Геннадий Ерофеев - Тихий русский Страница 6

Но никакая искренность не может заменить крутого профессионализма.

И вот он, вывод. Дабы разрушить стену неприятия и недоверия, воздвигнутую на его пути пекущимися лишь о финансовом благополучии издателями, надо забыть об оставшихся неизданными десяти опусах и начать всё сначала. Никто не заставляет неудавшегося писаку изменять себе, но если он всё ещё питает надежду протиснуться в едва заметную щёлку, за которой брезжит илюзорный свет признания, популярности и финансового успеха, то коренная перестройка внутренней структуры писательского «органона» неизбежна.

Прототип «медвежатника» Джимми Валентайна, выведенного на страницы рассказа блистательным мастером малой прозы О. Генри, перед походом на дело стачивал кожу пальцевых подушечек надфилёчком с целью придания пальцам столь необходимой взломщику сейфов повышенной чувствительности. «Некоторые пойдут на что угодно, лишь бы не загреметь в армию», – посмеивался Джон Леннон, встречая на улице урода или горбуна.

Старый друг Геныча Вольдемар Хабловский давно пытался наставить муромского фантаста на путь реализма. Вольдемар дрейфовал в одной лодке с Генычем, хотя лет пятнадцать назад переселился из Мурома в подмосковные Мытищи-грязищи – поменял муромскую грязь на мытищинскую. Он тоже мечтал о писательской карьере, но на его боевом счету пока не было ни одной изданной книги.

Уже много лет Вольдемар нёс нелёгкую службу сменного то ли инженера, то ли мастера в эскалаторном хозяйстве станции метро «Октябрьская». Геныч посылал метрополитеновскому «кроту» тяжеленные «кирпичи», а Вольдемар в свободное от починки эскалаторов время пытался пристроить Генкино “pulp fiction” в какое-нибудь из расплодившихся как поганые грибы после кислотного дождя издательств. «Битлз» дружно ненавидели группу «Шэдоуз», Геныч с Вольдемаром дружно ненавидели Донцову. Эта дамочка однажды кокетливо заявила с экрана, что её книги в библиотеках стоят на полке рядом с книгами Фёдора Михайловича Достоевского. На эту чудачку, как и на некоторых других представителей захлестнувшей книжный рынок «женской литературы», а также литературных подёнщиков «мужеска пола» Геныч накропал целый «венок эпиграмм». Он воспользовался калькой шестидесятых годов, когда среди московской интеллигенции получили хождение простенькие эпиграммки на некоторых известных деятелей литературы и искусства. В памяти Геныча осталось всего две таких: на Эммануила Каминку и Владимира Дыховичного.

Искусству нужен Э. Каминка,

Как заду третья половинка.

Искусству нужен Дыховичный,

Как заду галстук заграничный.

По этому трафарету Геныч и налудил следующее:

Нужна искусству Д. Донцова,

Как заду партбилет Купцова.

Нужна искусству П. Дашкова,

Как заду кепочка Лужкова.

Нужна Маринина искусству,

Как заду том Марселя Пруста.

Нужна искусству Полякова,

Как заду секс в стихах Баркова.

Искусству нужен Ф. Незнанский,

Как заду гражданин германский.

Нужна искусству Т. Толстая,

Как заду клизма холостая.

Нужна Юденич М. искусству,

Как заду ложе от Прокруста.

Искусству нужен В. Сорокин,

Как заду сфинктер волоокий.

Искусству нужен Б. Акунин,

Как заду длинный хвост акулий.

Нужна искусству М. Серова,

Как заду бомба из Сарова.

Искусству нужен В. Пелевин,

Как заду мир, хрусталь и Ленин.

Искусству нужен С. Гандлевский,

Как заду скипетр королевский.

Искусству нужен Эдвард Тополь,

Как заду альманах «МетрОполь».

Если падать – то с высокого верблюда. Тот, кто вынашивает планы завоевания книжного рынка, должен проникнуться психологией «туалетного работника»: поигрывающий вантусом рубаха-парень знает, что ему неизбежно придётся замараться. И Геныч, превозмогая себя, пустился во все тяжкие.

