Светлана Багдерина - Здравствуйте, я ваша фея, Или Cчастье по вызову Страница 6

Звонкий стук топора о неподатливый ствол на полминуты пресекся, напугав его премудрие, но скоро возобновился с удвоенной частотой и силой, словно невидимый дровосек поплевал на ладони, утер пот со лба, крякнул, и с новой силой взялся за работу.

«Впереди и чуть вправо! Точно! Есть контакт!» И студиозус, выдернув из колючих останков раздавленного куста мешок с припасами, энергично зашагал в направлении звука. Последние заросли ежевики, преграждавшие ему путь – густые и низкорослые – он преодолел в два прыжка.[16]

– К-кабуча… – сквозь стиснутые зубы выругался школяр, торопливо поднимаясь с коленок, и тут его сконфуженный взгляд встретился с округлившимися от изумления голубыми глазами огромного молодого лесоруба.

– Т-ты кто? – по-телячьи хлопая короткими белесыми ресницами, потрясенно выдавил тот.

– А ты? – перехватывая инициативу, перешел в контрнаступление студент.

– Я – Лесли… Сын Жака… Лесоруба… Тоже лесоруб, – немного подумав, добавил к короткому, но исчерпывающему представлению парень, словно сей факт мог подвергаться сомнению.

– А я – Агафон. Сын Ефима-мельника. Твоя фея-крестная.

– Чего?!.. – прыснул в топор Лесли.

– Чего слышал… – скрестил руки на груди и обиженно насупился чародей. – И не вижу тут ничего смешного!

– Правда? – не переставая глупо[17] ухмыляться, воззрился на него дровосек.

– Естественно! – величественно усмехнулся студент, всем своим видом изображая воплощение мудрости и добра на Белом Свете, как учили его в Школе.

Вообще-то, он ожидал на свои слова какой угодно реакции. Но вряд ли такой.

Молодой лесоруб нахмурился, аккуратно опустил наземь топор и озабоченно повернулся к визитеру.

– Это бывает, – с сочувствием покивал он. – Вот с моим дядюшкой это происходит сплошь да рядом – таким уж он уродился. Но я тебе могу объяснить. Вот смотри. Я рублю этот дуб. В самой чаще леса. Один. И вдруг из кустов вываливается незнакомый парень в ободранном балахоне и с поцарапанной физиономией и заявляет – угадай, что?.. Что он моя крестная фея! Ну?..

– Чего – ну? – настороженно склонил голову приготовившийся следить за более продолжительным повествованием Агафон.

– Ну – в смысле, теперь видишь? – терпеливо вопросил Лесли.

– Чего вижу? – на всякий случай скосил глаза по сторонам озадаченный школяр.

– Смешное, – любезно подсказал дровосек.

– При чем тут это! – подскочил студиозус.

– А при чем тут что? – в свою очередь недоуменно поинтересовался собеседник.

– При чем тут дуб, при чем тут лес, при чем тут балахон, и при чем тут кусты!!! – взорвался Агафон, сжал кулаки и грозно двинулся на опешившего от такой бури эмоций парня. – Я тебе, остолопу, человеческим языком говорю, что я – фея!

– Тихо, тихо, успокойся, не волнуйся, фея – так фея… – лесоруб примирительно вскинул щитом ладони, сделал шаг навстречу школяру и вдруг ловко ухватил его за шкирку, размахнулся и запустил обратно в ежевичные заросли, из которых он только что вылез. – Вот и лети отсюда, раз фея! Придурок…

– Ай!!!..

Чиркнув грудью по примятому кустарнику, студиозус проехал на животе по траве за ним, взрывая носом перепрелую прошлогоднюю листву, и в конце тормозного пути уперся головой в сухостоину.

Слегка оглушенный, он сел, ругая твердолобого лесоруба последними волшебными словами, отер рукавом грязь с пылающей возмущением и обидой физиономии, досадливо закусил губу и призадумался.

Конечно, можно было поразить тупоголового наглеца молнией. Если получится. Если не получится – то хоть чем-нибудь.[18] Но, в таком случае, вероятность сотрудничества опекаемого объекта в матримониальном – и каком бы то ни было еще направлении – резко сводилась к нолю.

Н-да… Этого бестолкового губителя деревьев голыми руками не возьмешь… До чего еще в шантоньской глубинке косный народ встречается, оказывается! Деревенщина. Темнота некультурная. Невежа. Будто про фей ни разу в жизни не слышал! Ну вот что с таким делать прикажете? Разве что прибегнуть совсем уж к крайним мерам…

Лесли обошел могутный ствол дуба, прищурился, прикидывая, с какой стороны вести на упрямого лесного великана новую атаку, чтобы упал он потом в нужном направлении… и выронил топор. Перед глазами воздух неожиданно замерцал, вскипел сияющими серебряными пылинками, зазвенел десятком ложечек, истово размешивающих рафинад в надтреснутых стаканах с чаем, и прямо перед носом его – в трех сантиметрах, если быть совсем точным – из искорок и звона соткалась крылатая фигура, вся в розовом и с волшебной палочкой на взводе.

