Александр Калмыков - Романтика детства. Рассказы Страница 5

Со временем модели планеров, которые они строили, их уже не устраивали. Ребятам хотелось чего-нибудь более оригинального и захватывающего. И они начали строить модель самолёта похожего на самолёт Ан-2. Это не то, чтобы была копия, но что-то очень похожее у них было. Александр с Юрием возились с этой моделью около недели. Они привлекли к этой работе соседского мальчика Толика Мартанова, который с большим интересом занялся новым для него делом.

Всё шло хорошо. Самолёт у ребят получался. Длиной он был около метра.

Однако, ребята поспешили с выводами относительно удачной постройки этого самолёта. Он получился тяжёлым и толстым. «Пузатый» – так назвал его Толик.

Для Александра и Юры этот самолёт не был каким-то особенным. До этого ими были построены и выпущены в полёт десятка полтора лёгких планеров. И не все из них были удачными. Многие модели из-за недоделок и недомыслия ребят потерпели аварии и были заброшены.

У Толика эта модель была первой в жизни, поэтому он радовался, глядя на то, как палочки-реечки, фанерки и картонки в их, а главное, в его руках, превращаются в реальную модель самолёта. И не беда, что он тяжёлый. Зато, как настоящий, только маленький.

«Пузатый» не летал. На него можно было только смотреть.

Ребята поочерёдно накручивали резиномотор модели. Но он оказался слабым по своей мощности. Воздушный винт крутился быстро, но тягу не развивал. «Пузатый» самолёт медленно катался по земле, но упорно не желал разгоняться и, тем более, взлетать.

Александру с Юрой это не доставляло удовольствия. Толик, наоборот, смотрел на движения модели восторженными глазами.

– Поехал! Поехал! – кричал он после очередной попытки запуска резиномотора модели.

В конце концов, после множественных попыток заставить «пузатого» летать, ребята его разбили. Случилось это не вдруг. Они желали этого, но просто так ломать модель, бросив её вверх, не хотели.

В городе развивалась промышленность. Она требовала пространства и площадей. Из-за этого началась вырубка лесопитомника, который был недалеко от домов, где жили ребята. К этому времени от лесопитомника практически не осталось ничего. Лишь небольшие кучки деревьев напоминали им о большом лесопитомнике, который совсем недавно рос на этом месте.

Оставшиеся от лесопитомника деревья одиноко стояли и сиротливо подчёркивали своим видом пустоту перекопанных проплешин огромных стройплощадок.

Утрата лесопитомника на ребятах отражалась мало. Они сожалели о том, что деревьев около их домов становится всё меньше и меньше. Однако на стройке было много интересного для них, поэтому они не очень-то и расстраивались, плохо по-детски понимая смысл происходящего.

На стройплощадке было много высоких земляных насыпей. Их соорудили строители, выравнивая площадки для будущего строительства, и собирая бульдозерами землю в эти высокие кучи. У этих насыпей одна сторона была пологой, а другая обрывистой.

Насыпи были очень удобными для запуска моделей планеров в их короткие полёты. А ещё ребята любили прыгать с вершины насыпи к её обрывистому рыхлому основанию.

– Давайте будем пускать самолёт с насыпи, – предложил ребятам Толик, – всё равно он сам не взлетит и не полетит.

– Он и с горы не полетит, – ответил Юра. – Он не летучий!

Александр, молча, кивнул в знак согласия с Юрием.

– А, что так, по земле его катать, – продолжал Толик, – это не интересно.

Александр с Юрием не возражали.

– Будь, что будет, – подумал Александр и сказал: «Пойдёмте к насыпи».

Он взял модель «пузатого» самолёта в руки и они пошли на стройплощадку.

Выбрав самую высокую насыпь, ребята залезли на её вершину. Высота насыпи была с двухэтажный дом. Дул приятный тёплый ветерок.

Глядя сверху вниз, Александр поймал себя на мысли, что хорошо, вот так, стоять на вершине и смотреть вниз. В эти мгновения ему казалось, что земля далеко внизу, а он вновь летит высоко над ней.

– В какую сторону будем бросать самолёт? – спросил Толик.

– Против ветра, – ответил Александр и, немного помолчав, добавил, – самолёты взлетают против ветра.

Юра добросовестно накрутил резиномотор.

Александр с Юрой понимали, что затея с полётом пустая и бессмысленная. «Пузатый» не полетит. Более того, он будет разбит. Но, какая-то внутренняя сила бессмысленной жестокости к созданному самолёту заставляла их готовить модель к её последнему полёту.

Когда резиномотор был, что называется, заведён, Александр взял модель правой рукой и, придерживая воздушный винт левой рукой, подошёл к краю насыпи.

