Юрий Теплов - Книга 1. Воскресший утопленник Страница 6

Он, не торопясь, двинулся мимо Лефортовского рынка в сторону дома. С востока на небо наползала хмурь, предвестница скорого дождя. Ветер раздевал деревья, гонял по тротуару листву и хоронил ее в укромных уголках. В таком уголке Алексей и заметил чистенькую пожилую тетку, торговавшую ранетками. С рынка ее, похоже, турнули азербайджанцы, распоряжавшиеся на нем, как в своей вотчине. На отшибе, где она пристроилась, покупателей кот наплакал. Алексей сбавил ход, даже приостановился, улавливая ее думы. Они были обыденными и убогими, как вся жизнь вокруг. Ранеточница надеялась расторговаться и купить девочкам творогу и двести граммов колбасы. Мелькнули в ее думах непутевый сын, залетевший в места отдаленные, и сгинувшая невесть куда гулена-сноха. Мелькнули и исчезли, опять уступив место внучкам-погодкам.

Неведомые внучки-погодки вызвали у Алексея мучительное желание что-то вспомнить. Память заметалась в поисках нужной клавиши. Вот-вот, казалось, возникнет чей-то забытый образ или проплывет важный кусок жизни. Но вместо этого в голову буйным потоком хлынуло лето.

Маленькая женщина с зеленоватыми распущенными локонами гладила его виски. Рта она не раскрывала, но он слышал ее речь.

– Вы утратили и продолжаете бездумно тратить дарованное. Поселенцы сами убивают мироздание.

– Что значит убивают?

– Все, что нас окружает, – живой организм. Ему больно от бесконечных ран. Он долго терпел и теперь начинает мстить.

Женщина взяла его руку в свою, стала рассматривать ладонь, пальцы. Опечаленно вздохнула:

– Твой безымянный палец много длиннее указательного.

– И что из этого?

– В тебе сохранилась энергия продолжения рода. Мне жаль тебя отпускать. Но ты один из немногих носителей гена и должен вернуться. Поймешь это, когда твоя память заполнит пустующие клетки…

Опекунша девочек-погодков отставила свои ведра с ранетками. Подошла к нему, потеребила за рукав.

– Вам плохо?

– Нет, нет, – очнулся Алексей, – извините!

Торопливо достал из кармана многострадальные пятисотки, вложил их ей в руку.

– Для внучек, – и, не желая слышать слов благодарности, стал переходить улицу. Вслед ему донеслось:

– Кто вы?…

Жена была дома. Спросила, не глядя в глаза:

– Есть будешь?

– Буду, – буркнул Алексей.

Она поставила на стол тарелку с борщом, хлебницу и собралась исчезнуть с его глаз.

– Погоди! – остановил он ее.

Она будто споткнулась. Повернулась к нему, пересиливая себя и не поднимая глаз. Он услышал: «Если скажет про развод, упаду на колени, попрошу прощения. Геныч все равно свою не бросит…».

– К Геннадию больше не ходи! – жестко сказал он. – Пойдешь – умрешь… Будем считать, что ничего не было… Где Олег?

– Он у девушки сегодня ночует.

– Ночует, и она все еще девушка?

– Не знаю.

– Жениться, что ли собрался? Кто она?

– Не знаю.

– А что ты вообще знаешь?

Она промолчала.

– Как у тебя с деньгами?

– Триста рублей было. Ты случайно не брал?

– Случайно брал.

– Олегу второй месяц хозяин не платит.

– Сядь! – приказал он ей.

Жена присела на табурет. Он прошел в свой кабинет, где оставил афганку-безрукавку. Отсчитал тысячу долларов. У него осталось около семисот, не считая тех двух тысяч, что отложил с непонятной целью как НЗ. Вернулся на кухню. Положил деньги перед женой:

– На расходы. И не жадничай.

– Откуда столько?

Он не ответил, и она больше не допытывалась. Сидела, сложив руки на коленях. Наконец, не выдержала, спросила, как школьница:

– Я могу уйти?

– Как хочешь.

Осторожно собрав со стола валюту, скрылась в спальне.

2

Алексей лежал в своем кабинете на узком топчане, который стал ему теперь коротковат, и пытался разобраться, что же с ним произошло на острове. Вопросов – пруд пруди, а ответов – кот наплакал, включая исчезновение трофейного браунинга. Потому он отбросил все вопросы в надежде, что все когда-нибудь разъяснится само собой. Оставил лишь то, что было фактом, хотя и не находило объяснения.

Во-первых, он каким-то образом подрос, заметно помолодел и вылечил все свои болячки. Во-вторых, и это самое главное, приобрел способности, несовместимые с нормальной психикой. Они-то и беспокоили его больше всего.

Чужие секреты, как лишний груз в рюкзаке, тянут, а выбросить жалко. Однако бывает, что груз оказывается совсем не лишним, выручает в особых обстоятельствах… Как бы то ни было, но умением заглядывать в чужие мозги стоит распорядиться разумно.

А в чем она, разумность? В добывании капитала?… Большие деньги Алексея не интересовали, лишь бы не нищенствовать… Стать секретным агентом, чтобы отлавливать шпионов?… Бессмысленно, потому что никаких державных секретов не осталось. Их давно распродала оптом и в розницу кодла последнего союзного генсека и первого российского президента… Бороться против казнокрадства и вообще против любого сволочизма? А можно ли бороться одному, если сволочизм окутал, как туман, всю страну? Если кучка подонков безразмерно богатеет, а остальные с большими потугами выживают?…

Алексей вспомнил свою безмужнюю двоюродную сестру – доярку, живущую в деревне с двумя пацанами-сорванцами. Она полтора года не получала зарплаты, но ни одной дойки не пропустила. Как ухитрилась не уморить детей – одному Богу известно… А хахаль жены адвокат Гена гребет бабки со своих подзащитных уголовничков в костюмах от Кардена. Приобрел двухуровневую квартиру на Краснопресненской набережной, купил у вдовы писателя-классика дачу и превратил ее в боярский терем. Раскатывает на лимузине и даже подарил машину своей дуре-бабе…

Так с кем бороться? С адвокатом? С теми, кого он уводит от праведного суда? С прокурорами и судьями? Или замахнуться еще выше?…

Он считал себя прагматиком, в чудеса не верил. Но то, что с ним произошло, не поддавалось реальности. В том был сокрыт непонятный ему смысл, до которого он просто обязан докопаться.

Он приподнялся, затем сел на своем топчане. Взгляд его упал на книжную полку с множеством папок, в которые он складывал все свои публикации. Они показались ему такими ничтожными, что он тут же встал и начал швырять их на пол. На одной из полок обнаружил пачку мягкой «Явы» и бензиновую зажигалку, подаренную ему когда-то Рязанцевым. Алексей так и не выбрал время, чтобы встретиться с другом.

Он бессмысленно крутил сигаретную пачку и вдруг понял, что не выкурил после возвращения с Острова ни одной сигареты. И удивился тому, потому что прежде смолил по две пачки в день.

Сунув находку в карман и нагрузившись папками, он вышел к мусоропроводу на лестничной площадке и спустил вниз свой бесценный архив. Сунул в рот сигарету, поджёг и попробовал затянуться. В центр левой ладони будто ткнул кто раскаленной иголкой, и организм мгновенно заполнила тошнота. Алексей отправил курево вслед за своими литературными трудами. И лишь тут обратил внимание на голоса сверху. Визгливый девчачий требовал:

– Димон, блин! Не жмись! Лей, как себе!

Заржали ломкие баски, и голос взрослого произнес:

– Накапай ей до краев, Димон! Не хватит – смотаешься к Алику.

Алексей поднялся на один лестничный пролет. Оглядел теплую компанию. На заплеванных ступеньках сидели трое стриженных наголо пацанов и рыжая девица лет четырнадцати с наполненным стаканом в руке. Выше, облокотившись о перила, стоял парень в замшевом пиджаке и чавкал жвачкой.

Алексей шагнул к девице, отобрал у нее стакан и выплеснул водку в лестничный пролет.

– Блин! – взвизгнула она. – Охренел? – повернулась к замшевому: – Климыч, он что – с катушек съехал?

Пацаны тоже уставились на парня, и Алексей без труда уловил их немое негодование. «Откуда этот хмырь нарисовался? Дай ему, Климыч!»

Тот выплюнул жвачку и поманил непрошеного пришельца пальцем. Алексей не шевельнулся, продолжал спокойно разглядывать замшевого. Угол рта у того был слегка искривлен, от уха к шее шел бледный, но все же заметный шрам.

– Кому сказал! – рыкнул парень и медленно стал спускаться по ступенькам.

– Не маячь, Клим! – предостерег его Алексей, и тот, будто споткнувшись, притормозил подле малолеток. – Я сейчас уйду, Клим, и выйду через пять минут. Чтобы ни тебя, ни мелкой шоблы здесь не было. Про этот подъезд забудь!

Шрам возле уха парня слегка побагровел. По его извилинам проскакала одинокая мыслишка: «Никак из наших… Бригадир что ли? Надо узнать у Юсупа…»

– Если не понятно, передай мои слова Юсупу, – сказал Алексей и, не спеша, потопал к своей двери. Вслед ему при полном молчании донеслась оформившаяся в тощих извилинах мысль: «В буграх ходит, раз с Юсупом корешится… Придется сваливать…».

Вся следующая неделя прошла для Алексея в хлопотах. Он так и не смог выкроить время для встречи с Рязанцевым. Да и тот не давал о себе знать: не звонил, не объявлялся, чтобы глянуть на воскресшего друга.