Мария Воронова - Клиника жертвы Страница 6

Роженица была совсем молоденькая девушка, такая маленькая и щуплая, что ее большой живот казался недоразумением. Она ехала одна. Ни мужа, ни другой родни, которая должна бы поддержать в такую ответственную минуту.

Вздохнув, Нейман устроил девушку с Кристиной Петровной в салоне и сел за руль. Начальница жестами и трагическим шепотом дала ему понять, чтобы торопился – роды начнутся с минуты на минуту. Выехав с заваленного снегом грейдера, Владимир Валентинович включил сирену и втопил педаль газа. В Ключики они добирались сорок минут, но теперь дорога ему знакома, обратно должны домчать за полчаса.

Оглядываться в салон он не мог, но предполагал, что женщинам приходится там несладко. Хоть машина и носит гордый статус иномарки, она не приспособлена для наших дорог. Болтает хуже, чем в маршрутке. Но сейчас скорость нужно было предпочесть комфорту.

Через десять минут в окошко, соединяющее кабину с салоном, постучали.

– Все, капраз, приехали.

– ?!

– Паркуйтесь, рожать будем.

Он послушно съехал на обочину.

– Идите сюда, будете помогать.

– Я?

– Капраз, не тормозите!

У него закружилась голова. Через окошко он слышал стоны роженицы и даже боялся подумать, что там происходит. А уж чтобы самому принять участие…

– Не могу, Кристина Петровна, увольте!

– И уволю!

– Мне что-то нехорошо.

– Это ей сейчас нехорошо! – строго перебила начальница. – Да что с вами, капраз? Вы подводник, смерти не боялись, неужели новой жизни испугаетесь?

Он вышел, точнее сказать, выпал из кабины и на негнущихся ногах перешел в салон. Женщина лежала на носилках, и первое, что бросилось ему в глаза, – ее бледные, беспомощные ноги. Нейман отвернулся. То, что он, мужчина без медицинского образования, видит сейчас, казалось ему нескромным и даже оскорбительным для несчастной женщины.

– Кислородику бы ей дать, – бормотала Кристина Петровна, быстро распечатывая пакет со стерильным бельем.

– Так есть же баллон. – Нейман открыл чемодан «скорой помощи»: по команде Кристины Петровны он должен был набирать в шприцы лекарства.

– Некогда.

– Давайте я налажу.

– А вы умеете?

– Будьте спокойны. Я же подводник. Все дыхательные аппараты – как Отче наш.

Его руки уже собирали систему. Нейман осторожно надел маску на лицо женщины и улыбнулся ей. Он даже не знает, как ее зовут.

Девушка через силу улыбнулась в ответ – шевельнула припухшими, запекшимися губами. Она не кричала, не плакала и старательно выполняла все команды Кристины Петровны.

В глазах ее не было страха, кажется, она вообще не думала о том, что рожает на сельской дороге, в довольно хлипком автомобиле, и от холодной зимней метели ее спасает только железный корпус. «А если роды затянутся и у нас кончится бензин?» От этой мысли Нейман похолодел и стал в унисон с Кристиной Петровной кричать девушке:

– Тужься, тужься!

– А теперь отдохни. Подыши спокойно. – Кристина Петровна сама шумно выдохнула. – Черт, неудобные носилки, некуда пятками упереться. Что же делать?

Нейман достал носовой платок и промокнул пот на лице роженицы.

– Ну-ка, капраз, – Кристина Петровна хищно взглянула на него, – давайте сюда свои руки…

Она приподняла головной конец носилок. Рискуя вывихнуть себе позвоночник, Нейман скорчился за носилками и вытянул руки. В его ладони Кристина поместила ступни девушки.

– Акушерским креслом мне еще бывать не приходилось, – проворчал он и ободряюще пожал ножки роженицы.

Тут пришла новая потуга, и Нейману пришлось напрячь мускулы.

– Ты не терпи, кричи, если тебе так легче, – сказал он, но девушка, кажется, не слышала его.

Он смотрел в ее глаза – черные, совсем пустые. Роженица выполняла команды, но понимала ли, кто сейчас рядом с ней? Боль туманила ее сознание, но только ли боль? Что чувствует женщина, когда производит на свет дитя? Кажется, нечто большее, чем физические страдания… «Она не с нами сейчас», – понял Владимир Валентинович. Душа ее где-то в другом мире, между жизнью и смертью, отправилась в опасное путешествие за душой ребенка. В эту минуту она видит все тайны бытия, проникает туда, куда человеку вход заказан. И это так страшно, что только могучий материнский инстинкт, сильнее которого ничего нет на свете, дает силы пройти этот путь.

Он крепко держал ноги, после потуги они дрожали.

