Геннадий Мурзин - Смертельный нокаут. Уральский криминальный роман Страница 6

Савичев сочувственно кивнул.

– Да уж… А ты, Сергеич, устал, гляжу.

Фомин огорченно вздохнул.

– Не на курорте как-никак был. По правде-то говоря, рассчитывал, что побольше дадут отдохнуть, но… – он обвел коллег взглядом. – А, кстати, вы тут не слышали, зачем генерал вызывает? Вздрючить собирается или как?

Савичев ухмыльнулся.

– Мы ничего не знаем, но взяли на себя смелость предположить, что для тебя проблем не будет.

– Почему, парни, так решили?

– Интуиция, – ответил Савичев.

Все почему-то рассмеялись. Яснее ясного: мужики знают, но молчат. Как партизаны на допросев гестапо. Фомин шумно вздохнул.

– Нехорошо, конечно, с товарищем поступаете, да ничего не поделаешь, – он встал и вышел из-за стола. – Пойду в приемную.

– Посиди еще, – предложил Савичев, – время есть.

Фомин ухмыльнулся.

– Нет уж… Лучше чуть-чуть раньше, чем чуть-чуть позже… Посижу лучше в приемной. Может, там что-то разведаю.

Он вышел. Спустился на второй этаж. Зашел в приемную. На своем месте оказался лишь помощник начальника. Он, оторвав на минуту взгляд от бумаг, сказал:

– А, Сергеич… Привет… Присаживайся, – он посмотрел на настенные часы. – Еще пять минут.

Удобно устраиваясь неподалеку от генеральской двери, Фомин ответил:

– Здравия желаю, господин майор.

– Всё ёрничаешь? – ухмыльнувшись и не поднимая глаз, спросил тот. И предупредил. – Ты с генералом поосторожнее: не в настроении он сегодня. Ненароком можно и схлопотать.

– Эт-то верно, майор. Чего хорошего – не дождешься, а…

Тут Фомин замолчал, потому что боковым зрением заметил, что замигала сигнальная лампочка у одного из телефонов помощника. Тот поспешно снял трубку, из чего можно было сделать вывод: САМ!

– Так точно… Сидит в приемной… Слушаюсь, – он положил трубку. Обращаясь к Фомину, полушепотом сказал. – Иди. Уже ждет.

3

В тесную и полутемную комнатуху ввели Шилова. Выглядел он неважно. Это про себя отметил с первого взгляда Тагильцев. Шилов сел на табурет, напротив Тагильцева. Надзиратель остался стоять у дверей. Адвокат сказал:

– Любезный, оставьте нас наедине.

– Но…

– Пожалуйста, выйдите, – настойчиво повторил Тагильцев.

Надзиратель вышел. Как только за ним закрылась дверь, Шилов, обрадовано ухмыльнувшись, сказал:

– Афонь, привет… вишь ты.

По лицу адвоката пробежала тень. Не по нутру, видимо, пришлось обращение клиента, не понравилась фамильярность. Он, сдерживая себя, суховато заметил:

– Не брат я вам… И не сват… И, тем более, не друг любезный… Поэтому обращайтесь, соблюдая приличия…

– Что ты, Афонь, в самом деле?! – Шилов с подозрением посмотрел на адвоката. – Столько лет, вишь ты, знаем друг друга; столько раз с руки кормился, – он поднял ладонь и показал. – С этой самой руки, вишь ты… скурвился, получается?

– Знать-то, да, знаем дуг друга, но не до такой степени, чтобы… Короче, Евгений Дмитриевич: вы попросили, я приехал…

Шилов, почесав отросшую черную щетину на щеках, прервал.

– Вот как? Сразу и на «вы»? Это что-то новенькое, – он покачал головой и смачно сплюнул на пол. – Как изменился, а? Ну, и народец! Не народ, вишь ты, а кобылка.

Адвокат терпеливо продолжил:

– Приехал, чтобы оказать юридическую помощь. Отсюда: отношения между нами должны быть соответствующие – отношения клиента и его адвоката. Короче, сугубо деловые отношения. Если вас не устраивает что-то, то… Я охотно уеду назад.

С минуту Шилов смотрел на Тагильцева, не мигая. Смотрел так, как смотрел бы удав на свою очередную жертву. Слишком мало прошло времени, чтобы свыкнуться ему с мыслью, что он хоть и удав все еще, однако несколько не в форме; не на столько опасен для жертвы, чтобы трепетать при каждом движении. Ситуация изменилась. Изменилась не вчера. А ему по-прежнему казалось, что всемогущ, что в силах сделать со всяким все, что захочет. Не знаю, понял ли Шилов что-то в течение этой паузы, однако факт: сменил форму разговора.

– Извини, – прилагая большие усилия, выдавил он из себя. – Я ведь что… Я ведь думал, что все по-прежнему…

– И не все… И не по-прежнему… И вы это, Евгений Дмитриевич, отлично знаете… Я здесь больше представляю интересы НТПС «Высокогорье», чем ваши, поскольку насчет вас – полная неопределенность… Неудобно напоминать, что вы с недавних пор всего лишь рядовой (с авторитетом, но рядовой) член сообщества.

