Александр Графов - О хирурге. Хирурга жизнь – совсем не мёд Страница 6

6 граммов в сердце…

(из цикла о чёрных хирургах)

Когда я вижу сломанные крылья,

Нет жалости во мне и неспроста —

Я не люблю насилье и бессилье,

Вот только жаль распятого Христа.

День выдался плохой с самого начала. Операции, смерти на столе… Невезуха. На душе херово. Работа – операции или операции – работа. А может, просто, бабло сшибаешь? Вот сказали бы – уезжай. Уехал, ушёл, в чём есть. А идти некуда. Квартала не пройдешь, шёлкнут в один момент, это запросто. Курим, короткий передых. Анестезиолог куда-то смылся. Крученный. Всё объехал. Афганистан, Север Африки, Югославия… Интересно. Есть у него семья? Шифруется, думаю и имя своё придумал. Ассистент проще, что-то в семье не заладилось, переживает. И боится… У самого тоже всё разваливается. Семья… на ниточках отношения. На работе – избиение начмеда и угроза убить главного врача. Хотел на меня бандитов натравить, но ошибся. Я их на дому оперировал, мне и доложили сразу. Надо было уйти от греха. Грохнул его кто-нибудь, всё, на меня списали бы, свидетелей много.

Шум в операционной.

Анестезиолог кричит – Огнестрел, мойтесь.

Маска, руки в первомур, халат, перчатки. Входное отверстие чуть выше соска. Солдатик щуплый, как семиклассник. На аппарате. Вот бляди, детей на войну посылают! Торакотомия, в плевральной кровь, в полости перикарда тоже. Глазами ищу диафрагмальный нерв, рассекаю перикард, рану в сердце закрываю пальцем, удаляю сгустки. Кровь бьёт на задней стенке. Сквозное. Закрываю пальцами две раны. Вывихиваю сердце, швы на рану задней стенки. Шов раны левого желудочка на передней, вдоль, коронарные сосуды близко. Последний шов затянул, но не вяжу на узел. Кровотечение остановилось, сердце пустое, еле тикает. Катетер подключичный в полость левого желудочка, полиглюкин, массаж. Сердце заработало, сначала медленно, потом зачастило, но ритм есть. Завязываю последний узел. Сушу отсосом.

Анестезиолог – Пульс на сонных.

– Зрачки не поплыли?

Анестезиолог – Всё чики-чики.

Рана в диафрагме, кровь в брюшной полости. Лапаротомия срединная. Крови немного, желудок насквозь, селезёнка в дребезги. Спленэктомия. Ушиваю раны в области дна желудка и по большой кривизне. Шью диафрагму. Стоп, себе думаю. Осмотримся, спешка закончена. Странное ранение, вернее, ход раневого канала. Салфеткой сушу и прохожу по левому фланку. Вот она пуля, в теле грудного позвонка. Удаляю. Даже не деформирована. Выстрел с близкого расстояния, почти в упор.

Анестезиолог – Начальник, мальца убивали и по-серьёзному. На руках следы от верёвки. Руки были связаны. На самострела не похож.

– Сам вижу. На коленях со связанными сзади руками. Оттянули голову назад, да передумали резать шею, вот из Макарова и выстрелили сверху вниз. Приблизительно такой механизм травмы, судя по ранению.

Дренаж в брюшную полость, зашиваю брюшную стенку.

Ассистент – Шеф, и нас вот так шлёпнут. А может, ночью сонных постреляют?

Анестезиолог – Хер ты, молодой, угадал. Взорвут, в машине на обратном пути. Случаи бывали.

– Хватит пугать людей. Оперсестра и так язык со страху проглотила.

Сердце работает. Сухо. Редкие швы на перикард. Лёгкое не повреждено. Дренаж вверх, вниз. ПХО огнестрельной раны. Зашиваю торакотомную рану.

Анестезиолог – Пульс на лучевых, АД 80 на 0. Начальник, у тебя выживали огнестрельные ранения в сердце?

– Нет, может этому повезёт. Ты там посуетись. Уже пора заканчивать босоту всякую за бабло вытаскивать. Сделай хоть раз по-христиански.

Анестезиолог – Да хоть по-христиански, хоть по-мусульмански, хоть по-иудейски. С тобой по-христиански кто поступал? Со мной? Про молодого не говорю… Ещё одумается.

Операция закончена. АД 100 на 60 мм рт. ст. На ЭКГ тахикардия, нарушение внутрижелудочковой проводимости, снижение вольтажа. Осторожно перекладываем раненого на каталку.

– Ты подержи его на аппарате. Обезболь. Антикоагулянты есть?

Анестезиолог – Не учи учёного. У него гемодилюция. Эритроцит эритроцита не догоняет. Катит с анестезистом каталку. Тот весь день молчал. По-русски не понимает. Где его анестезиолог нашёл? Работает хорошо, не советская школа. На турка похож… Ну да хер с ним.

На сегодня всё. Может быть… Обмыться и спать. Осталось ещё 6 дней. В оставшиеся дни, ничего примечательного. Работа – операции или наоборот. Навещаю мальца перед отъездом. Дренажи убраны, может садиться в кровати. АД 110 на 60 мм рт. ст. Тахикардия, 96 в 1 мин., ритм сохранён. ЭКГ – элевация сегмента ST незначительная в отведениях II, III, aVF, V1.