…Когда Марина рожала Сашеньку, он был в походе. Оставил ее совсем одну. Даже не договорился в роддоме, и она оказалась в руках равнодушных акушерок, которые на нее кричали.

– Все, голова прошла, – объявила Кристина. – Последнее усилие, милая, давай! Все!!!

В руках у нее оказался младенец. Выглядел он настолько не похоже на ребенка, что Нейман от изумления затаил дыхание. Какая-то синевато-розовая тряпочка с белым налетом. Но тут тряпочка закричала, задвигала ручками и ножками и прямо на глазах, стремительно, стала превращаться в настоящего младенца.

– Мальчик у тебя, – громко сказала начальница.

Лицо роженицы разгладилось и лучилось торжествующим счастьем победительницы.

– Валентиныч, не отпускай пока. И лучше отвернись, я пуповину перерезаю и послед достаю.

– Можно без подробностей?

Нейман послушно зажмурился. Когда открыл глаза, ребенок, уже запеленатый, лежал на руках у матери.

– А теперь давай газу, будто за тобой черти гонятся.

В приемном отделении роддома их уже ждали. Акушер-гинеколог поздравила Кристину с принятыми родами, с шутливой торжественностью пожала руку Нейману, благодаря за помощь, и побежала заниматься пациенткой.

Они сели в машину, но Владимир Валентинович не спешил заводить.

– Ну как вы? – Кристина дотронулась до его руки, безвольно лежавшей на руле. – Сильно шокированы?

Он пожал плечами:

– Я много раз выходил из лодки через торпедный аппарат. В каком-то смысле это похоже на роды… Но я, черт побери, никогда не задумывался, что при этом чувствует торпедный аппарат.

Глава третья

– Где мой джедайский меч? – засмеялась Кристина Петровна.

«Какая же она хорошенькая, когда улыбается», – подумал Нейман. Ямочки на ее щеках заставляли его сердце биться быстрее.

Пока они были на вызове, неизвестный доброжелатель привязал к потолочному светильнику любимую кружку начальницы. Такие глупейшие шутки были на станции в ходу, и они странным образом давали измотанным медикам отличную психологическую разрядку.

Джедайский меч оказался не фигурой речи, а вполне реальным предметом. Кристина Петровна взяла рулон обоев, оставшийся после ремонта, и взмахнула им. Рулон удлинился в виде конуса.

– Трепещите, несчастные! – Потрясая «мечом», Кристина двинулась на фельдшеров, те сделали вид, что очень боятся, а Нейман полез за кружкой.

– Осторожно, капраз! Есть подозрение, что эти негодяи налили туда зеленки.

А он вдруг остро почувствовал свои годы. Вроде бы крепок телом и умом, а совсем не может вот так беззаботно радоваться жизни. И идея привязать посуду к потолку уже никогда не придет в его голову…

Изображая паническое бегство, фельдшера открыли дверь на черную лестницу, и оттуда донеслось вдруг истошное мяуканье.

– Тихо! – скомандовала Кристина.

Они крадучись, чтобы не вспугнуть, вышли на лестницу. Пролетом ниже обнаружился крошечный котенок прозаической серой масти. Был он страшно худ, кривоног, шатался от слабости, один глаз заплыл, но рабочее око смотрело на Неймана светлым от наглости взглядом малолетнего преступника.

Кристина нагнулась к нему:

– Бедняга… Сейчас молока тебе налью.

Котенок коротко и возмущенно мявкнул.

– Пожалуй, я его возьму, – неожиданно для себя сказал Владимир Валентинович.

– Вы?

– Да, а что такого?

– Странно. Обычно мужики не очень-то любят кошек.

– Вы готовы любой грех приписать нашему полу, – улыбнулся Нейман. – Лично я прекрасно к ним отношусь.

Кристина объявила, что котенка необходимо отвезти к ветеринару, «проглистогонить», вывести блох и, если доктор не найдет острых заболеваний, сделать прививки. Она, как опытная кошатница, может проводить Неймана к хорошему специалисту.

После окончания смены Владимир Валентинович, игнорируя вопли протеста, сунул котенка в карман куртки и вместе с Кристиной отправился к ветеринару.

Утро выдалось морозным.

– Вам не холодно? – Нейману показалось, что на начальнице слишком легкое для зимы пальто.

– Нормально.

Владимир Валентинович пресек очередную попытку котенка обрести свободу и почувствовал, что животное мстительно написало ему в карман.

– Все же манто у вас не по сезону.

– Не обращайте внимания. Я коплю на шубу. А если куплю пуховик, то, во-первых, потрачу деньги, а главное, проблема зимней одежды как бы решится, и шубу я уже никогда не куплю. Лучше уж перетерплю этот сезон, а в следующий приду в таких соболях, что ахнете.

– Долго нам еще идти? Боюсь, этот хвостатый негодник удерет.