что не планировал задержаться у неё на длительный срок. Я ни в коем случае, не собирался связывать с ней свою судьбу. Меня интересовала лишь любвеобильная ночь, проведённая в тёплой постели и те деньги, которые были у неё в наличии.

– Вот только представь… Тёмная гардина с подхватами на фоне жёлтой тюлевой занавески… – не обращая внимания на мою задумчивость, продолжила Ниночка.

В этот момент, я машинально сравнил её с забавной декоративной канарейкой, способной безумолку щебетать до тех пор, пока не наступят сумерки или её клетку не накроют тёмным покрывалом.

– На моём окне будет очень хорошо смотреться гардина с нейтральными тонами, – с возрастающим азартом, прочирикала она. – Ты как считаешь, какой тон лучше всего подойдёт: кремовый, бежевый или коричневый?

Я с трудом поборол желание подойти к ней и нежно поцеловать её в щёчку.

– Коричневый тон успокаивает, снимает усталость и стимулирует фантазию… – со знанием дела, сказала она, не сомневаясь в том, что я её внимательно слушаю.

После непродолжительной паузы она задумчиво произнесла:

– А может сделать длинные классические шторы из лёгкой светопропускающей ткани?

Её голос чуть-чуть дрогнул. Она заморгала ресничками и оживлённо воскликнула:

– Да. Полагаю, совсем неплохая мысль…

Я сначала неопределённо повёл бровями, потом в знак согласия кивнул головой.

– Если решил навсегда остаться у меня, и хочешь, чтобы у нас было уютно и красиво, то не нужно бояться экспериментировать, – внезапно заявила Нина. – Не следует отказываться ни от чего нового…

Я даже опешил от её слов. Во всяком случае, ещё ничего не решил и уж тем более не собирался задерживаться в её квартире на длительный срок.

– Необходимо идти в ногу со временем, – нравоучительно произнесла она.

Ниночка взглянула на меня со всем высокомерием, на которое была способна и более жёстко добавила:

– Нужно стремиться к лучшему и более позитивному, а не жить вчерашним днём, обеими руками цепляясь за прошлое. Надеюсь, ты со мной согласен?

– Да! – не задумываясь, отвёл я.

Мой ласковый, давно отрепетированный любящий взгляд коснулся её пышных каштановых волос, а затем пробежал по нежному овалу её лица.

– Вот и договорились. Завтра обязательно прогуляемся по магазинам и выберем что-нибудь стоящее… – с пугающей определённостью объявила она.

Вероятно, у меня на лице отразились эмоции человека, который, вместо сладкого сочного апельсина только что надкусил дольку кислого лимона. К моему неописуемому восторгу, она тут же отменила поспешно высказанное решение.

– Или нет… – прочирикала Ниночка. – Лучше, ты останешься дома, а я схожу одна. Всё равно, надеяться на твою помощь, то же самое, что ждать у моря погоды. У вас, у мужчин, полное отсутствие всякого вкуса и ты будешь мне только мешать.

– А если, по какой-то причине, мне понадобиться выйти в город? – предусмотрительно спросил я.

– Возле дверей, на пластмассовом крючке висят запасные ключи, – спокойным тоном, произнесла она. – Надеюсь, ты не собираешься обчистить мою квартиру?

Благодаря моему обаянию и льстивому красноречию, Нина даже не заподозрила, что перед ней был не главный инженер конструкторского бюро, которым я представился, а почти профессиональный аферист, на чьём счету была не одна обманутая женщина. Я не считал себя альфонсом лишь по той простой причине, что никогда не обворовывал своих любовниц. Я просто жил у них до тех пор, пока не заканчивались их финансовые сбережения, и они не начинали слишком часто намекать мне о трудоустройстве.

– Умница моя! Дизайнер ты мой неугомонный… – воскликнул я, с таким восторгом, словно нашёл в собственном кармане, завалявшуюся пятитысячную купюру.

Нежно поцеловав её в щёчку, я осторожно начал расстёгивать молнию на её элегантном изысканном платье. Так или иначе, я весь вечер уделял ей знаки внимания, угощал сухим французским вином «Шато де Параншер», и заказывал в дорогом ресторане изысканные блюда не ради того, чтобы в итоге вместо постельных прелюдий, решать сугубо бытовые вопросы.

