Алексей Брайдербик - Избранное. Рассказы и миниатюры Страница 6

Когда на пороге моего дома появляется жизнь, я гоню ее прочь.

Когда в мой дом приходит смерть, я улыбаюсь ей, приветствую ее и при мысли о своем скором уходе вздыхаю с облегчением.

Жизнь всегда приносит с собой полную корзину горьких плодов бед невзгод, сомнений и разочарований. Я сыт ими по горло, я давлюсь, откашливаюсь, пытаюсь выплюнуть, но тщетно.

У смерти же никогда и ничего не бывает для меня. Однако она обещает когда-нибудь напоить меня сладким нектаром свободы и покоя.

У жизни есть два маленьких деревянных сундучка – черный и белый – и однажды она показала, что в них лежит.

В одном сундучке – каждодневная борьба за место под солнцем, преодоление трудностей, взлеты и падения в разных начинаниях и суета будней. В другом – несчастная любовь, выбор между крайностями, разбитые надежды и неосуществленные замыслы.

Это всё – моя жизнь, прошлое, настоящее и будущее.

Смерть разом перечеркивает ослепительный кошмар жизни. Сначала ты цепляешься за нее, но потом вдруг она выворачивается наизнанку – и тебя поглощает тьма.

Будь проклят тот день, когда я появился на свет!

Мир бессмертных слов

О моём доме

Сердце музыки вселенной – семь нот.

Где-то зазвучала простая мелодия, и вот распустился сад воспоминаний.

Что было и что находилось рядом со мной – отныне позади.

Река не течет вспять, осколки не станут вновь единым целым.

Но простая мелодия открывает мне дверь памяти в прожитые годы.

Господь накинул гирлянды хрустальных бусин-звезд на шелковую ткань шатра ночного неба.

Под ним мой дом стоит.

В нём – безрадостные владения разлуки, призрачных видений тех, кого уже нет.

В его тайниках сокровища —

Золото радостных мгновений

И серебро счастливых дней.

Они сияют немеркнущим блеском любви и нежности.

Мой дом – позади, и я для него теперь в прошлом.

Слепая мгла тоски и сорняки промозглой печали разрастаются в сердце.

Последний день.

И подавленность, и сомнения, и терзания —

Всё здесь – в неродных краях.

Мой дом:

В сердце источник жизни – мыслей и снов о нём.

По пустыне памяти бродит лишь их приглушенное эхо.

Время вернуться.

Вкус слез – горечь печали.

На острых шипах ночи пылают огни звезд.

Мой дом оплетен терновником одиночества,

Под его крышей лютует стужа пустоты и бродят тени равнодушия.

В сверкающем ледяном гробу былого похоронены пестрые вихри осколков моей судьбы.

Но я здесь – на пороге родного дома.

Конец моим скитаниям у его дверей.

За ними – начало очередного пути.

Шаг первый, второй и третий —

Я создам новый мир.

На прозрачных лепестках цветов сверкающая слеза цвета крови.

Чужой дом, чужие цветы.

Стеклянный кувшин на столе.

Блестящий узор воспоминаний венчает цветы.

Волны света умирают, распадаются, исчезают.

Навсегда? Без следа? Нет!

Радуга – прах белого света.

Она на столе, на стеблях цветов.

Мои уважение и привязанность – завершение долгой любви.

Белизна холодной пыли на костях из мутного льда зимы.

Медовая роса жизни на ладонях из благоухающих цветов и изумрудных листьев весны.

Лето и осень.

Юность – в цветах.

Зрелость – в плодах.

Смерть – в увядших листьях.

Как страшен конец.

На раскаленном песке лежит флаг.

Союз двух цветов на куске материи.

Он пронзен золоченым трезубцем.

На его острие мерцает пурпурная звезда.

Величие, слава и торжество струятся по трезубцу.

Край неба,

Край земли.

Между ними – суета дней, шелуха обыденности, пыль повседневной рутины.

В их грязно-сером чреве покоятся глянцевые жемчужины моей жизни.

Глотка бездны прошедшего.

Разноцветность и яркость бытия настоящего.

Иллюзорность, размытость сплетенных воедино образов и силуэтов грядущего.

Непрекращающиеся метаморфозы души и тела.

Мы проживаем их все.

У меня дома в шкафу две сумки.

Первая сшита блестящими нитями красивых и добрых слов из шёлка благожелательности и бархата благочестия.

В сумке лежат три булыжника, горсть гальки и несколько углей:

Ничтожность, бесполезность, обман.

