Яна Розова - Безмятежное зло Страница 5

Но самое шокирующее происходило именно в тот момент, когда, торжествуя, она вставала и – способом «голова-ноги, голова-ноги» – всего за пятнадцать офигенных секунд снова оказывалась в начале пути.

Несколько первых спусков Таулан помогал. Он становился напротив Фени лицом к склону, подавал руку как партнер в танце, и они съезжали вниз «елочкой», будто вальсировали.

Внизу Феня и Таулан снимали борды и снова чапали вверх.

Всего за час Феня немыслимо устала и фантастически вспотела. Мокрым оказался даже отлет воротничка на ее трикотажной футболке, надетой под тонкий шерстяной свитерок. Этот факт Феня обнаружила в кафе у той же самой Зуйбадат, где решено было выпить всем вместе чаю.

За чаепитием народ делился своими успехами, папа повторял как попугай:

– А вы видели, как я катаюсь?!

Дети пребывали на пике восторга. Розовые от солнца, внезапно осветившего в последние двадцать минут вершину, и от ветра, они пищали и парили во всех смыслах – эмоционально и фактически, так как от их мокрых свитеров в прохладном воздухе кафе поднимался пар.

И все были счастливы.

…В гостинице семью встретил Валерка. Он выслушал восторги своих парней, а также тестя, совсем ошалевшего от счастья, посмеялся над жалобами Фени, стенавшей об отбитом копчике, но по замкнутому виду детектива было ясно, что он погружен в свое расследование.

После того, как все приняли душ, перекусили и задремали в номерах, Валерка отозвал на перекур свою верную помощницу.

– Завтра я повезу Ладу в Гродин, – сообщил он. – Гафуров разрешил. Он передает дело нашим пентам, так как местные полицейские стопроцентно уверены, что Кокарева зарезал не террорист.

Они стояли на площадке наружной деревянной лестницы. Зевавшая от усталости и переизбытка кислорода Феня, смотрела на горы, не имея воли оторваться. Ее окружала такая отрешенная красота, что Феня вдруг ясно ощутила всю несуразность убийства в этих местах. Горы говорили: что бы ни творили, букашки, мы стояли и стоять будем.

– А Лада уже рассказала свекрови и Олегу об убийстве? – Спросила она.

– Гафуров рассказал Олегу – Лада дала его номер телефона. Олег тут же перезвонил Ладе и предложил приехать за ней.

– Значит, он дома? Это не он убил Вадика?

– Выглядит именно так. Так ты поедешь с нами в Гродин?

– Да, – ответила Феня, не отводя взгляда от белых вершин. – Я хочу поговорить со свекровью Лады, – вызвалась она, вдруг позабыв о горах и сноуборде. – Ее образ по версии Лады выглядит… интересно.

– Ну да, старая нимфоманка. Жуть!

На следующее утро детектив, Феня и Лада уже мчались в Гродин в Валеркином «Патриоте». Феня разместилась на заднем сидении, сделав чисто интуитивный выбор: со спины за людьми всегда удобно наблюдать. Она прикрыла глаза, имитируя дрему. Валерка сначала удивился ее месторасположению, но позже догадался: она начеку, как спящая собака возле мясной лавки.

Лада уселась впереди. Она выглядела подавленной и беззащитной, провоцируя любого мужчину, находящегося в области ее воздействия, взваливать на себя обязанность заботиться о ней.

Игра Лады не казалась Валерке слишком ловкой: он понимал свою клиентку. Девушка компенсирует обаянием свою финансовую несостоятельность. Люди не понимали, что хозяин детективного агентства «Просто Бонд» часто брался за дела из чистого любопытства. Впоследствии он ругал себя за это – ведь еще имелись дети (три недоросля с хорошим аппетитом), сотрудники (работающие только за зарплату), налоги, бензин, да еще куча всего, за что надо платить. К тому, бескорыстие или работа за интерес в Гродине считалась идиотизмом, а Валерке нужна была хорошая репутация в городе.

Блуждали в его голове и менее рассудочные мысли – о сексе, если говорить конкретно. Пожалуй, даже не о конкретном акте слияния с Ладой, так как это было бы неправильно с точки зрения клиентской политики, а о сексе в целом, которого ему не хватало. Как ни крути, а жена Валерки Майя вот уже несколько лет тянула срок в колонии. И сидеть Майе еще столько же, если Валерка не прыгнет выше головы и не найдет способ добиться пересмотра дела и смягчения наказания.

Проблема секса могла быть решена в любую минуту, но не решалась, хоть теща Валерки и транслировала заключенной дочери свою уверенность в том, что личная жизнь зятя преисполнена неслыханных удовольствий. И некоторые из них он разделяет с родной сестрой Майи – Феней, что являлось ложью. С Феней Валерку связывали дружба и работа, а вот Майю он любил и был идиотически ей верен. И это притом, что она предала и его самого, и их детей, и позитивы, на которые Мирончук в своей жизни опирался: честность, порядочность, верность. Майя активно участвовала в организации финансовой пирамиды, да еще и сожительствовала со своим подельником. Валерка до сих пор не мог об этом думать.

Детектив скрывал от своей подруги Фени еще одну, родственную, проблему. Он и прежде знал: пирамида, в которой так успешно трудилась Майя («Пирамиды Майи», – как шутил он), намошенничала огромные суммы денег, которые таинственным образом растворились перед тем, как большинство организаторов (кроме самого главного человека во всей этой структуре, охватившей значительную часть России) загремели в СИЗО. А недавно знающие люди сообщили, что деньги пропали именно из рук Майи…

В связи со всем вышеперечисленным, кокетство клиентки скорее отвлекало детектива вместо того, чтобы сосредоточивать на ее персоне. Он отбросил шелуху раздумий, лишь услышав прямой вопрос:

– Она ваша жена?.. – Лада кивнула через плечо на Феню.

– Сестра жены.

– Так вы женаты?

– И трое детей в придачу, – добавил он. – Вы их видели в кафе.

Лада глянула на него странным взглядом – восхищение в нем сменялось недоумением, разочарованием и снова возвращалось к восхищению. Валерка ей нравился все больше.

Дорога до дому заняла почти четыре часа. Все это время хитрая Феня прикидывалась спящей раскрасавицей. «Проснулась» она, только возле своего дома. Выскочила из «Патриота», попрощалась со спутниками жестом ладони, как Сталин с мавзолея, и поднялась в свою квартиру.

Дома она времени не теряла. Съела приличного размера миску спагетти с сыром, запила черным несладким растворимым кофе, приняла душ и оделась для визита.

Встреча была уже назначена. В центре города, в просторной ухоженной квартире, ее поджидала престарелая развратница Мария Ивановна. С ней Валерка созвонился еще вчера из домбайской гостиницы.

Феня умирала от любопытства, представляя себе, как может Мария Ивановна выглядеть. Она воображала высокую статную (внушительный бюст, крепкий круп и тонкая талия между этими богатствами) волоокая женщина пятидесяти лет с пышными волосами. Однажды Феня видела фото престарелой порнозвезды в одном журнале и долго разглядывала ее, гадая, как это – быть порнозвездой с пятнадцати и до шестидесяти лет? Феня была асексуалом, но асексуалом, любопытным до чужих интересов и жизней.

Внешность Марии Ивановны ожиданий не оправдала. Феня знала, что сейчас ей за пятьдесят, но видела перед собой женщину такую старую, что ее возраст на глаз уже не определялся. Немного присмотревшись, Феня поняла, что старят это лицо не морщины, не пробивающаяся у корней крашенных волос седина, а ее тоска. Глубокая и мутная, похожая на стекшие с небес тучи, в которые кутались горы Домбая.

Первое, что сказала Мария Ивановна, было вопросом:

– Что мне делать теперь?

– Ну… – растерялась Феня, – делать то, что вам кажется уместным. А я прошу только помочь нам найти убийцу.

– Как помочь?

Мария Ивановна закурила.

– Расскажите просто все, что знаете о Вадиме.

Опустив взгляд на свои коленки, обтянутые мягким пушистым ворсом домашней пижамы, бывшая возлюбленная Кокарева задумалась.

– Да я все о нем знаю… Кроме имени того, кто сделал с ним это. А вы видели?..

– Нет, не видела.

Фене очень не хотелось причинять боль Марии Ивановне, но она понимала, что женщине нужна эта боль для шрама. Под шрамом так болеть уже не будет.

– Но его… его вы видели?

– Да.

– Этот майор, что звонил Олегу… он сказал – перерезано горло. Это правда?

– Мария Ивановна, это правда.

Женщина закрыла лицо руками.

Неожиданно Мария Ивановна предложила Фене кофе. Получив согласие, вышла из комнаты. Вернулась через десять минут с подносом и красными глазами.

– Вадим был мне как сын…

– Больше, чем сын.

– Это Лада вам рассказала! – Догадалась Мария Ивановна. – Ну, конечно! Хорошо. Хорошо, что не надо темнить.

– Не надо, – согласилась Феня, отпивая кофе. Он был крепким и горячим.

– То, что я вам расскажу, полиция узнает?

– Это зависит от того, что вы мне расскажете.

– Ну и ладно! – Мария Ивановна вдруг покраснела, сровняв цвет щек с цветом белков глаз. – Мы с Вадимом любили друг друга. С его пятнадцати лет. Я знаю, что Лада вам рассказала, будто… ну, всякое. Она не то, чтобы не знает правду, она не хочет ее знать. Она находится в полной уверенности, что любить можно только ее… Всегда удивлялась этим девочкам-полубогиням, выращенным мамой-дояркой и папой-комбайнером. Что питает неколебимую уверенность этих дев в собственной красоте, уме и прочих достоинствах?..