Леонид Васильев - Лесными тропами к истоку Страница 5

– Искусство пения – это искусство дыхания. Дыхание – вообще основа жизни. Оно является и основой любого актерского мастерства. Для певца правильно поставленное дыхание определяет всю его дальнейшую профессиональную жизнь. Вырабатывается дыхание на упражнениях. И очень важно для певца закрепить в своих ощущениях правильное дыхание, достигая полного, яркого звука, хорошо резонирующего в груди. Это придаст голосу необходимую теплоту, задушевность, выразительность и филировку звука. Сильный столб воздуха раскрывает всю гортань, посылая звук в верхние резонаторы.

Андрей пал духом; то, что ему сейчас наговорили, так же понятно, как заблудиться в тайге, ночью, да еще в тумане. Какие-то резонаторы, особенное дыхание: «Ой, ей, ей!» – только и сказал.

– Да-а, а ты как думал? – уловила его мысль учительница. – Во время пения я не слышала у тебя окончаний в словах – «разгуляемся», «венок». Надо выделять окончания, усиливая артикуляцию. Хорошо произнесенные слова определяют успех певца. Крупные мастера театра всегда подчеркивали: «Необходимым условием для певца является хорошо поставленный голос, который позволяет ему петь не только гласные и согласные. Согласные являются самыми важными, потому что именно они пробиваются через мощь оркестрового сопровождения»… Начинающие певцы должны читать стихи, заниматься художественным чтением, чтобы чувствовать слово. «Это вам не на посиделках в компании пообщаться, это сцена!» Сейчас мы будем проверять голосовой диапазон. Я буду воспроизводить аккорды, а ты, Андрей, их распевай на «а».

Софья Михайловна поднимала звуки все выше и выше, а ее ученик их распевал. На лице учителя мелькнула довольная улыбка: «от природы у Соколова голосовой диапазон на редкость хорош, и это еще при неумелом дыхании. Перспектива хорошая, но все зависит от него самого». Но преподаватель, даже мимолетно не выказала удовлетворения голосом, она просто равнодушно сказала:

– Ну, что ж, на сегодня хватит. Иди заниматься по сольфеджио, теории музыки.

Она посмотрела на своего ученика мягко, доброжелательно, как бы не желая расставаться и продолжала:

– Творческий человек, где бы он ни работал, не станет отбывать часы. Он должен стать личностью, в которой бурлит жажда новых познаний. Он стремится расширить общий кругозор. Для того, чтобы стать большим мастером вокального искусства, нужно стать фанатиком, много работать, сосредоточить мысли только на пении. И вот иной певец действительно стал думать только о пении, и все, что не относится к пению, для него как бы меркнет, отходит на второй план. Он будет узким специалистом, не разовьется как личность. Шаляпин общался с выдающимися деятелями искусства: Станиславским, Горьким, Чеховым, Куприным, с художниками, артистами и другими знаменитостями. Постоянное общение с подобными личностями и помогло сформироваться ему, как гению. Нужно, чтобы певец смолоду привык интересоваться общественной жизнью и был в ней активным участником, ведь артист обязательно должен быть культурным человеком. В нашей стране с незапамятных времен складывалась профессиональная вокальная культура, сотни талантливых певцов потрудились, чтобы выработать ее прогрессивные принципы. Среди таких художников России был и твой любимец – Сергей Яковлевич Лемешев.

Соколов вышел в коридор, остановился возле опрокинутого пюпитра, платком вытер лоб, взмокший от нахлынувшего и пережитого. Неожиданно Андрею хлопнули по плечу, он обернулся и увидел сокурсника – Габдрахманова Камила, с которым вместе сдавали экзамены при поступлении.

– Ну, как первый урок? – спросил сияющий Камил.

– Эх, хорошо! – подыграл Андрей.

– Что заставляли петь?

– А меня не заставляли, я сам выбрал песню.

По всему видно, у Г абдрахманова кумир – Магомаев, одевается точь – в – точь, как он, носит такую же прическу и, даже узким лицом напоминает Магомаева.

– А ты чего пел?

– Я спел Магомаевскую «свадьбу», педагог даже хохотала.

– Почему?…

– Я как запел: «Широкой этой свадьбе было места мало и места было мало, и земли-и-и»! Да еще, подняв руки, крикнул: «Эх»!

– Молодец, Камилек, ты поимел успех, ведь ты – будущий Магомаев.

– Еще бы! – радовался студент.

Честно сказать, голос у Габдрахманова – сухой, гортанный, словно пустоцвет какой, Однако же, его в училище приняли.