Их я раздам людям.

Вторая сумка сшита из терновника истины и мертвенно-бледной кожи горькой двуличности. Изморозь разочарования иглами насквозь пронзает сумку.

Кровь и слезы. Боль и смерь.

Внутри второй сумки – драгоценные камни: бриллианты, алмазы, сапфиры.

Ее содержимое я оставлю себе

И никому о нём не расскажу.

Вверху бессмертие, свобода, недостижимость.

Внизу плоть и кровь.

Справа контрасты мира.

Слева мой дом.

Время остужает память.

Мои воспоминания сохнут, чернеют и опадают, как листья с деревьев.

Звенит ледяными доспехами стужа забвения.

На моих деяниях стоит клеймо «В один конец».

«Прощайте», – кричу я им.

Моя молодость пенится и обжигает паром.

Время убирает излишки пены.

Соперник пара – мускулистый холод времени.

Он вечный победитель.

У меня на шее шнурок с компасом и часами.

На конце стрелки компаса стоит мой дом.

На стрелках часов разложены ожерелья

Из миражей неуверенных попыток,

Из валунов, глины и земли,

Из намеков, отзвуков и приближающихся заморозков.

А что потом?

***

В пепле потерь утопает моя реальность.

Останки прежних обид теперь столь ничтожны.

Мой дом.

В кухне на столе – кусок черствого хлеба.

На хлебе – плесень пушистым клеймом.

Расставание.

Скорбь.

Мысли, навеянные ночью

Ночь

Бездна космоса смотрит в сонные глаза мира.

На стёкла окон моего жилища не ложится блеск луны.

Хрустальный небосвод обделен мерцанием величественных звезд.

Ненастье безмолвия вокруг и во мне.

Я – один.

Грусть

В венках из увядших цветов счастья мои дни.

Детская колыбель – теперь приют пустоты и скорби.

Темное помещение.

Тишина.

Осень

Опавшие листья.

Радужные цвета едва уловимой грусти.

В тенях крыльев старости мое существо.

Я всё отчетливее и отчетливее слышу их хлопанье.

Часы

Душа – обитель моей тоски по любви.

Когда дрогнет ее тишина?

Когда от блеска родных глаз зайдется трепетом мое сердце?

Ожидание.

Звенья

Первое звено объединяет твердь и небеса.

Второе звено связывает плоть и душу.

Третье звено – есть пустота в пустоте и распад в миг распада.

Четвертое звено из металла лежит в ящике моего кухонного стола.

Пятое звено существует только в моем воображении.

Шестое звено – и не звено вовсе, а только название.

Седьмое звено – ничто.

Квадрат и ромб

Четыре столпа мира образуют квадрат.

Первый угол – след бесформенности небытия.

Второй угол собран из осколков чрева забытого.

Третий угол создан из того, что осталось после распавшейся в звоне бубенцов рождения тишины смерти.

Четвертый угол – холст, на котором Луна нарисовала свой портрет.

В тумане пылает ромб.

На первой линии громоздятся врата вселенной.

На второй разместилась безмолвная тьма пустоты.

На третьей линии есть всё, что до ничего и после него.

Четвертая линия – просто линия.

Три дерева

На самой кромке мира растут три высоких дерева.

На первое дерево я уже никогда больше не смогу залезть.

Рождение, созревание, неопытность.

От ствола второго дерева я легко могу оторвать кусок коры, или, не прилагая усилий, переломить любую его ветку.

Апогей, пик активности, разгар.

К третьему дереву я пока не могу подойти близко.

Спад, затухание, усталость.

Над первым деревом застыл рассвет.

Над вторым деревом – солнце в зените.

Над третьим деревом сгущаются сумерки.

А где же черный лик ночи? Его я увижу после сумерек.

Тьма и свет

Вечер. Солнце еще не скрылось за горизонтом.

Верхушки деревьев озарены солнечным светом.

Зато нижняя часть их стволов и подножия погружены во мрак.

Тьма и свет противостоят друг другу.

Каждый – и победитель, и проигравший.

Наступающая тьма всегда холодна. А меркнущий свет не всегда несет тепло.

Летом, осенью и весной солнечный свет греет и радует, но зимой и он пропитан холодом.

Есть нечто, что неизменно. И существует что-то, что внешне кажется постоянным, однако способно преображаться.

Он – исток вещей, из отражений которых скроены оболочки пронзенных стержнями сверхестественного глыб мироздания.

Он – это лицо божественных явлений.