E. San - Прерывая жизнь. Часть 1 Страница 6

В школе я не появлялся уже три дня. В соцсетях меня оскорбляли кто на что способен. Я устал от всего, от жизни, от школы, от родителей, от этого грязного городишки, в конце концов – даже от самого себя. Почему я вот такой родился? Я не оправдываю себя, ни в коем случае. Возможно, если бы рядом оказался верный друг и выслушал меня, поддержал, не было бы такого финала. Но я был один, сам по себе. Я украл из папиного бара немного алкоголя. Черканул записку родителям, мол, не вините себя и всё в таком духе. Выбрал старый заброшенный склад за городом, приехал туда на такси, напился и прыгнул с крыши одного из самых больших старых зданий. Вот и вся история, конец!

Я была в шоке, мне было так жаль Джеймса, я не придумала ничего лучшего, чем просто встать и обнять его, крепко-крепко.

– Тебе, наверное, меня и не хватало, – я разжала объятия.

– Чуть не задушила, – улыбнулся он.

Мы замолчали, глядя друг на друга. Разве бывает такое, что, живя на Земле, за все свои восемнадцать лет я так и не смогла встретить настоящих друзей, с которыми я была бы сама собой, а тут всего пара минут – и правдивая история жизни, и всё. Может, это из-за его искренности? Не знаю; но в тот момент я поняла, что именно о таком друге я всегда и мечтала: немного странном – в принципе, у меня самой тараканов в голове немало, – но таком открытом и нелживом, не строящим из себя непонятно кого и не подавляющим меня.

– Ты помнишь, о чём ты думал, стоя на парапете? – спросила я Джеймса.

– Ну да, о том, что жизнь – дерьмо, что я никому здесь не нужен, никто и не заметит моей кончины, ну и что я не смогу терпеть эту боль, просто хочу всё прекратить. Мне было страшно. Казалось, я остался один на всём белом свете. Наверное, и алкоголь притупил мозг, но я почему-то тогда не видел никакого другого выхода, кроме как спрыгнуть.

У меня мурашки поползли по коже: в каком же он был отчаянии!

– А ты как? Хотелось бы теперь услышать твою историю, – игриво спросил Джеймс. Он рассказал о себе и, мне кажется, ему стало полегче.

– Я тоже не была лидером в классе. Я была невидимкой, в прямом смысле этого слова.

– По тебе этого не скажешь, пухлогубая зеленоглазая блондинка – невидимка? Ты меня разыгрываешь? Я хоть и гей, но разбираюсь в женской красоте.

– Спасибо за комплимент! Вот я, кстати, и хотела тебя спросить: я раньше была русой, а сейчас стала блондинкой, зрение исправилось, и вроде как подросла немного, как это возможно? В тебе что-нибудь изменилось?

– Да, я похудел, – ответил Джеймс, откусывая кусочек от вишнёвого пирога, – забыл сказать, что, кроме гея-неудачника, я был ещё и толстяком, так что переиграй всю историю в своей голове с поправкой на толстозадого – и поймёшь всю ничтожность моей жизни. Я даже сейчас задаюсь вопросом, что тогда нашла во мне Элис?

– Значит, она разглядела в тебе то, чего ты сам не видел. Такое бывает, тем более, внешность не самое главное в жизни, надо, чтоб и голова пустой не была! – я уже завершила свою маленькую пирушку.

– Миловидная внешность всё равно лишней не будет, – добавил Джеймс.

– Значит, тут ещё и внешность меняется?

– Похоже на то, я в той жизни всегда хотел похудеть, да как-то не получалось, ленивый был.

– Да, я тоже хотела с волосами что-нибудь сделать и мечтала избавиться от очков.

– Что ж, наши мечты сбылись! – Джеймс засмеялся таким легким и звонким смехом, что я захихикала в ответ: хоть какая-то радость, стала выглядеть так, как всегда мечтала.

– Интересно, другие тоже покончили с собой? Этакий клуб неудачников в земной жизни собрался какой-то. Ты спрашивал, за что я сюда попала? Я не знаю, вот мой ответ. Да, у меня была не идеальная жизнь, но я всё равно её любила. У меня не было ни друзей, ни парня, но были любящие и любимые родители. Я как-то раз думала: утопиться бы в озере, когда летом у бабушки отдыхала, но это было не серьёзно, она меня тогда допекла просто. Понимаешь, я ничего не помню, точнее не так, я помню, что было пару дней назад, что было вчера, но вот как я здесь оказалась и день до этого – нет. Клара сказала, что я покончила с собой.

– А-а, старушка Клара. Я тоже был у неё, она почти отправила меня в ад, но меня перехватили уже по дороге, – с усмешкой сказал Джеймс. – Странно, что ты ничего не помнишь. Я думал, что если это осознанная смерть, то ты всё помнишь. Клара не сказала, как ты покончила с собой?

– Нет, я хотела спросить, но нас отвлекли. Ладно, может, узнаю, как тут всё устроено, и пойму, как я умерла.

