Станислав Мальцев - Золотой унитаз Страница 5

Он подал ей букетик, Клео нюхнула разок, сморщила нос.

– Керосином пахнет.., – небрежно кинула цветы на стол, – А я Клео, в смысле Клеопатра. Была такая клёвая царица, может, знаешь?

Сократов заморгал, задумался – пытался вспомнить.

– Имя знакомое вроде, но не встречал…

Громко засмеялась, да так, что слезы выступили на глазах.

– Ой, не могу! Уписаюсь сейчас! Её не встречал! Да она померла сто тысяч лет назад!

Посетитель глядел удивлённо и не нашёл ничего лучшего, как сказать:

– Цены на рынке на цветочки – с ума сойти…

Неизвестно, чем кончилась бы эта содержательная беседа, скорее всего Клео бестрепетно послала бы его по одному, всем известному, адресу, но…

8

Но тут раздалась негромкая печальная мелодия дудки и Сократов оживился.

– У вас музицируют! Прелестно! Что за инструмент?

Она вдруг немного пожалела этого недотёпу и решила не выгонять, пусть живёт.

– Папан на своей дудке дудит, как говорит маман – дурью мается, а мне нравится.

– Дудка! Народный инструмент! Фольклор! Очень мелодично! – уже достаточно громко произнёс гость.

Клео встала, открыла дверь.

– Папан! Гуляй сюда! Тут твою дудку хвалят!

Типкин вошел, конечно, не стал переодеваться, а был всё в той же пижаме и сказал весело:

– Спасибо! Гранд мерси! – научился от посетителей ресторана, – а вы кто? Жених, али как?

Клео продолжала веселиться.

– Он самый! Типа Роберт! В смысле – доцент! Большой учёный!

Сократов чуть нахмурился, почувствовал насмешку. Вообще-то был человеком необидчивым и на многое не обращал внимания, но сейчас…

– Прошу прошения, прелестная хозяйка этого дома, – он даже повысил голос: – Во-первых, не доцент, а доцент. И Роберт, а Роберт.

– Не один хрен! – не унималась Клео, Типкин строго поглядел на неё, всё-таки гость, и учёный. А науку Рауль Лукич уважал со страшной силой, и если по ящику шли какие-то похожие передачи, старался их посмотреть, выдерживая бои с Евой Сидоровной.

– Замолкни сей момент и не возникай! – приказал дочери и обратился к Сократову: – Садитесь, имею к вам, как к представителю нашей науки, ряд животрепещущих вопросов.

Клео фыркнула достаточно громко, даже не пытаясь сдержаться.

– Каких вопросов? Прыгают они, чё ли? Уписаться можно!

Отец только головой покачал.

– Не хулигань, очень тебя прошу.

Но та и не думала останавливаться, очень ей понравился этот придурковатый доцент, с ним было весело. А веселиться она любила больше всего. И крикнула:

– Эй, ты, жених! Пошли танцевать!

Сократов не понял, молча глядел на неё. А Клео продолжала:

– Если ты мой жених, то должен классно плясать! Иначе – гуляй отсюда! Идёшь или нет?

Кандидат в женихи поднялся, спросил немного испуганно и тихо:

– Вальс, да?

– Какой тебе, нахрен, вальс? Самый модный прыг-стоп! Тут главное, ноги выше поднимай! И прыгай, будте тебе керосином зад смочили!

Включила на плеере какую-то дикую музыку и запрыгала, вскидывая ноги выше головы. Сократов тоже попытался прыгать, чуть не упал на пол, но удачно встал на четвереньки.

Тут Типкин опомнился, вскочил со стула и наотмашь шлёпнул хулиганку по заду, да так, что только зазвенело. Попочка у нее была будь здоров! И скорее поднял гостя, помог ему сесть на стул.

Клео ничуть не обиделась, продолжала смеяться, даже упала в кресло, задрала ножки и дрыгала-махала ими. Отец погрозил кулаком, в ответ засмеялась ещё громче, он согнал улыбку с лица и произнёс серьёзно:

– Продолжим наш научный разговор…

Сократов с готовностью согласился.

– Да! Вернёмся к нашим баранам!

– К каким баранам? Где они? – удивился Типкин и оглянулся.

Клео словно ветром вынесло из кресла, подскочила – заглянула под него, потом под стол и заверещала!

– Бе-бе-бе.., Нету их! Это мы бараны!

– Сядь и не мешай нашему научному разговору! – закричал на неё отец. И продолжал, обращаясь к Сократову: – Как вы понимаете эти «чёрные дыры» в небе? Читал о них в газетке, не оттуда ли валится на нас летающие тарелки и другая посуда?

Доцент сделал умное лицо, нахмурился, ответил негромко, со значением:

– Именно так, оттуда. Но, может, и нет. У меня другой профиль научной деятельности, мой конь – климат.

Типкин мало чего понял, кроме того, что у собеседника есть лошадь. И живо поинтересовался:

– Конь – это хорошо. А какой породы? Как зовут?