Юра и Анатолий тоже подошли к краю насыпи. Они с любопытством наблюдали за тем, что будет происходить дальше.

В душе Александра что-то дрогнуло.

– Может быть не надо бросать «пузатого»? – спросил он, обращаясь к приятелям.

Он надеялся, что кто-нибудь из них поддержит его колебание и скажет: «Не надо!»

– Пускай! – сказал Анатолий и махнул рукой. – Чего боишься?

– Жалко! – ответил ему Александр. – Столько делали его! Разобьется, ведь!

– А вдруг полетит и не разобьётся, – продолжал рассуждать Анатолий. – Ну и что, что он тяжёлый! Настоящие самолёты, вон, какие тяжёлые, а летают.

– Так, ведь, то настоящие самолёты, а у нас модель, да и то плохо сделанная.

– Ничего с ним не случится! – сказал в ответ Анатолий. – Наш самолёт полетит. Крылья у него есть. Когда его сильно бросишь, он летит. Я пробовал.

Толик действительно несколько раз украдкой пытался бросить модель, демонстрируя своё пилотское искусство Юре.

– Пускай! – поддержал Толика Юра. – Мне тоже кажется, что он должен полететь.

Слова приятелей были убедительными.

Продолжая держать в правой руке модель, придерживая её воздушный винт левой рукой, Александр, наконец, решился и поднял руки с моделью высоко над головой.

Порывы ветра пытались задрать нос модели вверх.

Александр по отработанной привычке наклонил нос модели чуть-чуть вниз и отпустил воздушный винт.

Модель затряслась, как будто предчувствуя свою гибель.

Лёгким толчком правой руки Александр выпустил «пузатый» самолёт в полёт.

Вначале модель летела по инерции прямо. Затем произошло то, чего Александр боялся больше всего.

Модель «пузатого» самолёта стала проваливаться вниз. С ней ничего не происходило. Она медленно летела вперёд, но быстро проваливалась вниз, сваливаясь на правое крыло. Модель совсем не держалась в воздухе. Это явление было необычным для Александра.

Через секунду «пузатый» рухнул у основания насыпи.

Александр не понимал, что произошло. Перед его глазами стояла картина падающего вниз «пузатого».

Юра с Толиком, разбежавшись, прыгнули вниз.

Насыпь была сыпучей. Ребята часто так прыгали с её вершины вниз на мягкий грунт смешанный с сухим песком. Прыгая, они воображали себя парашютистами, выпрыгнувшими из самолёта.

Лететь вниз было приятно, и такие прыжки доставляли им удовольствие.

Проваливаясь по колено в песке, Юра с Толиком сбежали вниз к разбитой модели «пузатого» самолёта.

Александр бросился вниз следом за ними. Короткий полёт и его ноги утонули по колено в рыхлом песке. По инерции Александра потянуло вперёд. Желая добежать до «пузатого» раньше приятелей, он ринулся к модели, но оступился и вновь по инерции полетел вниз, но уже не на мягкий песок, а на глиняные валуны, которые лежали у основания насыпи.

Собственно, полёта уже не было. Александр просто упал во весь рост на эти валуны, ударившись об один из них грудью со всего размаха.

От удара о валун у него потемнело в глазах. Перехватило дыхание.

Александр сразу вскочил на ноги, продолжая бежать к «пузатому» до которого было рукой подать, но остановился и сел на землю. Ему не хватало воздуха. Он задыхался.

Все попытки глубоко вздохнуть ни к чему не приводили. Грудь болела от удара.

Постепенно Александр раздышался.

Юра с Толиком вначале испугались, но видя, что с приятелем всё в порядке, начали спорить.

– Я же говорил, что «пузатый» полетит, – сказал Толик, – он и полетел.

– Дурак! Разве это полёт! – ответил ему Юра. – Посмотрел бы ты, как у нас раньше летали самолёты!

– Сам ты дурак! Чего мне смотреть. «Пузатый» летел хорошо, только почему-то летел не так, как должен был лететь. Наверное, слишком тяжёлый у нас самолёт получился. Я его несколько раз бросал, когда вы не видели. Он летал не очень хорошо, но всё-таки летел. А на этот раз упал как камень.

– Всё, отлетался! – Юра, размахивая руками, демонстративно отвернулся от разбитого самолёта.

Александру было обидно до слёз. Ощущение у него было такое, будто он сам разбился на этом самолёте.

Юра с Толиком продолжали спорить о том, мог ли полететь их самолёт или нет.

Александр сидел на земле и, молча, слушал их спор. Смотреть на разбитую модель не хотелось. «Пузатый» был их общим детищем.