– Может. Ну, давай доедай. Нам уже пора, – сказал Джеймс, вставая из-за стола, – лучше не опаздывать, за это могут наказать.

Я округлила глаза.

– Не смотри на меня так, – парень уже вытирал салфеткой руки.

– Ещё и наказывают? – мне уже меньше нравилось это место, не люблю армейские порядки, а наказания тем более.

– Как наказывают, не знаю, но тут на днях парочку кривляк куда-то уводили часа на два, они потом пришли тише воды, ниже травы. Ребята пытались расспросить, что с ними делали, но они как зомби в одну точку уставились и молчали.

– Да уж, живём как в сказке, чем дальше, тем страшнее.

Мы вышли из столовой на поляну, всю залитую солнечными лучами. На улице лето, светило яркое солнце, я даже, кажется, пение птиц услышала, хотя, может, это и не они, не знаю, водится ли здесь живность. Сочная зелёная трава под ногами была коротко подстрижена, здесь кто-то явно заботится об ухоженности замка. Воздух прогрелся градусов до восьмидесяти, но лёгкий ветерок освежал нас; если бы не он, мы тут просто все изжарились бы уже. Я посмотрела вдаль: леса, леса, леса. Замок окружён лесом, а что же дальше? Где мы находимся?

Ребята уже собрались, мы с Джеймсом были из последних, кто пришел. Поляна была не совсем ровная, небольшой холмик возвышался перед собравшимися. Как будто сцена, уж и непонятно, то ли природа так начудила, а может, это дело рук хозяина замка. На холме стояли странного вида люди. А люди ли это были? Они о чём-то переговаривались, поглядывая на нас, как воспитатели на меленьких детишек, хотя воспитатели в детских садах выглядят не так устрашающе. Я так думаю, вскоре они начнут нам что-то рассказывать. «Воспитателей» было пятеро, трое людей – это точно, а вот двое других были какими-то странными. Троицу я узнала – это были мои вчерашние провожатые: девушка – Тишь, «крючок» и его более симпатичный брат-близнец. Люди спорили между собой, точнее, Тишь и «крючок», а существа (я решила их так назвать) просто стояли и смотрели на всех нас с каким-то презрением и усмешкой. Одно существо было синего цвета, телосложение, как у высокого и накаченного человека, мужское лицо с узкими чёрными глазами – в общем, он был как человек, только синего цвета. А второй был нормального цвета, как я, когда загорю, но у него кисти рук были в виде копыт, и лицо чем-то напоминало зверушку одну: плоский нос с широкими ноздрями и маленькие глазки. Если честно, от их вида мне сперва хотелось рассмеяться, уж очень они были похожи на переодетых людей на Хэллоуин, но я подавила смешок, потому что взгляд их отличался. Взгляд был холодный и безжизненный, даже лучше сказать – мёртвый.

Как-то давно, когда я очередное лето гостила у бабушки, я перебирала старый комод, и мне в руки попалась листовка с поисками особо опасного преступника. Это был чёрно-белый снимок мужского лица, бабушка говорила, что это убийца, его долго искали, но в конце концов арестовали. Он убил пятнадцать человек, именно столько шло по уголовному делу, а сколько было на самом деле, никто так и не узнал. Листовка хранилась у неё как память, бабуля принимала участие в суде, она была присяжной. Так к чему я: до сих пор помню лицо этого человека, даже не лицо, а глаза! Холодные, злые; он смотрел на меня с картинки с ненавистью, у меня даже мурашки поползли по коже. В тот момент и по сей день я думала, что это самый страшный взгляд из существующих – взгляд зверя. Но я ошибалась. Вот эти существа вселяют куда больший ужас, я даже думаю, у того преступника они бы вызвали не меньший страх. Одним словом – нелюди! Мне стало тяжелее дышать, я опустила взгляд, не хотелось, чтоб кто-то из них посмотрел в мои глаза: мне кажется, я умру от этого. Стало как-то холодно и грустно, хотя на улице было лето и вовсю жарило солнце, вот такой парадокс.

– Лучше не рассматривай их, – Джеймс потянул меня за рукав.

– Почему? – на автомате спросила я.

– Просто не стоит, не знаю, как объяснить, короче, они вызывают у меня ужас, и мне не хотелось бы, чтобы они нас с тобой запомнили. Не выделяйся, сиди тихо и спокойно. Это не дом, я же говорю, тут происходят какие-то непонятные вещи, самые жуткие кошмары могут стать нашей реальностью. Так что при них, этих существах, лучше сливаться с толпой.

– Да я и так всю жизнь прожила как будто в тени, в тени жизни, понимаешь? Может, стоит хотя бы после смерти обрести уверенность и стать хоть кем-то? Надоело быть невидимкой. Вообще – хочу и смотрю на них, на кого угодно, и плевать, что они там могут сделать!!! – закончила я свой немного детский протест-монолог.