Вскоре готовый синопсис будущего лувсепока-бестселлера – принципиально новой, не типичной для Геныча, нефантастической повести – лежал на столе, в нетерпении ожидая детальной разработки. Сюжет его был прост и незатейлив – примерно вот такой.

Международные террористы подлавливают в заокских просторах безработного русского инженера. Угрожая убийством, они требуют колоссальных отступных. Денег у парня нет, и тогда бандиты предлагают немолодому уже мужику совершить террористический акт против своих соплеменников. Отчаявшийся, озлобленный на весь белый свет, плохо питающийся инженеришко неожиданно для самого себя вызывается убить ныне действующего президента России. И так далее и тому подобное. В конце концов инженер добирается до «человека №1» в российском государстве, а под занавес кончает жизнь самоубийством.

Миленькая должна была получится повестушка – чисто рыночной направленности. Геныч уже написал пробную первую главку и, как он это всегда делал, – чёткую неожиданную концовку. Оставался сущий пустячок – серединка, которая связала бы начальную бредовину с финальной ахинеей.

И тут у Геныча заколодило. Будто кто-то нашёптывал тихонечко в его отмороженные давным-давно уши:

– Отступись от богомерзкой затеи, выбрось непотребный синопсис на помойку и забудь о едва не совершённом тяжком грехе.

Этим «кто-то» оказался не Господь Бог, а Его Величество Страх. Считавшийся среди знавших его людей фрондёром, интеллектуальным забиякой, провокатором и «внутренним эмигрантом» Геныч сделал неприятное открытие: по большому, «гамбургскому» счету, он ничем не отличается от агрессивно-послушного муромского большинства.

Вот это импеданс, вот это патология!

Повесть ешё не написана, а он уже наложил в свои поношенные, с мотнёй, как у коня, штаны в «предвкушении» оргвыводов компетентных органов. Интересная деталь: сам-то президент Владлен Бездорогин, на которого виртуально, на страницах повести, поднимает руку герострат-инженеришко, тоже является выходцем из закрытой «конюшни» гэбистов, причем выходцем недавним! Как-то он воспримет этот инфернальный сон-не-сон, намёк-не-намёк, аллюзию-не-аллюзию?

Пока обладающий развитым воображением Геныч отстирывал брюки, не страдающие комплексом вины и неполноценности писаки опередили затюканного, как апостол из известного театрального спектакля, провинциала. Популярный ежемесячник «Секреты Полишинеля» опубликовал отрывок из романа двух расторопных французиков, в котором описывалась самая захватывающая из всех на свете охот – охота на человека. Этим человеком был президент России.

Но для Геныча это ничего не меняло: скандальная публикация состоялась, когда он уже налудил несколько десятков страниц своего мрачного потенциального хита. Мнимый приоритет «галльских петухов» его не смутил. Он знал, что с учётом теперешней быстроты письма, с какою работают профессионалы, чужестранцы начали работу над своей книгой после того, как «сам себе худсовет» Геныч утвердил фабулу и сюжет русского лувсепока. Читать чужую книгу он не собирался, не боялся и втёмную попасть в чужой проторенный след. Французы вели повествование от лица «верхов, которые не хотели жить по-старому», а Геныч смотрел на проблему ликвидации президента со стороны «низов, которые жить по-старому не могли».

Се ля ви, господа «лягушатники».

Сейчас в его голове теснились вызванные им к жизни образы «героев» богомерзкой книги. Работа над ней была в самом разгаре, и ни один человек, включая Генкину великомученицу-жену, не ведал, на что и на кого замахнулся изверившийся провинциальный «терминатор»…

Геныч миновал два мусорных бака, установленных на обочине так, чтобы автомобилистам было сподручно выбрасывать мусор не выходя из машины, в какую бы сторону они ни ехали. Но и автомобилисты, и безлошадные обыватели всё время промахивались, поэтому обочины постепенно превратились в свалку отходов.