Александр Строганов - Сочинения. Том 5 Страница 6

Затемнение.

Картина шестнадцатая

Без действующих лиц, без звуков.

Ярко освещенная сцена. И больше ничего. Никаких событий.

Затемнение

Картина семнадцатая

Почтальон на велосипеде. В черном. В черном картузе. С сумкой через плечо. Чудаковат. Чудаковат и черен. Делает несколько кругов по сцене, с грохотом роняет сверкающий свой велосипед и замирает по стойке смирно, рука под козырек.

Улыбка чудака. Ослепительная улыбка счастливейшего из смертных.

Некоторое время остается в позе «под козырек», после чего вновь усаживается на велосипед, делает несколько кругов на сцене, с грохотом роняет сверкающий свой велосипед и замирает по стойке смирно, рука под козырек.

Улыбка. Улыбка и ожидание.

Затемнение.

Картина восемнадцатая

На авансцене Плаксин, с кружкой в руках. На заднем плане статичные фигуры Льва и Сева. Смехов, сутуловатый малый с блестящей гладкой маленькой головкой и в блестящих же остроносых туфлях. В белом одеянии. Неземной белый цвет. Звенящий белый цвет. Такой цвет, наверное, больше и не встретить.

Смехов перемещается от бродяг к Плаксину, от Плаксина к бродягам, от бродяг к Плаксину, от Плаксина к бродягам.

ПЛАКСИН При определенном освещении – сколько угодно… Да, соглашусь, вид несколько неестественный, я бы даже сказал марсианский вид… Ну и что? Взгляд художника на приемного сына… Вот таким я вижу его теперь… Таким он мне представляется… Спустя год или два года, точно не упомню… Между прочим, это более реалистично, да, я настаиваю, это более реалистично нежели, скажем, нежели… Сами посудите, предположим, был бы он одет простенько… ну, вот, хотя бы как мы с вами… (Невидимым осветителям.) Я прав, Господа Осветители?.. И прошу учесть, что все эти два года я скитался. Бог знает, где скитался, по вокзалам, каким-то ночлежкам, не весть где скитался… Бродяжничал… Как граф Лев Николаевич Толстой, одним словом… Но каковы белила?! Что, приходилось вам видеть такие белила?.. Теперь, наконец, понимаете вы, почему свой фотоаппарат я обклеивал черной изоляционной лентой? Матерчатой такой черной изоляционной лентой?.. Понятно, зачем?.. Что бы корпус не бликовал, что бы не мешал белому.

СМЕХОВ (Меняя интонации, как будто настраивая инструмент.) Здравствуй, Вальдемар!.. Здравствуй, Вальдемар!..

ПЛАКСИН Всегда звал меня Вальдемаром. Так и не смог отучить… Да и не старался особенно…

СМЕХОВ …здравствуй, Вальдемар!.. Здравствуй, отец!.. Нет, отчего же, я очень, очень рад твоему возвращению, отец… Душа болела, конечно же. Очень болела душа… Тебе хотелось нать, болела ли у меня душа? Не то слово отец… изболелась вся!.. Где ты был, где ты был все эти годы?.. Ну что с тобой? Как ты, как ты себя чувствуешь?.. Вообще, как ты?.. Вся душа изболелась, не поверишь!.. Мы же обыскались тебя. Где ты был, где ты вообще был? Как ты жил все эти годы?

Плаксин в ожидании окончания монолога смотрит на Смехова, Смехов на Плаксина. Как будто актер забыл свои слова, а партнеру хочется помочь ему, но он не знает, как это лучше сделать.

СМЕХОВ И главное…

Плаксин облегченно вздыхает.

СМЕХОВ …зачем ты пришел, Вальдемар?.. Но это – не мои слова. Я так не сказал бы. не мои слова.

ПЛАКСИН Это что еще за отсебятина?!.. Знаешь, милый мой, слов из песни не выбросишь. Слышал такое мудрое выражение?!.. Здравствуй, Митенька, здравствуй, сын.

СМЕХОВ Здравствуй, Вальдемар!.. Ну, как ты?

ПЛАКСИН (Подмигивает в зрительный зал.) Вот, умирать пришел… Вот, сынок, пришел умирать… Пришел умирать, сынок. Собаки, видишь ли, из дому бегут умирать, а я, напротив, вернулся домой… К себе домой… В свое ателье… Да только, Митенька, сынок, не узнаю я дома-то. Что-то не узнаю. Вот только запах остался, чуть – чуть. Запах проявителя. Ты, наверное, его не слышишь?

