Борис Давыдов - Обочина Страница 6

Ананий Фёдорович сделал короткую паузу, после чего повернулся к соседу:

– Кто же таким вот образом предупреждает нас? Кто посылает нам вещие сны? – И перешёл чуть не на шёпот: – Они… Оттуда… Или их сверхумные машины передают нам.

Гаврилыч вдруг выпучил глаза и что-то стал писать на бумаге, потом сунул написанное в руку друга.

– Ну, ты скажешь тоже, – прочитав, сказал Ананий, – в газетах про то не пишут. Выдумки.

Ананий промолчал тогда, что спрашивать со старика, мозги уже, наверное, разжижаются в этом возрасте. У самого голова крýгом идёт, когда начинаешь думать о сегодняшней жизни человека. Будто и правда кто диктует, как жить, куда ступить, что думать. Каждому разное, да ещё эксперименты над судьбой проводят. Говно человек, а его – в институт и в начальники, а хорошего, как Гаврилыча, – в ассенизаторы. Прояви-ка терпение, поубирай-ка то говно за начальником. А может, так и надо?..

Тут жена позвала за накрытый деревенскими разносолами стол, в центре которого красовалась поллитровка чистейшего самогона.

– Ну, мать, ты что-то раздобрилась у нас сегодня, – расцвёл в улыбке Ананий.

Дожидаясь, когда жена наполнит рюмки, отец повернулся к сыну.

– Про женитьбу ты заикнулся. Если это всерьёз, рассказал бы про свою будущую жену. Сколько ей лет? Кто она?

– Ей восемнадцать исполнилось, – начал Денис. – Учится на курсах секретарей-машинисток.

– Ну, возраст самый подходящий: в этом возрасте девки ещё не испорченные.

– Что ты имеешь в виду? – поворотилась к мужу жена. – Жизнью не испорченные или чем?..

– Конечно, «чем!» – весело сверкнув глазами, бросил Ананий Фёдорович. – Именно тем, чем девок портят. А насчёт серьёзной жизни: какая жизнь до восемнадцати лет? Куклы да школа. Хотя и среди школьниц есть такие, что… Эксперимент только начинается.

Денис не понял, что за эксперимент, и поспешил поднять рюмку, чтобы прервать родительское остроумие. Он ещё не знал женщин и мальчишески краснел, когда слышал слишком вольные рассуждения о них.

Глава 4. Смотрины

В субботу Алла пригласила Дениса к себе домой – познакомиться с матерью. Девушке не терпелось узнать, понравится он ей или нет.

Денис, как и обещал, явился в два часа дня. Дверь ему открыла Алла – в белой маечке и белых же, плотно обтягивающих брюках.

– Дениска, проходи в зал, – пригласила она, – я тебе чаю принесу.

Глядя вслед девушке, Денис восхитился про себя: «Ну и фигу-у-рка! А груди, под платьем-то они казались меньше. И попа тоже, ого-го. Как отец говорит про такие: «Эх, попа, как орех, так и просится на грех».

Догадавшись по поведению Аллы, что её матери дома нет, Денис смело прошёл в гостиную. Прямо перед собой он увидел две двери, ведущие в разные спальни. Справа, вдоль стены, стояла матированная стенка с антресолями, по другой стороне – диван с ковром над ним, в правом дальнем углу – два кресла с журнальным столиком и в левом – цветной телевизор. Дополняли убранство гостиной бело-зелёные шторы, хрустальная люстра, на полу – зелёный шерстяной палас, разрисованный неброскими светлыми цветами.

Денис подивился столь богатому, по его меркам, жилью. К тому же он обратил внимание, что в прихожей и коридорчике, ведущем на кухню, стены отделаны коричневой кожей, кроме этого в прихожей трюмо и фирменная вешалка. «Что значит главбухом управления торговли работает», – садясь на диван, подумал он о матери Аллы.

– Дениска, может, телевизор включить? – вернувшись в гостиную с подносом в руках, спросила Алла.

– Не надо, телевизор я и дома посмотрю.

Они пили чай с галетами и говорили о лете, так быстро пролетевшем, о скорых дождях и слякоти. Последнее Дениса особенно волновало, и он попенял, что опять скоро придётся вместо ботинок натягивать кирзачи. На что девушка сказала, что в плохую погоду он может у них пожить. Денис возразил: мол, неудобно так-то, Валентина Васильевна чёрт-те что может о них подумать. Но девушка решительно заявила, что она таким образом преподнесёт всё матери, что та поймёт. И тут Денис предложил Алле… стать его женой. Девушка смутилась: она не ожидала такого поворота дела. «Ещё в любви не объяснился, а уже руку и сердце предлагает». Но более всего её пугало то, что он может спросить: «Алёна, скажи честно, у тебя был до меня мужчина?» А что ответить? «Бы-ы-л, скажу, случа-а-йно отдалась». Нет, надо самой ему во всём признаться. Признаюсь, и гора с плеч, а он пусть решает. Если полюбил – простит».

