Людмила Лапина - Сага о Луисе и Лилиане. Книга вторая: «Сердце Лилианы» Страница 5

– Я готов сопровождать вас, донна Лилиана.

Девушка надела белую бейсболку, черные очки, вручила графу сумку-тележку, заперла дверь дома и повела гостя знакомиться с миром двадцать первого века.

Ляля шла справа от графа и объясняла, в каком селении живет. Сэр Луис спокойно отнесся к самодвижущимся повозкам, даже у переезда железной дороги, где увидел большегрузные КАМАЗы, но проносящаяся мимо электричка разбудила воинские навыки рыцаря. Ляле пришлось вцепиться в его руку и приговаривать, что все хорошо, а меч оставлен дома.

– В таких повозках мы ездим из города в город, – сказала она, когда переезд открылся. Граф перевел дыхание и с интересом осмотрел пятиэтажные дома вокруг торговой площади.

– Какие широкие окна! – воскликнул он. – Что в них вставлено? Слюда?

– Стекло, – ответила Ляля.

– Разве стекло может быть таким прозрачным? – удивился граф. – Это похоже на тончайшие пластины горного хрусталя.

– Наши мастера умеют делать прозрачные стекла, – сказала девушка и завела сэра Луиса в магазин.

– Будьте любезны, дайте мне… – сказала Ляля продавщице и начала перечислять, но та смотрела на нее округлившимися глазами:

– Извините, не понимаю…

– Как, почему? – удивилась Ляля. – Я же говорю по-русски.

– Нет! – ответила продавщица.

– О, простите! – воскликнула Ляля и перешла с провансальского на русский. Купив все, что хотела, и радуясь, что есть кому нести гору вкусных продуктов, Ляля полезла в сумочку за кошельком. Рыцарь притронулся к ее руке:

– Я заплачу, демуазель!

– Милорд, вы оставили дома ваш кошель, – непреклонно сказала девушка. Граф молча взял набитую сумку. Ляля завела его в винный отдел, где они выбрали вино, шампанское и бутылку водки (на всякий случай). По улице девушка шла налегке, а рыцарь вез набитую сумку.

– А где у вас церковь, донна Лилиана? Я хотел бы исповедаться, – сказал он, растерянно оглядываясь вокруг.

– Церковь у нас в Выборге, завтра мы туда съездим, – ответила девушка и подскочила от звонка телефона в сумочке. Жалея, что не отключила его, Ляля достала вишневую «раскладушку», быстро открыла, посмотрела, кто звонит, и крикнула в Париж:

– Да, мама!

– Что ты делаешь, моя девочка?

– Я на рынке!

– На рынке? Ты уже съела и пельмени, и котлеты, и блинчики? – удивилась и расстроилась мама в далеком Париже.

– Я съела все мороженое и весь шоколад, – пояснила Ляля и поинтересовалась: – А что делаете вы?

– Гуляем по Парижу! – восторженно щебетала мама. – Сейчас мы стоим у Нотр-Дам, а завтра едем в Версаль!

– Гуляйте, – грустно прошептала девушка и громко сказала: – Привет папе, звоните, целую, пока!

– Жаль, что тебя нет с нами, – сказала мама. – Я вижу все, о чем ты пишешь – твой любимый двенадцатый век!

«Я его видела воочию», – подумала девушка и весело сказала:

– Привези мне путеводители и ваши фотографии.

– Обязательно, – ответила мама. – Целую, успехов!

– Пока, мамочка, – сказала девушка и убрала телефон. Родной голос издалека подбодрил ее.

– Мои родители сейчас в Париже, – задумчиво сказала она.

– А вы бывали там? – осведомился граф.

– Еще нет, – ответила Ляля. – Может быть, через год…

– И я не был в Париже, – сказал сэр Луис.

– Вы не были в столице своей страны! – вскричала девушка.

– Моя страна – Лангедок, а ее столица – Тулуза! – ответил рыцарь. – Я не знаком со своими северными родственниками.

«В двадцать первом веке я забываю о реалиях двенадцатого», – мысленно выругала себя Ляля. Переезд был открыт, и вскоре молодые люди подходили к даче семейства Лукиных.

– Эта дорога ведет к озеру, – показала девушка. – Позже мы пойдем купаться.

Дома девушка поставила чайник и разобрала покупки. Мороженое она выложила в две стеклянные вазочки и подала на стол вместе с кофе.

– Угощайтесь, мессир!

Он попробовал мороженое и восторженно сказал:

– Это лакомство лучше всех восточных шербетов!

Ляля улыбнулась и опустила в кофе ложку мороженого:

– А я люблю пить кофе вот так!

Граф последовал ее примеру. Вскоре мороженое исчезло. Девушка развернула плитку шоколада и угостила рыцаря.

– Что вам понравилось больше – мороженое или шоколад? – лукаво спросила она. Граф замер, разбираясь в своих ощущениях.

