Евгений Бузни - Жизнь и Любовь (сборник) Страница 52

Продавец огурцов – индус. Голова его обвязана каким-то шарфом. Но это не чалма, которую носят сикхи. Видимо, он просто накрылся от палящего солнца. Усы длинноваты и топорщатся, требуют парикмахера. Он набрасывает на тарелку огурцы и уже взвешивает, когда я слышу недовольный крик Бабиты. Продавец не обращает внимания, но я вижу, что Бабита показывает рукой на самый большой огурец. Снимаю его с весов. Оказывается, он наполовину испорчен. Индус, как ни в чём не бывало, кладёт другой огурец, а я глажу Бабиту по её растрёпанным волосам. Она очень довольна и, улыбающаяся, возвращается со мной к дереву, где я собираюсь оставить сетку и идти за фруктами.

На пути опять встречаем Бабу-маленький бакшиш. Она нас не видит. Под мышкой у неё большой пучок зелени. Кажется, она собирается ещё что-то купить. В это время мимо нас проходит массивных размеров корова. Она тоже замечает пучок зелени, неожиданно быстрым движением головы выхватывает его из-под рук не заметившей её женщины и тут же сжёвывает, продолжая путь.

Бабу-маленький бакшиш растерялась и, по-моему, просто не имела сил выхватить хотя бы клочок украденной зелени. Меня поразило, что даже корова понимала бессилие этой женщины и сочла возможным ограбить, её.

Несколько человек, наблюдавших эту картину, расхохотались. Лишь малышка Бабита, возмущённая до предела, подскакивает к корове и изо всех сил шлёпает ладошкой по толстому коровьему боку. Корова нехотя ускоряет шаг, а Бабита бежит за ней, бьёт её и что-то кричит.

Бабу-маленький бакшиш стоит неподвижно. Ребёнок, согнувшись, старается что-то высосать из её груди. Нещадно жжёт солнце. У неё нет в глазах слёз. Они просто закрываются. Она мягко оседает и опрокидывается на спину. Ребёнок продолжает сосать грудь, и его вместе с матерью несут в сторону от торговых рядов.

На следующий день я проезжал через мост недалеко от базара. На берегу разжигали костёр. На высокой куче хвороста лежало завёрнутое в серый материал тело. Я попросил водителя остановиться. Мы вышли, и он объяснил мне, что сжигают женщину, которая умерла вчера прямо на базаре от солнца. Сжигать умерших – обычай индусов.

Да, я читал в газетах, что число жертв солнца каждый день растёт. Солнце даёт жизнь, оно же её и забирает, но далеко не у каждого. Сытые от солнца не погибают.

До нас доносится треск сучьев и дым костра. Мне казалось, что я всё ещё слышу знакомый голос:

– Бабу-у, маленький бакшиш.

И я бросил монету в воду.

Записки переводчика

Вот ведь бывают в жизни истории, в которые просто невозможно поверить, но, слушая которые, всё же задумываешься над таинством нашего существования и мириадами неразгаданных загадок жизни.

Есть у меня товарищ, голова которого заполнена огромным количеством всяких историй, связанных, как правило, с именами известных личностей. Все они в основном писатели, музыканты, художники, артисты. И всех-то он обычно знает, со всеми чуть ли не за руку и на ты. Нельзя сказать, что б он кичился этим, но между делом, когда речь заходит о том или ином человеке, у него часто находится эпизод, связанный с этим, скажем, композитором или поэтом. Рассказы его никогда не походят на сплетни, вьющиеся вокруг каждой сколько-нибудь известной личности. Поэтому слушать их всегда приятно и интересно, хоть не всегда и веришь в рассказанное.

Как-то раз заговорили мы об одном очень интересном писателе-переводчике.

– Кстати, читал ли ты, – спрашивает меня мой всеведущий товарищ, – его книгу «Записки переводчика»?

– Ну, читал, – говорю. – Весьма оригинальная книга.

– А знаешь ли ты, что написал он её на английском языке, а переводил на русский совсем другой человек?

– То есть как? – удивляюсь я. – Он же русский писатель и пишет на русском. Зачем же ему писать на английском и просить кого-то переводить? Чепуха. Может, он раньше русского языка не знал?

– В том-то и дело, что знал. История с этой книгой очень любопытная, но она настолько невероятна, что важнейший момент жизни этого писателя никогда не отражается ни в его биографии, ни в предисловиях к изданиям его произведений. Люди часто не верят ему, если он рассказывает об этом, что, как ты со мной согласишься, вполне естественно, и поэтому он предпочитает умалчивать и нигде не писать об этом. Хотя, повторяю, случай произошёл с ним не совсем обыкновенный.

