Алексей Митрофанов - Тверская. Прогулки по старой Москве Страница 6

По бокам же стояли киоски со всякими благотворительными лотереями. Это когда за тысячу рублей какой-нибудь богач с огромной радостью выигрывал дешевенькую, плохонькую вазочку. Деньги же шли на помощь инвалидам, сиротам и вдовам.

Впрочем, неизвестно, доходили эти средства до несчастных полностью или сильно урезались.

На таких гуляньях в ходу были розыгрыши, и притом достаточно жестокие. Однажды, например, некто Н. Соедов, редактор журнала «Развлечения», выиграл дюжину вовсе ненужных ему мельхиоровых ложек. Увидев своего коллегу, редактора «Московского листка» г-на Пастухова, он незаметно подложил тому в карман пальто одну из ложек и завел с жертвой невинный разговор. В какой-то момент Пастухов вдруг нащупал в кармане злосчастную ложку, протянул столовый прибор собеседнику и в растерянности произнес:

– Коля, а ведь я ложку украл! Снеси-ка ее в буфет.

Тот согласился, но при этом подложил в карман жертве вторую ложку. И когда вернулся, Пастухов сказал ему:

– Снес? А вот у меня другая ложка. Стало быть, я две стащил. Снеси-ка.

Соедов повторил маневр. Вернувшись, он обнаружил Пастухова совсем в жутком состоянии. Тот крутил в руках очередную ложку и при этом бормотал:

– Откуда же она? Ведь это третья… Ничего не понимаю… Возьми, отнеси. Впрочем, пойдем, я сам отдам.

После чего была подложена и четвертая ложка. И спустя некоторое время Пастухов вдруг тихо произнес:

– Коля, ущипни меня за ухо. Ну, за руку. Возьми. Ущипни. Жив я или нет? Жив… Только ничего не понимаю. Ты знаешь, что у меня в руке? Боюсь посмотреть, а чувствую. Опять она…

С далеко уже не молодым Пастуховым чуть не приключился сердечный удар.

В 1899 году в Манеже состоялось бесподобнейшее зрелище – карнавал клуба циклистов «Москва». Циклистами в те времена называли любителей велосипедного спорта. Сам же спорт был в диковинку, да и велосипед смотрелся более торжественно и живописно – чуть ли не двухметровое переднее и маленькое заднее колесико.

Словом, карнавальное зрелище сделалось едва ли не главным событием года. Сохранился газетный отчет об этом мероприятии: «Карнавал начался общим выездом всех костюмированных. Последних оказалось значительное количество.

Среди обычных маскарадных костюмов попадались и такие, которые обращали на себя внимание публики. К числу таких следует отнести: «Старый год и Новый год» (г. Докучаев с трехлетним ребенком), «Водяной и русалка» (гг. Сухонины), «Английская каретка» (гг. Шиллер), «Русская тройка» (гг. Долинин, Богачев, Царьков и m-me NN), «Елка и Демон». Циклисты отдали вчера дань и «злобе дня»: некоторые из велосипедистов вырядились «бурами» и «англичанами», другие изображали собою «мулов, зачинщиков бегства англичан при Гленкэ» (гг. Симагин и Заемщиков) и т. п. Наряду с изящными и оригинальными костюмами раскатывали по манежу и целые сооружения с большой претензией на остроумие и оригинальность. Такими претенциозными костюмами можно назвать «Цветочную беседку» (г. Райбль), «Кассу клуба циклистов «Москва» (г. Петцман), «Походную мастерскую гонки «Москва – Петербург» (г. Пашков).

Победили же «Английская каретка», «Каретка Красного Креста» и «Мулы»».

Кстати, здесь же обучали и искусству управления велосипедом. Среди учеников был престарелый Лев Толстой. Нельзя сказать, чтобы это искусство ему очень уж давалась. Особенно мешала одна дама, тоже из учащихся. Лев Николаевич сетовал: «У нее шляпа с перьями, и стоит мне взглянуть, как они колышутся, я чувствую – мой велосипед неотвратимо направляется к ней. Дама издает пронзительные крики и пытается от меня удрать, но – тщетно. Если я не успеваю соскочить с велосипеда, я неизбежно на нее налетаю и опрокидываю ее. Со мной это случалось уже несколько раз. Теперь я стараюсь посещать манеж в часы, когда, я надеюсь, ее там нет».

И, по обыкновению, делал философский вывод – дескать, почти неизбежен закон, по которому именно то, чего мы избегаем, нас, как правило, притягивает более всего.

Но особенную славу наш Манеж снискал как выставочный зал. В этом качестве он использовался еще задолго до советской власти.

В 1831 году здесь выставили модель чугунного моста через Москву-реку невиданной конструкции.

В 1852 году тут проходила сельскохозяйственная выставка, которую даже изобразили на гравюре под названием «Вид выставки сельских произведений в московском экзерциргаузе».

В 1862 году в Манеже проходила выставка одежды, утвари и ремесел народов, населяющих Россию.

Затем в 1872 году здесь же прошла этнографическая выставка, для которой специально были изготовлены невиданные раньше экспонаты – манекены. Делали их из дерева, лица раскрашивали розовыми красками, вставляли желтые глаза. Одежда же использовалась подлинная – манекены наряжали в настоящие татарские, поморские, чукотские костюмы.

А в начале двадцатого века здесь же прошла Первая международная выставка автомобилей и велосипедов – два эти вида транспорта возникли приблизительно одновременно и примерно в равной степени служили символом прогресса.

На одной же из собачьих выставок (проходили тут и такие) всех поразил купец Михаил Хлудов. Он сидел в центре манежа в клетке вместе с дрессированной тигрицей Машкой. Для развлечения Хлудов пил стаканами коньяк (стакан у него, кстати, был серебряный), а Машка била хвостом о прутья клетки. Голова же тигрицы лежала на коленях хозяина.

А в самом конце девятнадцатого века состоялось покушение на экспонаты одной из выставок. «Московский листок» сообщал: «Третьего дня, ночью, через открытое окно, по подставной лестнице, проникли в городской манеж, где находится цветочная выставка г. Золотарского, два мальчика, одетые в костюмы рукавишниковского исправительного приюта, и спрятались под террасу военного оркестра, а по окончании гулянья пробрались в павильон аллегри от детских приютов, сорвали одну доску с ценными вещами и скрылись тем же путем, как и влезли.

Вчера, при участии чиновника детских приютов, одним из агентов сыскной полиции часть похищенных вещей найдена у одного из приказчиков гробовщика, живущего где-то на Сретенке, а остальные вещи оказались под упомянутой террасой».

Словом, цветоводу Золотарскому оставалось только поблагодарить налетчиков. Урона никакого, а рекламу создали. Ведь без этой крохотной заметки многие москвичи и не узнали бы, что именно проходит в эти дни в Манеже.

«И звучит оркестрион»

ГОСТИНИЦА «МОСКВА» была построена в 1936 году по проекту архитектора А. В. Щусева. Ранее на этом месте стоял ряд знаменитых московских трактиров.

Разглядывая фасад гостиницы «Москва», можно предаться фантазиям. О том, сколько различных баров и кафе находится на этажах, о том, как скромные командировочные пьют в них по ночам русскую водку под салатик оливье, о том, какие сумасшедшие деньжищи они за эту водку платят. Все-таки отель в центре Москвы. Дешевый общепит здесь неуместен.

Но гораздо интереснее пофантазировать на несколько иную тему. О том, что было на этом месте во времена дореволюционные. Тем более, что фантазировать и вовсе не надо. Достаточно воспользоваться сохранившимися документами.

Некогда территория, сегодня занятая под гостиницу, была застроена лавками и трактирами. Самый же знаменитый из трактиров располагался чуть дальше от Тверской, ближе к нынешнему памятнику Марксу. Это был известный Тестовский трактир, возникший в 1868 году. Правда, официально он назывался Патрикеевским, поскольку находился в доме знатного миллионера Патрикеева.

Тестов же всего-навсего арендовал эту недвижимость. В какой-то степени благодаря тому, что подольстился к жадному до славы Патрикееву и вывесил над входом огромнейший плакат: «Большой Патрикеевский трактир». А снизу скромно приписал: «И. Тестов».

Фирма делалась все более и более известной, и спустя десятилетие разбогатевший Тестов прибавил к своей вывеске российский герб и надпись, – самую престижную из всех возможных, мечту каждого дореволюционного предпринимателя, – «Поставщик Высочайшего двора». Значит, сам государь-батюшка не брезговал отведать тестовского расстегайчика. А ближайшие царевы родственники не брезговали лично посетить тестовские владения. Как правило, перед визитом высочайших едоков швейцар от Тестова бежал на площадь, к будочнику:

– Гони своих «канатных» под китайскую стену – начальство наехало!

«Канатными» в то время называли проституток, выискивавших клиентуру у канатов, огораживающих огромный плац перед Большим театром.

К Тестову любил захаживать брат Александра Третьего Владимир Александрович. Однажды это даже вылилось в курьез. Как-то раз великий князь Владимир приехал в маленький город Боровичи. А тамошний купец, заранее прознав об этом, выписал из Москвы одного из лучших тестовских поваров, который, зная вкусы постоянного клиента, приготовил соответствующее угощение.