– Фея… – ахнул дровосек, отступил на шаг, чтобы рассмотреть летучее чудо получше, споткнулся о корень и хлопнулся на траву.

– Я же говорю – «фея», а ты – «придурок, придурок»… – почти умиротворенный, проговорил Агафон, перестал работать крыльями и опустился на землю.

– Ты?! Опять?! – лесоруб ошалело вытаращил очи. – А где матушка Дюшале?!

– Я за нее, – хмуро сообщил студент, с намеком поигрывая палочкой. – Обстоятельства изменились, и твое будущее было торжественно передано в мои руки советом крестных фей.

– Самозванец?.. – без особого убеждения, скорее, цепляясь за последнюю надежду, предположил дровосек.

– А с тем, кто встанет поперек моего пути, – многозначительно прищурил серые очи школяр, – будет так!..

Он лихорадочно поискал глазами подходящий предмет для демонстрации силы, остановился на шествующем по коре дуба усатом жуке, по счастливой – или несчастной случайности – коллеге Лесли, и сурово ткнул в него палочкой. Раздался тихий, но резкий хлопок, сопровождающийся тучей серебряных искр, а когда они рассеялись, по коре, так же невозмутимо, как и раньше, полз большой неуклюжий жук… розового цвета, с кружевными надкрыльями с люрексом, и со стразами на усах.

Студент беззвучно охнул, внутренне сжался, ожидая издевки или насмешки со стороны подопечного… Но Лесли был ошеломлен, чтобы не сказать, испуган: похоже, судьба жука-дровосека впечатлила его не на шутку.

– Так ты… в-вы… еще и маг? – косясь на разряженного не хуже городской модницы рогача, нервно поинтересовался он.

– Ну, наконец-то понял… – его премудрие торопливо сделал вид, что эксперимент с насекомым прошел так, как было задумано, и с демонстративным облегчением шумно выдохнул. – Естественно, маг. Известный всему просвещенному миру как Агафон…никус… Великолеп… то есть, Великий. Не слышал о таком? Ну куда уж тебе… Но для тебя, малыш, я – просто «крестный».

– Значит, вы теперь моя… фея… крестная… мать?

– Крестный отец, скорее, – снисходительно усмехнулся Агафоникус.

– И-извините… за… э-э-э… что я вас… я подумал… решил… я н-никогда раньше не видел… то есть, не думал…

– Это вот больше на правду похоже, – сухо хмыкнул Великолепно-Великий и милостиво кивнул. – Извиняю. Можешь встать.

Лесли поднялся, опасливо не сводя глаз с надменной розовой фигуры со спутанными волосами цвета соломы, украшенными листьями и сухими веточками. Торопливо и смущенно, словно находился в присутствии самой королевы, он принялся отряхивать от пыли свой нехитрый наряд: кожаные штаны, зеленую тунику и коричневую домотканую рубаху.

– И… что вы хотите… со мной делать… господин фей… крестный?

– Конечно, устроить счастье всей твоей жизни, – снисходительно усмехнулся Агафон, вертя в пальцах блистающую стразами палочку.

– Как?

– Ты жениться хочешь?

– Родители говорят, что мне еще рано – надо денег скопить, дом свой построить, хозяйством обзавестись, корову купить…

– Чепуха! Дом! Хозяйство! Кур и поросят, скажи еще! – презрительно фыркнул студент. – Ты в жены себе молочницу взять захотел, что ли?

– Н-ну, можно и молочницу – она девушка тихая, работящая… Или сестру шорника… ну или у бондаря дочку…

– У свинопаса бабушку! – пренебрежительно скривился чародей. – Никаких шорниковых дочек и молочниковых внучек нам на дух не надо, запомни это, Лесли, дитя моё!

– Можно просто «Лес»… крестный… – робко пробасил лесоруб.

– Хорошо, – отмахнулся Агафон, недовольный прерыванием. – О чем это я?.. Ах, да. О том, что такому парню как ты нужна дочь короля – не меньше!

– Д-да?..

– Да!

– Но… я ее не знаю. А Марта мне нравится… вроде. И Люси тоже… И…

– Не знаешь – узнаешь, – деловито сообщил студиозус, увлеченный демонстрацией планов громадья потрясенному подопечному. – Ты на себя в зеркало когда-нибудь смотрел? Видел, какой ты… э-э-э… добрый молодец?[19] Глаза голубые, прическа блондинистая, поперек себя шире, ростом чуть не со свой дуб! Правда, умом не вышел, но в будущем короле ум – не главное, на это министры есть и советники. Зато характер у тебя золотой – ты скромный, не избалованный, работящий… Страной будешь править день и ночь, без перерывов на обед: ей только развлекаться на балах останется.