Теперь, когда окончательно осознал, что она вышла из дома не ради того, чтобы опустошить прилавки продовольственного супермаркета, я с некоторой грустью понял, что целлофановые пакеты с тяжёлым кочаном капусты и с несколькими килограммами картофеля, всё ж таки придётся тащить самому.

«Если буквально все мои бывшие любовницы считали своим долгом в ночное время суток заниматься со мной любовными играми, а в течение дня неоднократно пытались использовать в роли дармового грузчика, то почему Ниночка не должна последовать их примеру? – машинально прикинул я. – Во всяком случае, она ничем не отличается от других женщин!»

В майке, небрежно заправленной в трико бывшего хозяина этой квартиры, и в его же шлёпанцах, накинутых на босу ногу, я вошёл в кухню и включил газ. Пока в чайнике закипала вода, успел не только побриться, но и принять холодный душ. Вновь вглядываясь в зеркало, я недовольно покачал головой и назидательно произнёс:

– Надо меньше спать на чужих подушках!

Ради интереса я попытался отыскать в густой шевелюре хоть один светлый волос, но к счастью, все мои старания были напрасны.

– Всё ж таки очень хорошо, – философски констатировал я, – что в моём возрасте не стал абсолютно седым или совершенно лысым.

Мне давно было известно, что ранняя седина придаёт мужчинам некоторую элегантность, вводит женщин в заблуждение и способствует доверительным отношениям, но при этом, она в значительной степени старит своего хозяина. А ранняя лысина не только даёт намёк на гиперсексуальность, но и указывает на имеющееся предрасположение к сердечно-сосудистым патологиям.

– Какой завидный жених пропадает! – не переставая любоваться собственным отражением, восторженно произнёс я.

Из зазеркалья на меня смотрел высокий мужчина в самом расцвете лет, атлетического сложения. У него был ровный прямой нос, энергичный рот и широкий лоб. Его вихрастая чёлка густых русых волос была аккуратно зачёсана на правый бок. Над верхней губой тонким полумесяцем пробивалась чёрно-смолянистая растительность. Его голубые глаза, глубокие и проницательные, смотрели ясным и спокойным взглядом. Это был особенный взгляд, в котором одновременно отражались как повадки свирепого хищника, так и невинная кротость небесного ангела. И хотя я не питал особых иллюзий на свой счёт, всё же, разглядывая свою внешность, был преисполнен безрассудной уверенностью в собственных силах. Весь мой вид символизировал бурлящую молодость с её неограниченной жаждой жизни. Я не отрицал тот факт, что был эгоистом. Но при этом, я был весьма благородным эгоистом! Избалованный, и в то же время, испорченный чрезмерным вниманием представительниц прекраснейшей половиной человечества, и будучи уверенным в том, что весь мир находится у моих ног, я всё же не забывал, что за все удовольствия в этой жизни необходимо платить. Женщины, которые безрассудно тратили на меня свои финансовые сбережения, получали взамен страстные и поистине незабываемые ощущения. Они сознательно жаждали любви и романтических приключений, а я всего лишь способствовал осуществлению этих желаний. Я возносил их на вершину неземного блаженства и эстетического удовольствия ради того, чтобы хоть на какое-то мгновение сделать по-настоящему счастливыми.

– А ведь и впрямь, хорош! – весело подмигнув собственному отражению, вновь констатировал я. – Апостол с картины Тициана…

Насухо обтеревшись махровым полотенцем, и освежив гладко выбритые щёки приятно пахучим одеколоном, я вновь вошёл на кухню.

«Какой нынче день?» – обжигаясь, горячим душистым кофе, задумался я.

Что воскресенье, что понедельник – всё было едино. Я непроизвольно начал размышлять как о превратностях, так и о прелести беззаботной холостяцкой жизни. Впрочем, в двадцать девять лет думать о серьёзных отношениях с той или иной женщиной, было ещё довольно-таки рано. Как бы там ни было, я не торопился одеть хомут на свою шею. Вполне возможно, просто ещё не успел встретить ту единственную и неповторимую, которая бы смогла разбить моё каменное сердце и растопить лёд моей холодной души. А если говорить абсолютно откровенно, то я не был готов к серьёзным семейным отношениям. Малые сопливые дети, были для меня неприемлемы. К тому же, я не спешил стать чьим-то подкаблучником.