Отодвинув от дивана столик с пустыми бокалами, Алла села Денису на колени.

– Дениска, – задушевным голосом спросила она, – ты мне серьёзно предлагаешь стать твоей женой?

– Конечно, серьёзно. Своим родителям я уже сказал, что скоро женюсь, они согласны. А ты согласна?

Помявшись, Алла неуверенно ответила:

– Ты знаешь, это как-то неожиданно для меня, я думала, мы несколько месяцев подружим, проверим свои чувства, а потом…

– Нет, скажи не потом, а сейчас, – настаивал Денис. – Ты согласна выйти за меня замуж? А чувства… чего их проверять? Это в книгах пишут про чувства да любовь, а в жизни всё проще. Ну чего молчишь?

– Дениска, прежде чем ответить, я сначала тебе задам вопрос. Скажи: у тебя была девушка до меня?

Денис пожал плечами:

– Была девчонка в восьмом классе, а когда я поступил в техникум, наши дороги разошлись. В техникуме же некогда было влюбляться: во-первых, учёба, во-вторых, гитарой много занимался, а кроме этого играл в вокально-инструментальном ансамбле. А в армии девушки только снятся.

Ёрзая у Дениса на коленях, Алла привела его в возбуждение.

– Алёна, – без смущения сказал он – ты зря на мои жёсткие колени села. Чуешь, что под тобой творится?

– Чую, Дениска. Не знаю только, что делать.

– А ты встань, я брюки поправлю, потом опять сядешь.

Алла нехотя поднялась. «У Дениса наверняка были женщины, – с уверенностью подумала она. – Ведёт себя так, как будто уже спал со мной».

Поправив брюки, Денис потянул Аллу за руку.

– Садись, только не боком, а лицом.

Алла села.

– Дениска, ты спал с женщиной? Только скажи правду.

– У меня не было ни одной женщины, – честно признался он. – А у тебя кто-то был?

– Денис, у меня было один раз, тоже честно тебе говорю. Всего один раз! И в тот же день я поругалась с тем парнем, теперь ненавижу его.

После затянувшейся паузы Денис тяжело вздохнул и заговорил, опустив глаза:

– Да, Алёна, а я совсем на другое рассчитывал. Сколько у моих армейских дружков было разговоров на эту тему. Кому-то попадались невинные девочки, а кому-то… О, в армии эту тему обмусоливают со всех сторон. А я краснел, если ко мне обращались: «Денис, а ты чего молчишь? Давай, расскажи, как у тебя на этом фронте?» Однажды стал врать, но меня опытные пацаны на смех подняли. «Да ты что, – смеются, – слышал звон, да не знаешь, где он». Денис вдруг нежно прижал к себе девушку.

– Алёнушка, давай договоримся, что у тебя якобы не было серьёзных отношений с парнями. Хорошо? Я и родителям так скажу, и всем остальным, кто спросит. У нас ведь деревня. Ну, договорились?

– Дениска, спасибо тебе, – ткнувшись лбом в его грудь, прошептала Алла, – я всегда буду помнить твоё благородство. И за это буду любить тебя ещё сильнее. – Из её глаз сначала закапали, а следом буквально хлынул поток слезинок.

Денис растрогался.

– Алёнушка, хватит плакать. Подними голову, улыбнись. И скажи, наконец: ты выйдешь за меня замуж?

Держа девушку за гибкую талию, Денис почувствовал, как в нём снова забурлила сила. И Алла это почувствовала, подумала: «Значит, любит». И на радостях выпалила:

– Дениска, я люблю тебя!

– Пойдёшь за меня?

– Хоть сегодня твоей стану.

Денис, похоже, обрадовался, что ему сегодня придётся делать то, о чём давно мечтал.

– Тогда поехали ко мне, а матери твоей записку оставим.

Алла мотнула головой:

– Нет, маму надо дождаться. А пока давай ещё чаю попьём.

Валентина Васильевна пришла через полчаса. Поздоровавшись с гостем и бегло оглядев его, подумала: «Внешне он не похож на русского, скорее на прибалта смахивает. И с Алёной они, действительно, похожи».

Денис же, увидев вошедшую женщину в элегантном платье цвета морской волны, с разбросанными по плечам светлыми волосами, от удивления чуть рот не открыл: «Неужели это мать? Какая красота-а. Она хоть и старше, а красивее Алёны: глаза небесного цвета, фигура».

Убедившись в том, что это всё-таки мать Аллы, Денис смутился. И долго не мог преодолеть скованность, не зная, о чём говорить.

Чай продолжили пить втроём. Во время чаепития Денис всего боялся: шумно отхлебнуть из бокала, пролить на скатерть… И мечтал лишь, как бы поскорее отсюда сбежать. Тем более Валентина Васильевна, сидя напротив, молча и бесцеремонно разглядывала его. Молчала и Алла.