Глава 5

После ноябрьских праздников в поселке флаги сняты на хранение до лучших времен. Неубранным остался только лозунг, призывающий к трудовому пафосу: «Дадим стране больше сверхплановой древесины!» Люди вернулись в обычное, повседневное состояние с думами о жизни, и хлебе насущном. С раннего утра до позднего вечера в лесу трещат бензопилы, слышатся тяжелые со стоном удары о землю поверженных деревьев, натужно визжат лебедки гусеничных трелевочников.

Все чаще с беспокойством и страхом выглядывает из дупла старой ели большеглазая сова. Нелегкая, но романтичная работа у сучкорубов, очищающих топорами и пилами притрелеванные на эстакаду хлысты, превращая их в бревна.

В ожидании очередного воза рабочие жгут костры, прибирая обрубленный хлам. Брошенные в огонь хвойные лапы вспыхивают ярким пламенем, с шипением летят вокруг крупные искры. Рдеют здоровым румянцем лица рабочих. Горкло пахнет смолой, и одежда так пропахла, что лесоруба почуешь за версту.

У костра и аппетит волчий. Вот молодая женщина с длинными ресницами синих, как небо, глаз, и губами, как спелая калина, положила на бревно пилу «Партнер». Развязала на голове платок, поправила коротко стриженую прическу и, присев на чурбаке, кричит:

– Нина-а, прихвати и мою сумку, давайте полдничать!

– Сама сходишь, не велика барыня, мадам Люси! – перехватив инициативу, ехидно говорит Санька Зубатов.

Люся незамужняя, нареченная местной молодежью – «мадам Люси». На Саньку она не обижается, но может и матюгнуть, себя обидеть не даст.

– Санька, вот когда ты женишься, и так скажешь жене, думаю, ты не получишь от нее самого интересного.

– Это ты на что намекаешь?.. Денег, что ли на бутылку не даст?

– Эх, ты, дубина стоеросовая, только о бутылке и думаешь, есть нечто поинтереснее.

– Люси, а ты за меня вышла бы?

– Надо мамку спросить.

– Дак, ты уже сама старуха, а все мамку спрашиваешь. Нет, не возьму тебя. У тебя нос синеватый, наверное, вино пьешь?

– Не вино, а водку по праздникам… Ну и так – при возможности.

– Во-во, водку, – передразнил Санька, но не договорил: по тракторному волоку из делянки шли вальщик Чураков с помощником Гурьевым.

Подойдя к костру, сняли с голов защитные каски, вытерли потные лица.

Сюда на огонек пришел и мастер леса Лопатин. Он спрашивает Чуракова:

– Что пришел не весел, к низу нос повесил? Как дела-то?

– Дела – как сажа бела, – уклончиво отвечал тот, – хорошо на голове каска была, а то пиши – пропало, сук прилетел на голову, до сих пор из глаз искры сыплются. Вот, смотри, мастер, каска треснула, выписывай новую.

– А у тебя где глаза-то были? – требует ответа Лопатин. – Похоже, сам нарушил технику безопасности, а отвечать за тебя придется мне.

– Ничего я не нарушал, только срезал сосну, помощник толкает ее вилкой в нужное направление, а тут подул ветер в крону и сосна, изменив направление, задела дуплистое дерево, вот с него и прилетел «молоток». Как-то все неожиданно случилось.

Тут заговорил помощник Гурьев.

– При ударе из дупла вылетели белки, одна оказалась на земле, я ее успел накрыть и поймал. Вот она, в грудном кармане.

Гурьев сунул руку и заорал от боли: «Ой-ой, кусается, зараза!» Помощник, показав окровавленный палец, вновь сунул руку в карман, и вновь заорал. Однако, проявив настойчивость, он все же выволок зверька на всеобщее обозрение.

– Так это белка – летяга, летающий зверек, – воскликнул мастер леса, очень редкий вид семейства беличьих. Смотрите, какие у нее большие, красивые глаза, а между задними и передними лапками вдоль туловища перепонки и, когда белка прыгает с дерева, она разводит лапки по сторонам и летит, как ковер-самолет. Вот так-то. Наш егерь сказывал, этот зверек занесен в Красную книгу… а вон, кстати, он и сам сюда идет.

Соколов, совершая обход угодий, решил зайти к лесозаготовителям, пообщаться. Он приветливо поздоровался со всеми за руку, поинтересовался делами.

– А мы белочку поймали, вон какая красавица! – похвалился Гурьев.

– Действительно, красавица, – отметил егерь. – В наших лесах такой зверек – редкость, как он оказался у тебя в руках?

Помощник вальщика рассказал, как все произошло.

– Палец – то болит? – хохотал Андрей.

– Болит немного, – признавался Гурьев.

– Вот, даже маленькая зверушка защищается, борется за свою жизнь, а если бы ты встретился в лесу с «мишкой», что бы ты стал делать? – шутил егерь.

Но Гурьев не растерялся, и, смело глядя в глаза присутствующим, отшутился: