Владимир Земша - На переломе эпох. Том 2 Страница 6

– Как мы можем использовать имя этого коммунистического фанатика?

– А это не важно! Мы скажем, что он восстал не просто против оккупации, но против коммунистического режима. Поверьте, никто не обратит внимания на его личные политические пристрастия. Он нам подходит в кумиры. Ведь он мёртв и уже ничего не скажет. А его личные записки мы подкорректируем.

– Уверен, он бы сам дико удивился этому, если бы воскрес!

– К счастью, мёртвые не воскресают! А живые всегда используют мёртвых в своих земных целях! Живые всегда приписывают мёртвым то, что им выгодно! Мертвый идол – это марионетка. Всем нужен послушный флаг! Который не может возразить! Даже если бы кто-то изобрёл некую «живую воду», способную вернуть Иисусу телесную оболочку, например, то едва ли живые захотели бы это сделать, дабы не разрушить созданный ими же мифический мир Ватикана! Сомневаюсь, что Иисус, воскреснув, не разрушил бы многие «христианские» мифы, которыми сегодня напичкана католическая церковь. Вряд ли он бы признал непогрешимость Римского Папы! Вряд ли бы он не низверг все эти современные религиозные надстройки! Но он не воскреснет. А смерть одних освобождает место другим и даёт живущим право на использование в своих личных целях достижения умершего так, как им заблагорассудится!

– А без идола что, никак?

– Народ любит идолов. Без идолов никак! На фоне идола легко строить любую политическую программу.

– Оттого-то мёртвые герои часто не так известны при жизни! Вот ведь в чём причина этого феномена! Вообще, одни личности рождают идеи, а другие их эксплуатируют в своих интересах. Так же, как и с товаром. Одни его производят, но чаще всего именно другие могут из него извлечь действительную коммерческую выгоду.

– Да-да! Итак, Палах нам отлично подходит для этой роли! Роли мученика-Иисуса, всё верно! Может, позже найдётся ещё какой-нибудь последователь-самоубийца, вдохновлённый славой своих предшественников!

– Появятся новые – выберем среди них наиболее выгодного нам кандидата в «апостолы»!

– Well-well!! В 69-м последователей Палаха было много! Но не в наших интересах сегодня распылять внимание масс на всех их. Для достижения короткой цели лучше сосредоточиться на одном «брэнде»! Спозиционироваться, сконцентрировать внимание масс. И наш брэнд – именно Ян Палах.

– Мы разрушим их систему изнутри их же руками и их же оружием! Наша тактическая задача – устроить коммунистам «кузькину мать»!..

– Что это значит?

– Вчера коммунисты устраивали революции во всём мире во имя своих социалистических «свобод», равенства и интернационализма! Сегодня мы им нанесет ответный удар их же оружием! Мы не будем им противостоять в лоб! Сегодня наша задача – поменять в головах советских миллионов стереотип «революционной борьбы с капитализмом» на новый стереотип «революционной борьбы с коммунистическим тоталитаризмом!». Борьбы за независимость от русско-советской оккупационной системы. Борьбы за демократию, продвигающую наши интересы, где успешно функционирует машина подчинения общественного мнения нашей воле через политическую рекламную компанию, участником которой становится невольно каждый. Борьбы за свободу личности от всех обязательств перед своим обществом: свободу от патриотизма, от службы в армии, от морали, от семейных обязательств. За свободу секса и алчности! Мы намертво приклеим им, нашим противникам, термины «режим», «диктатура», «тоталитаризм». Мы развернёмся и подтолкнём их в спину в направлении их собственного же движения и низменных желаний. И тогда колосс не удержится на своих глиняных ногах! Такой метод использования энергии противника против него самого существует в боевых искусствах, например, в хапкидо14!..

– Как именно вы планируете действовать?

– Распространим через «свободные», то есть подконтрольные нам СМИ идею. И будем ждать, когда «бражка» забродит! Глядишь, найдётся кто-нибудь, кто последует его примеру.

– Это будет гениально!

– А если это не сработает?

– Сработает. Рано или поздно. Но мы можем временно придумать и иной повод для сбора.

– Например?

– Ну, хотя бы и по поводу образования Чехословакии. Там когда будет юбилейная дата? Пробейте по базе событий! Да всё равно, что!

В воздухе повисла долгая пауза. Тишина. Несколько человек, слишком серьезных для такого безмятежного окружения, сидели, молча лицезря это великолепие.

Терраса с видом на желтеющий лес. Речушка, звонко бегущая между покрытых золотом осенних листьев сказочных сопок, играющих великолепием света, теней и осенних раскрасок…

2.6 (88.10.02) А в это время в мире

1 октября 1988 года Михаил Горбачев избран Председателем Президиума Верховного Совета СССР15.