Притихшая было Клео снова оживилась.

– Папан! Не догоняешь! Это не конь – он предсказывает погоду!

Сократов погрозил ей пальцем.

– Так рассуждают дилетанты. Не предсказываю, а прогнозирую. Предсказывают цыганки, а я ученый, дочти кандидат наук!

Рауль Лукич слушал его, моргал, а потом спросил серьёзно:

– Мне вот что интересно – по радио гуторят «без осадков», а на улице дождь хлещет. Это вы нарочно? Для смеха?

Жених-доцент внимательно глядел то на него, то на Клео, не знал, как ответить, потом всё же родил:

– Глобально! Только глобально! Я исследую климат прошлого и будущего. Могу точно сказать, какая погода будет через тысячу лет.

– А завтра? – спросила Клео, сделав серьёзное лицо.

Сократов встал, поднял правую руку и торжественно, профессорско-лекторским голосом начал вещать:

– Глобально! Только глобально! Генезис этой проблемы уходит в далёкое прошлое. Климат нашего родного дома – планеты Земля раньше был другим…

Тут Типкин перебил:

– Верно! Прежде овощ духовитей рос!

Клео, конечно, тоже не отстала.

– Вода мокрее была! И девки моложе!

Доцент-лектор строго глянул ш них, но отвлекаться не стал.

– Наша голубая прекрасная планета летит ледниковый период! Неизбежно похолодание! Лёд! Лёд кругом! На льду люди! Голые! Мёрзнут! – вдруг снял пиджак, взмахнул им.

– Обалдёть! Я уже замерзла! – Клео вскочила вырвала пиджак, накинула на плечи. Сократов сразу отобрал надел и продолжал:

– Об этом я и пишу в своей диссертации, – быстро открыл портфель, достал толстенную папку, прочёл название на ней: – «Влияние жёсткокрылых, в скобках жуков, на вероятности траноформации климата» Вот! Это будет эпохальная работа! Все вздрогнут, кто, конечно, поймёт.

Типкин слушал приоткрыв рот, потом сказал серьёзно:

– Да, наука это наука, это тебе не хвост собачий.

9

Явно одобрённый этим ценным замечанием, доцент развязал тесёмки папки, достал из нее не бумаги, а плоскую фляжку. Спросил уже нормальным, заинтересованным голосом?

– Стакана есть?

Клео, с огромным интересом следящая за такими многообещающими действиями, сразу вскочила.

– Всегда пожалуйста! – и выбежала в кухню. А Рауль Лукич продолжал научную тему.

– Верно! Надысь какая зима была – сопли к носу примерзали…

Но Сократов уже потерял интерес к разговору о климате, умело и быстро откручивал пробку. Тут и Клео вернулась с тремя большими гранёными стаканами, он ловко разлил по ним коричневую жидкость – в два побольше, в один меньше, – и произнёс со значением.

– Коньяк!

Рауль Лукич и доцент взяли стаканы, в которых коньяка было побольше, но Клео не растерялась – забрала фляжку и долила в свой.

– За науку! Наука – двигатель прогресса! – торжественно произнёс Сократов и одним глотком осушил стакан. Типкин тоже выпил всё сразу, а Клео сначала понюхала, потом чихнула и отпила меньше половины, Рауль Лукич понюхал рукав пижамы и спросил:

– Чё-то малость не усёк – когда на нас эти ледники двинутся? Когда и куда нам бежать-спасаться?

Доцент ПРИСТАЛЬНО смотрел на него каким-то остановившимся взглядом – коньяк подействовал сразу, – но ответил чётко:

– Скоро! Через сто мильёнов лет!

Типкин тоже быстро захмелел, сказал громко и грубо:

Да подъ ты нахрен со своей наукой! Сто мильёнов! Пущай двигаются!

– Пущай! – согласился Сократов, встряхнул почти пустую фляжку. – А пиво есть?

Рауль Лукич опустил руку, пошарил под столом, там была заначка, Несколько бутылок пивка. Достал одну и открыл. Клео удивлённо спросила:

– Зачем пиво, если, как бы, есть коньячок?

Доцент снова поболтал фляжкой, приложил её к уху и улыбнулся.

– Молчи, девка! Чё бы ты понимала! Я изобрёл новый коктейль – называется ёж! Коньяк пополам с пивом!

Типкин сразу возразил.

– Не ёж, а ерш!

Сократов разлил остатки коньяка в свой и его стаканы, – Клео сразу отодвинула свой подальше, – поднял палец и произнёс торжественно:

– Ёрш – это с водкой, а у меня – пиво с коньяком! Новация! Патент получу, озолочусь! Давай, вздрогнем!

Она подвинула к нему стакан, всё-таки заинтересовалась.

– Жадно, плесни и мне, попробую.

Ни слова не сказав, доцент капнул туда пива, скорее, взял свой стакан и заглотнул залпом. Выпил и сидел закрыв глаза. Рауль Лукич выпил медленно, осторожно, покрутил головой.