Сначала жизнь его была в общих чертах такая же, как и у тысяч других. Я говорю «в общих чертах», поскольку ясно, что двух одинаковых жизней не бывает. У каждой есть свои особенности, как положительные, так и отрицательные. Но не в этом дело.

Жил наш будущий писатель в небольшом приморском городке, после школы поступил в институт иностранных языков и стал работать переводчиком в «Интуристе». К языкам у него было, очевидно, болезненное пристрастие. Окончив институт, он продолжал заучивать наизусть различные фразы, разговорные выражения, жаргоны, сопоставлял различные языки, писал статьи в научные журналы.

Основным языком, с которым он работал, был английский. И мечтал он так его знать, как свой родной русский, чтобы переводить с одного языка на другой, не задумываясь.

Ну, тот, кто более-менее знаком с иностранными языками, знает, что практически невозможно знать в совершенстве язык той страны, в которой не живёшь. Ведь мы, например, изучаем наш родной язык с самого рождения, ежедневно слыша его, постоянно имея с ним дело, и всё же мало кто может похвастать, что знает его досконально во всём многообразии. Нет-нет, да и встретится незнакомое словцо, от которого приходишь в ужас, думая, что его неправильно применяют, а потом к стыду своему узнаёшь, что это старинное русское слово, о котором ты и не слыхивал здесь в Москве, тогда как в глухой рязанской деревушке этим словечком пользуются уж несколько веков.

Что же касается грамотности письма или произношения с правильными ударениями, то и говорить не приходится. Даже дикторы центрального радио и телевидения в последнее время забыли все правила, а что уж брать с политиков, которые, наверное, вообще считают зазорным учиться правильной речи.

В тысячи раз больше незнакомого в иностранном языке, как бы хорошо ты его ни изучал. И, тем не менее, каждое новое выученное слово – это приближение к цели. Так вот наш будущий, как я уже говорил, писатель, назовём его по имени Алексей, так как в детстве его звали Алёша, выписывал и учил новые слова постоянно, где бы ни находился. Однако труд этот не только весьма кропотлив, но и малоэффективен без постоянного практического применения языка. Тем не менее, это обстоятельство сыграло решающее значение в его жизни.

Однажды ему предложили поехать в Англию с нашей делегацией. Событие приятное, хотя и не столь выдающееся. Подумаешь быть всего десять дней в стране настоящего английского языка. Сотни переводчиков ездят таким образом, и это не делает погоды в их жизни. Так бы случилось и в этот раз при обычных условиях, но произошло вот что.

Готовясь к поездке, Алёша буквально не вылезал из словарей, читал книги только на английском языке. Ему было очень боязно, что не сможет перевести что-то. Целыми днями ходил будто в каком-то забвении, бормоча английские фразы. Быть может, его не стоило тогда посылать в таком возбуждённом состоянии, но никто по-настоящему не понял в тот момент его психического расстройства, которое, очевидно имело место.

И вот самолёт прибыл в Лондон. Представители компании «Аэрофлота» их встретили в аэропорту и помогли оформить документы при прохождении таможни, так что даже говорить по-английски Алёше тут почти не пришлось.

Делегацию посадили в автобус и повезли в город, над которым в тот день нависал типичный лондонский туман. Видимость, разумеется, была плохая. И вот тут произошло то, что всегда случается неожиданно. Несущийся навстречу Мерседес вдруг запетлял по шоссе, скользя по мокрому асфальту, и врезался в автобус.

Легковая машина так сплюснулась, что о жизни её водителя не могло быть и речи. С громадным туристическим автобусом ничего не случилось, и только когда он резко отвернул в сторону, безнадёжно пытаясь избежать столкновения, наш Алёша выпал из своего сидения в проход, ударился головой о другое сидение и потерял сознание.

Естественно это вызвало шок у пассажиров. Все заголосили, запереживали. Юношу тот час вынесли из автобуса и уложили на лужайку, подстелив чей-то плащ. Прошло не так много времени после этого, как Алёша пришёл в себя. Первый, кого он увидел, открыв глаза, был английский врач, ехавший по счастью следом за Мерседесом и остановившийся посмотреть, не нужна ли его помощь.

Очнувшийся переводчик улыбнулся и спросил на английском языке:

– Sorry! What’s happened?[2]

Англичанин, нисколько не удивившись тому, что слышит от иностранца английскую речь, ответил естественно на родном ему языке, что ничего серьёзного не произошло. Небольшой ушиб и только.

Обрадованные члены нашей делегации бурно стали уверять пострадавшего в том, что всё в порядке, но просили его ещё немного полежать. Однако переводчик удивлённо смотрел на них и вдруг произнёс: