Антон Кротов - 200 дней на юг. Впервые автостопом из Москвы через всю Африку, до Намибии и Анголы. 2000—01 годы Страница 6

Больше ничего неординарного, всё так знакомо, но при этом замечаешь такие подробности, каких раньше не замечал. Я думаю, то же чувствует человек, после долгого отсутствия вернувшийся в родной край, где провёл своё детство. А завтра поплывём в мою родную Вади-Халфу. Как там? Не изменилось ли чего?

В назначенное время подошли Гриша Кубатьян с Кактусом, избавив меня от общества многообразных бродячих детей, скопившихся вокруг меня на набережной и мечтающих разжиться шариковой ручкой. А когда стемнело, мы покинули центр города и заночевали на его окраине, возле бетонной водокачки, где бродили, сидели и общались многочисленные люди, радующиеся, вероятно, по случаю какого-то мусульманского праздника (из мечети рядом доносились моления). Часть людей и ночью тусовались там, поэтому на нас в темноте никто не обратил внимания и в полицию не настучал. Египетские дети, взявшиеся наполнить водой мою канистру, потеряли по дороге пробку, но не устыдились этого и долго умоляли сфотографировать их, и мы удовлетворили их просьбу.

28 августа, понедельник. Отплытие в Судан

Конечно же, в городе Асуан, в конторе «Nile Navigation», где должны были якобы продаваться билеты на паром, – именно там их и не продавали. Значит, всё осталось по-прежнему, как и в прошлом году (1999), когда мы брали билеты прямо в порту за Асуанской плотиной (именуемой там Саад-эль-Али). Мы пошли на ж.д. вокзал, желая уехать до плотины на пригородном поезде. Пошли в кассу за билетом и обнаружили, что 50 копеек стоит билет туда-обратно, а в одну сторону – всего 30. Вот так оно, только перестали беспокоиться, сразу билет подешевел.

Приехали в порт. Как и в прошлом году, большая очередь темнокожих людей стояли в очереди в кассовую будку, и, как и в прошлый раз, некий меняла махал перед нами пачками денег и хвастливо говорил: «Суданыс!», предлагая обменять доллары на суданские деньги по прошлогоднему курсу 1:2000.

Пароход, еженедельно связующий Египет с Суданом, был, как всегда, наполнен грузами. В Вади-Халфу ехали египетские яйца, стулья, пластмассовые вёдра, коробки, свёртки, железки, ящики с виноградом и помидорами.

Под воздействием сорокаградусной жары указанные овощи тухли, и прямо в пути их перебирали, и протухшее выбрасывали за борт.

Капитан парохода, тучный седеющий дядька лет пятидесяти, был тем самым капитаном, который в прошлом (1999) году обнаружил примус, разведённый нами на палубе, и кричал:

– Мы плывём в Асуан!! Мы плывём в Асуан, чтобы сдать вас ментам!! Это египетский пароход!! Отдавайте примус!!

Теперь у нас не было примуса, а капитан меня не помнил, поэтому с радостью получил в подарок фотографию, где за штурвалом своего парохода он был запечатлён.

Помимо нас, на пароходе плыло ещё пятеро белых мистеров: два немца, два сирийца (если их позволительно назвать белыми мистерами) и один японец. Молодой японец принадлежал к той породе молодых японцев, которым дешевле путешествовать по миру, чем сидеть дома, в дорогой Японии; такие люди катаются год-два по миру и получают столь необходимое жизненное образование, которого не заменит более долгое и дорогостоящее традиционное обучение. Встреченный нами экземпляр находился в пути пока всего полгода; из Японии через Китай, Пакистан, Иран, Турцию он попал в Сирию, Иорданию и Египет, далее он ехал в Судан, Эфиопию и прочие страны, вплоть до ЮАР, а куда ехать после, он пока не решил. Немцы же имели более скромные желания: добраться на поезде до Хартума и потом сбежать обратно в Египет.

29 августа, вторник. Прибытие в Судан!

Граница Египта и Судана маркирована круглыми плавучими шарами типа волейбольных. Линия их пересекает всё широкое водохранилище. Наш пароход «Sinai» долго крутился на месте, ожидая, пока к нам с берега подплывёт египетский пограничный катер и даст «добро» на пересечение границы. Наконец это произошло. Мы вплыли в суданские воды, и вскоре, часа через два, на горизонте показались берега и причал уже столь любимой мной Вади-Халфы.