– Солдат, как тебя зовут?

– Паша.

– Как самочувствие, что болит?

– Хорошее, раны только болят.

– Выздоравливай. Возьми свою пулю, амулет сделаешь, оберег. Ты крещёный?

– Да, мамка говорила, что крестила ещё маленького.

– Перекрещиваю его. Ну, пока. Жму его детскую руку. Ухожу. Муторно, предчувствие плохое. Может… Да всё может…! БОГ должен быть? И ХРИСТОС!

Садимся в машину. Я впереди. Анестезиолога нет. Сука, опять задерживается. Слышу, кричит, оглядываюсь. Бежит, в руках две канистры 10 литровые с коричневой жидкостью. Такие, в которых антифриз продают.

– Канистры мне сюда, наперед. Открываю, нюхаю. Коньяк.

– Не много ли на четверых с женщиной?

Анестезиолог – Друзья…, сколько дали. Во все руки. Расчёт получили? Тогда валим отсюда.

– Выпивать будем за Ростовом, может за Новочеркасском или Новошахтинском. Посмотрим, как с транспортом.

Анестезиолог – А почему не за Харьковым, за Белгородом, а? В Дебальцеве лучше…

Трогаемся.

Анестезиолог – Начальник, на какой день умирают с огнестрелом в сердце? Ты видел ЭКГ?

– Если сразу не умер, то на 6—7 день. Прорезаются швы, тромбоэмболия…

Анестезиолог – Умрёт сегодня малец.

– Не каркай. Всё в руках БОЖЬИХ. Там есть кому за ним присмотреть?

Анестезиолог – Местная врач. Грамотная. Жалела мальца. Я всё ей расписал, что и как.

Дорога плохая, молчим. Будет потом пересадка в Аксае. Выпивка за Новошахтинском. Каждый наливает себе, пьёт столько, сколько сможет. Без чоканья и тостов. Никому не нужные, да и ждать нас некому, если честно. Пожмём друг другу руки. Потом разъедимся в разные стороны. Мир большой, может встретимся… как было не раз.

– Начальник, и ты здесь! Работаем и оперируем или наоборот???

P.S. Прошло время. Опермедсестра наконец купила себе двухкомнатную квартиру.

Ассистент уехал в Польшу.

Анестезиолог повесился у себя на даче. Трезвый.

Местная женщина врач погибла. Случайно снаряд попал в машину, в которой она ехала с мужем.

Начальник, шеф на пенсии. Купил дом в деревне. С коллегами не общается.

Солдатик Паша… жив. Так думает хирург. БОГ ЕСТЬ, говорит он, но в церковь не ходит.

Возлюбил проклятие, – оно и придет на него…

Было это лет 6 назад. Поступает в хирургическое отделение больной с рожистым воспалением левой голени. Мужик видный такой, лет 40, высокого роста, работает лесником. Состояние тяжёлое: температура за 40 градусов, кожные покровы бледные, левая голень красного цвета, отёчная, с огромными геморрагическими пузырями и участками некроза кожи. Начинаю лечить – обработка, повязки, УФО, антибиотики внутривенно и внутримышечно, дезинтоксикация и т. д. Как всегда, заболевание нередкое. Какие трудности? Через сутки приходит его жена. Обычная, деревенская, без…. Ну, вы понимаете… Глаз не цепляет. Ветеринар по профессии, но не работает. Притащила с собой пенициллин, бициллин 3 из ветеринарного набора. Крайне озабочена, встревожена. В заболевании разбирается в пределах своей компетенции и образования. Разговорились. И во что она мне поведала.

– Я мужика этого отбила от жены и двух детей. Пока мы с ним погуливали, всё ничего. Потом забеременела, и он сам перешёл ко мне жить. Месяца через два приходит его жена к нам. Он уже с ней к тому времени развёлся, но детей навещал, давал деньги, покупал подарки. С ним она не стала разговаривать, а со мной поругалась и перед уходом сказала: «С ребёнком будешь маяться всю жизнь, а с моим мужем долго не проживёшь!». Через некоторое время уехала к родителям в другой район. Значения этим словам я не придала. Зажили хорошо, по-людски, дружно. Дом подправили, мебель, машину «Ниву» 4-х дверную купили. Газ, воду провели. Муж ездил к бывшей, просил прощения. Что она ему отвечала, не говорил, ходил мрачный после поездки. Дня три отходил. Родила… У ребёнка к 3 месяцам диагностировали ДЦП. Крепко задумалась. Сошлось! Накаркала! Теперь мужик уйдёт от меня. Повезла мужа и сынишку к бабкам. Нашла очень знающую в этих делах женщину. И вот что она поведала – На твоём муже проклятие, снять я его не в силах. Отмолить нельзя. Есть одна, кто может, но дело это долгое, дала адрес. Специалист этот оказалась в Москве, очередь не пробиться, потом поехала за границу. Так до сих пор ждём. Ребёнка таскаю по врачам. Тула, Москва, а тут на мужа напасть. Не умрёт? Может к Семёновне…? Заговорить? Мне помогла рожу излечить на руке.