– Шоколад делают из какао-бобов. Их родина – центральная Америка, – рассказывала Ляля.

– Арморика? – переспросил сэр Луис. – Но там не растет растение с названием «какао»!

– Нет, Америка, – четко произнесла Ляля. – Эта земля находится за Атлантическим океаном, – добавила она, убрала посуду и поставила в центр стола ноутбук. – Смотрите, милорд, – она придвинула к нему ноутбук и включила его. Обои на рабочем столе возникли самые простые – белая кувшинка на поверхности лесного озера – фотография, сделанная Лялей в начале этого лета.

– Что вы видите, мессир? – спросила она.

– Цветок кувшинки, – ответил путешественник во времени. Девушка обрадовалась, что сэр Луис различает картинку на экране ноутбука – она боялась, что глаза человека двенадцатого века не воспримут электронное изображение, и придется вести графа в библиотеку Выборга, доставать большой атлас и объяснять, куда он попал, под строгим взглядом хозяйки читального зала.

– Что вы хотите мне показать, донна Лилиана? – спросил рыцарь.

– Изображение места, куда вы попали, – ответила девушка.

– У вас есть карты, или вы сами их нарисуете? – произнес озадаченный граф.

– Сама, – хмыкнула Ляля. – Вот, нашла, – и она вывела на экран карту Европы. – Мы находимся здесь!

Следующий час был посвящен географии двадцать первого века, а конкретно – Выборгу, Санкт-Петербургу и Франции. Ляля отключила телефон, чтобы никто не помешал их общению с графом. Рассказав, куда он попал, и какое расстояние разделяет Выборг и Лангедок, она нашла в Интернете и подробно показала ему весь Монсегюр – и с птичьего полета, так, что вытянутый пятиугольник стен таинственного замка был хорошо виден. Графа потрясли развалины, оставшиеся от внутреннего двора и донжона.

– Что за лавина притащила в мой замок эти округлые валуны? – удивленно вскричал он.

– Это не лавина, а каменные ядра из французской катапульты, – ответила девушка.

– Я не воюю с моим братом французским королем! – гордо сказал сэр Луис.

– Мы познакомились в тысяча сто девяносто четвертом году, – начала Ляля рассказ о трагедии Лангедока, произошедшей в будущем для рыцаря и прошлом для нее.

– Демуазель, вы знали об этом, когда жили в моем замке? – спросил граф де Монсегюр.

– Да, – с болью ответила Ляля. – Я знаю историю Средневековья, и все время помнила про осаду Монсегюра тысяча двести сорок четвертого года.

– Через пятьдесят лет! – с кривой усмешкой произнес сэр Луис. – Что произойдет в моем замке через пятьдесят лет?

– Войско французских крестоносцев осадило его в мае тысяча двести сорок третьего года… – рассказывала Ляля.

– Крестоносцев? – вскричал изумленный граф. – Против кого обратили свое оружие мои братья-крестоносцы?

– Против еретиков-катаров, – сказала Ляля.

– Катары… – задумчиво произнес граф.

– Помните диспут в Альби тысяча сто шестьдесят седьмого года… – подсказала девушка. – Альбигойцы – второе название катаров.

– Почти тридцать лет назад… – произнес сэр Луис.

– Эта ересь зародилась на ближнем Востоке и через болгарских богомилов попала в Лангедок, – пояснила девушка.

– Но что делали еретики в моем замке?

– Устроили обсерваторию.

– Обсерваторию?

– Они определяли положение солнца на небе в разные времена года… – продолжала девушка.

– Зачем?

– Видимо, для своих обрядов!

– Какие обряды могут происходить в замке доброго католика? – удивился сэр Луис.

– Мы этого не знаем, – печально ответила Ляля. – Тайны катаров ушли вместе с ними в пламя костра.

– Их сожгли! – вскричал потрясенный граф.

– Да, у подножия горы Монсегюр в марте тысяча двести сорок четвертого года, – печально сказала Ляля.

– И это сделали воины-крестоносцы? – недоверчиво перепросил рыцарь.

– Увы! – вздохнула девушка.

– Кто защищал тогда мой замок? – осведомился граф.

– Комендантом был Пейре Роже де Мирпуа, – ответила девушка. – Вам знакомо это имя?

– Мирпуа – мои дальние родственники, – сказал сэр Луис. – Неужели я скончался бездетным?

Ляля покраснела и сказала с тайным ехидством:

– А вот об этом история западного Средневековья умалчивает, – она хотела было спросить графа об его семейном положении, но постеснялась. К ней на дачу он попал без детей и супруги.

– Что было дальше? – спросил рыцарь обманчиво спокойным голосом.

– Лангедок был присоединен к владениям французской королевской семьи как приданое Жанны, дочери графа Тулузского Раймонда Седьмого.