2 октября 1988 года основан «Народный фронт» Эстонии.16

Наступала эра «двойных стандартов» при разработке «демократических» принципов.

2.7 (88.10.10) Сила приказа

Полигон.

Накануне 21 сентября 1988 года в нагорном Карабахе, СССР, введено чрезвычайное положение.

Очередной выход в поля. Рота грузилась в БТРы. Майер посмотрел на тяжёлые зелёные ящики с матбазой, почесал затылок…

– Рядовой Разорёнкин, рядовой Гусейнов, ко мне!

Гусейнов исполнил приказ, косясь на Разорёнкина.

– Ну, чё-ё-ё? – Разорёнкин вялой походкой подошёл к офицеру.

– Приказываю загрузить матбазу! – Тимофеев поднёс правую руку к козырьку.

– Якушев! Иди, грузи с Гусейновым! – Разорёнкин немедленно «делегировал» задачу.

– Товарищ солдат! Команда была дана вам лично!

Солдат зло выругался, сплюнул и пошагал прочь. Майер повторил свою команду, но эффект был тот же.

– Ты чё, Майер, он же дед, – Хашимов смотрел на Майера испытующе. – Не перебор?

– А где это записано, что деду позволено не выполнять команды и распоряжения своего командира? И вообще, ты чё, совет с прокуратуры забыл, что ли?

– Хм,.. – Хашимов хлопнул Майера по плечу, – ну-ну! Решил-таки ввести в роте, как в Карабахе, чрезвычайное положение? Прокурор-таки надоумил?! Ну-ну! А что, правильно! Дерзай! Глядишь, майором станешь! Фамилья такой…

Хашимов усмехнулся, повернулся в сторону удаляющегося бойца.

– Разорёнки-ин! – рявкнул он. – А ну, иди сюда, солдат! – теперь ему уже ничего не оставалось, как отстаивать «честь офицерского мундира»…

***

Преступление и наказание

Серые стены полковой гаупвахты. Зарешёченные окна. Часовой с автоматом «на ремень». Помощник начкара открыл засов двери в серую бетонную камеру и пропустил Майера внутрь.

На полу сидел жалкого вида солдат в перепачканной дембельской парадке, уже подготовленной для «дембеля». Увидев офицеров, он поднялся. На его измождённом лице был испуг и растерянность.

– Что, солдат, думал ничего у меня не выйдет?! Уже и в парадку облачился! Думал, что, совершив преступление, сможешь остаться без наказания?

– Товарищ лейтенант, мамой вас прошу. Простите меня. Я во всём раскаиваюсь. Я вёл себя ужасно. Но не отправляйте меня в дисбат. Я домой хочу, на дембель! Меня мама ждёт. Я один у неё. Никого больше нет. Она инвалид, мамочка моя. Ей некому помочь больше! Только на меня одного все её надежды! Прости-и-те, товарищ лейтенант! Прости-и-те меня! Ну, пожа-а-алуста! – канючил без передышки арестованный «губарь». Его вид был более чем жалок. На глазах – слёзы. Уголки губ опущены вниз. Весь он стал каким-то мелким и жалким.

– Эх, Разорёнкин, Разорёнкин! Где же твоя былая спесь? Ты же таким крутым был!

Разорёнкин стоял молча, потупив глаза.

– Не верю я тебе, Разорёнкин. Это ты щас так соловьём запел, как, наконец-то, понял, что ответить за всё придётся. Так что, хоть мне и жаль твою маму, но в дисбат тебе всё же, попасть придётся! Чтобы другим неповадно было! Потому что мне жаль и матерей других солдат, над которыми ты издевался и над которыми такие, как ты, ещё будут, видя такую безнаказанность, издеваться!

– Я перед всем полком скажу. Я им всем объясню всё. Я скажу, что был не прав! Я покаюсь. Честное слово, так покаюсь!..

– Хотелось бы тебе поверить, солдат, но не могу! Не внушаешь ты мне ни доверия, ни сочувствия после всего, что ты сделал. Ты как волк в шкуре ягнёнка. Всё, разговор окончен! Сейчас отвечать на мои вопросы будешь, – Майер достал из планшета лист и ручку…

***

Майер шёл по плацу. За спиной – мрачная атмосфера «губы». Трудно было поверить, что это и был тот самый борзый из солдат. Самый разнузданный и неуправляемый. Теперь это был грязный, жалкий чмырёныш, готовый целовать офицерские сапоги ради своего освобождения! Вот такие вот метаморфозы!