Судан, Эфиопия, Кения: основной маршрут

За минувшие полтора года кое-что изменилось. Портовые службы Вади-Халфы приобрели моторную лодку, взамен той деревянной лодки с вёслами-обрубками, про которую написано в предыдущей книге. Прошлогодний хелпер с венистыми руками, не советовавший ездить по миру без его помощи, на этот раз не успел встретить нас – мы быстро отправились на выход и с ним, вероятно, разминулись. Таможенники, как и в прошлый раз, не распаковывали ни один короб и не заглянули ни в один рюкзак, и так же, как в прошлый раз, половина жителей посёлка вышли встречать пароход.

Виза Судана у меня в паспорте

Судан

Пейзаж сельского Судана

Как и в прошлом (1999) году, между портом и основной деревней находилась лишь растрескавшаяся земля и развалины глиняных домов, когда-то размытых половодьем. Было очень тепло. Мы зашли в один из домов уточнить дорогу, и сразу нас зазвали внутрь на отдых, чай и угощение. Мне было приятно попасть вновь на суданскую землю, где принято зазывать и угощать путников; Гриша и Кактус тоже возрадовались. Нам предлагали и переночевать, но мы отказались и, отягощённые пищей, потащились по песчаным улицам в сторону указанной нам трассы.

Но не успели мы дойти до края деревни и до людей, угощавших нас в прошлом году (1999), когда мы ждали машину, – как на юг поехала «Тойота» с пустым кузовом. Нам несказанно повезло – она ехала в Донголу. Но, так как торопиться нам не следовало, мы попросились с ней до следующей деревни, Акаши. Машина ехала быстро, в кузове страшно трясло, и всего через два с половиной часа мы, преодолев 115 км, были выпущены из машины там, где должна была располагаться Акаша, вторая от северной границы суданская деревня.

Как знает читатель предыдущей книги, все прочие деревни в плодородной долине Нила между Вади-Халфой и Акашей, на протяжении 115 км, были затоплены сорок лет назад, при строительстве Асуанской плотины, и поэтому здесь теперь была безжизненная пустыня: ни домов, ни пальмовых садов. Зато египтяне, наладив своё орошение и спасшись от наводнений при помощи этой плотины, очень довольны ею.

Машина уехала, а мы остались под звёздами одни и никак не могли понять, где деревня. Электричества в ней не было, и жилища нам пришлось буквально нащупывать в ночной темноте. Однако в первом же доме, где мы проявили свою путешественническую сущность, нас зазвали на ночлег; притащили деревянные кровати (вероятно одолженные из соседних домов); добыли даже переводчика – учителя местной школы, знавшего английский язык. После долгих бесед мы успели заснуть, как вдруг нас разбудили – оказалось, хозяйка уже (ещё?) сварила нам неторопливый суданский фуль. Мы поели и заснули снова.

Так началось наше медленное путешествие по этой неторопливой, гостеприимной стране.

30 августа, среда в Акаше

Наутро, как только стало светло, я отправился фотографировать всё, что было в Акаше. Сперва попросил разрешения сфотографировать женщину, готовящую еду на огне, и мне это разрешили. Наши российские хозяйки, имеющие газ, воду и электричество на кухне, не должны жаловаться на «тяжёлый быт». Здесь же огонь – из каких-то огрызков дерева, дым и копоть; электричества и не было никогда; а количества посуды, имеющегося на кухне у любой москвички, с избытком бы хватило на три-четыре суданских деревни, подобных Акаше. Но больше всего нас удивила сейчас в Судане вода.

Вся вода, какую мы только могли видеть в этой стране, от Вади-Халфы почти до самой столицы, была из Нила, который приобрёл чёрный цвет по причине сезона дождей на юге Судана и в Эфиопии, откуда этот Нил вытекает. Не только в бочках, но и в кружках и стаканах вода была абсолютно непрозрачной и содержала изрядную дозу грязи с эфиопских полей и южносуданских дорог. Густая, противная жидкость вызывала у нас всю дорогу отвращение, и надо же – даже в некоторых городах, даже в городском водопроводе была грязь, не сравнимая ни с чем в России. Вода Москвы-реки, болотные российские лужи, мартовская грязь из-под колёс машин, всё это по сравнению с суданской питьевой водой было просто стерильно.

Вода питьевая водопроводная (в Кариме)

Гриша Кубатьян с водой, что считается питьевой

В прошлом году (1999) мы тоже, разумеется, пили воду из Нила, но не возмущались, так как дождей и половодья не было и вода успевала немного отстояться, Нил был не такой грязный и брезгливости у нас не вызывал. А теперь мы дивились и фотографировали эту воду в стаканах и канистрах, ну и пили, превозмогая отвращение.