– Не хочешь ли сказать, Афанасий Петрович, что меня кинули? Не верю! У нас другие правила. Постой, – Шилов пристально посмотрел в глаза адвоката, – а ты сообщил?.. Они знают?..

– Проинформировал. Руководство разрешило мне выехать, однако четких инструкций не дало, из чего я делаю вывод: ваша судьба – в ваших и только в ваших руках. Поймите эту простую вещь, и все будет в порядке. Привыкайте к новому положению: ничто не вечно под Луной. Даже самый лихой наездник может оказаться вышибленным из седла.

– Но если так, то зачем ты здесь?

– Профессиональный долг: вы обратились, как я понимаю, за юридической помощью, я и приехал. И если мы найдем общий язык, то… Я, пожалуй, возьмусь осуществлять вашу защиту.

– Во что это мне обойдется? – спросил Шилов, в уме уже прикидывая некую сумму расходов.

– Все будет зависеть от обстоятельств дела, от продолжительности следствия и потом судебного процесса, от тяжести содеянного вами.

– Содеянного? Мной?! – воскликнул Шилов в изумлении.

– Ну, не мной же. Я – законопослушный гражданин, никогда с законом не конфликтовал и тем горжусь.

– А я?!

– Не знаю. Если судить по тому, что мне известно на этот час, то вас не ждет ничего хорошего.

Шилов, прищурившись, с ехидцей спросил:

– А что тебе известно?

– Долг адвоката принуждает сообщить следующее: а) в одиннадцать состоится ваш первый допрос…

– В качестве кого?

– Пока, как я понял, – в качестве подозреваемого в совершении убийства…

– Какого еще убийства? Что за чушь?!

Адвокат обратил внимание, что в голосе клиента в этот раз не было привычной твердости.

– Я не знаю, о чем идет речь, – признался адвокат, – однако, если взглянуть на ситуацию здраво, то, видимо, у прокуратуры имеются весомые доказательства. Ваше положение, Евгений Дмитриевич, очень серьезное. Впрочем, – адвокат усмехнулся, – кому я об этом говорю? У вас сколько «ходок»?

– Три… Но это в прошлом.

– За что?

– Первая – банальная хулиганка… двести шестая…

– А две другие? – спросил адвокат.

– Разбой… Сто сорок шестая, вишь ты…

Тагильцев заметил:

– Налицо – рецидив.

– Все – в прошлом, – опять же не слишком уверенно сказал Шилов, что вновь не осталось незамеченным адвокатом.

– Евгений Дмитриевич, областная прокуратура с бухты-барахты ничего не делает.

– Ну… вишь ты… политический заказ выполняет… Коммуняки счеты сводят… Я им не раз на хвосты соли-то подсыпал… в думе… Ёрзали, вишь ты…

– Хорошо, – адвокат посмотрел на свои золотые часы швейцарского производства, – ждать осталось недолго. Думаю, что скоро узнаем подробности… Не все, но кое-что узнаем. Нам же осталось лишь договорится об условиях защиты.

– Во что это мне обойдется? – Шилов повторил ранее уже заданный вопрос.

– Мы должны заключить договор…

Шилов нервно перебил адвоката.

– Подпишу любой договор… Сколько просишь?

– Гонорар скромен: учитывая серьезность дела… Сто у. е.

Шилов поспешил уточнить:

– В месяц?

– Не шутите, Евгений Дмитриевич: ну, какой уважающий себя адвокат станет работать за сто у.е. в месяц?

– В неделю?

– И не в неделю, а в час.

Шилов опешил, поэтому переспросил:

– В час?!

– Естественно, Евгений Дмитриевич.

– Круто, Афанасий Петрович… Крутёхонько, вишь ты.

– Какова игра, таковы и ставки. Впрочем, дешевле вряд ли найдете. К тому же: не беден и потому разорение не грозит… Я так думаю.

Шилов зло сплюнул на пол.

– Нашел миллиардера.

– Миллиарда, может, и нет, но миллион-то, уж точно, наскребете… На подобное благое дело.

Шилов подумал: «Без штанов, сука, оставит». Вслух же вынужден был согласиться. По крайней мере, на этой стадии. А потом? Видно будет. В голове всплыла строчка из песни: «Сижу на нарах, как король на именинах…» В самом деле, что толку от денег, если окажусь, подумал он, на нарах? Народ прав: скупой платит дважды.

– Хорошо, – сказал Шилов вслух. – Если постараешься, то получишь сверх того.

– Спасибо, но не надо… У меня еще есть одно принципиальное условие.

– Да?

– Да, – подтвердил он, сделав вид, что не заметил сарказма. – Условие следующее: за пятьсот часов платите сразу, на берегу, так сказать, еще не пустившись в плавание, а остаток – после окончания следствия.

– А на суде?.. – спросил Шилов. – Ну… Если все же дойдет до этого.