Пауза.

СМЕХОВ Та и не смог ничего сделать с эти запахом.

ПЛАКСИН А тебе хотелось расправиться с ним?

СМЕХОВ Не то слово. Что только не делал!

Пауза.

ПЛАКСИН Да, с нами трудно бороться.

СМЕХОВ С кем это, с вами?

ПЛАКСИН Со мной, с запахом проявителя.

СМЕХОВ Боже мой, что ты такое говоришь?!.. Ну, зачем ты так?! Я так рад тебя видеть!

Пауза.

ПЛАКСИН Правда, сынок?

СМЕХОВ Ну, конечно, конечно, Вальдемар. (Скороговоркой.) Я очень, очень рад твоему возвращению, отец. Душа болела, конечно же. Очень болела душа. Тебе хотелось бы знать, болела ли у меня душа? Не то слово отец, изболелась вся! Где ты был, где ты был все эти годы?! Ну что с тобой? Как ты, как ты себя чувствуешь? Вообще, как ты? Вся душа изболелась, не поверишь! Мы же обыскались тебя, где ты был, где ты вообще был? Как ты жил все эти годы?.. И главное… Кто это? (Указывает на Льва и Сева).

Пауза.

ПЛАКСИН Я сам хотел задать тебе этот вопрос… Разве не ты пригласил их, Митенька?.. Нет?.. Отец ошибается?.. Папа ошибается?.. Что же ты молчишь, Смехов? Разве это не твоих рук дело?!.. Отвечай же, Смехов! (Пауза.) Это сделал ты, дружочек, ты… Наверное, из добрых побуждений… Хотел придумать, так сказать, кружок общения отцу-бродяге?.. Все правильно, все логично… Только об одном ты не подумал, Митенька… Это же люди… Это – люди, Митенька!

СМЕХОВ Это – люди?

Затемнение.

Картина девятнадцатая

Почтальон.

Делает несколько кругов на велосипеде, роняет его, замирает по стойке смирно, рука под козырек. Чудак. Чудик.

ПОЧТАЛЬОН Не успеваете?.. Не успеваете?.. Очень быстрая езда… Очень быстрая. Быстрее, чем… быстрее чем что?.. Быстрее, чем всё. (Смеется.) Вот так-то… Не успеваете… За мной еще никто не угнался. Никогда… Картуз? Я нужен вам из-за картуза?.. Я нужен вам из-за форменного картуза?.. Картуз форменный, от деда остался… Вру вам… Врать не умею. Купил в магазине… Но у деда был точно такой же… И бакенбарды. У него еще были бакенбарды… Форменный картуз и бакенбарды… Сообщений вам нет. Никто не пишет… И не напишет никто. Если я вам нужен только из-за картуза… Это обидно. Это очень обидно, потому что я мог бы и позабыть картуз. Позабыть дома… Снова вру. Я никогда не забываю картуз дома… Я всегда в картузе. (Улыбается.) Еще круг? (Забирается на велосипед.) Не успеете, ни за что не успеете.

Затемнение.

Картина двадцатая

Без действующих лиц, без звуков

Ярко освещенная сцена. И больше ничего. Никаких событий.

Затемнение.

Картина двадцать первая

Смехов.

Плаксин тщательно выбрит, в новом с иголочки костюме.

Поодаль неподвижные Лев и Сев.

ПЛАКСИН Помнишь почтальона?.. Ты бы мог стать хорошим фотографом… Господином Фотографом!.. Вполне мог бы работать в модном журнале… Бывать на подиумах… Там красавицы. Краса-а-авицы!

СМЕХОВ Уговорил.

ПЛАКСИН Что?

СМЕХОВ Уговорил.

Освещение становится более ярким, приглушенные звуки толпы.

СМЕХОВ (Рассматривает бездомных.) Как им это удалось? Точнее, как нам это удалось?

ПЛАКСИН Им или нам, Митенька?

СМЕХОВ Нам, им. Им в особенности, учитывая мороз.

ПЛАКСИН Сильный мороз?

СМЕХОВ Очень, очень. Я такого мороза, пожалуй, не припомню. Можно остекленеть… Спаслись, слава Богу.

ПЛАКСИН От чего?..

СМЕХОВ Не думал, что им удастся…

Пауза.

ПЛАКСИН Между прочим, во время своего путешествия мне довольно часто приходилось…

СМЕХОВ Тишина в студии!.. Им удалось добраться до самой середины, до самой сердцевины, так сказать… Думал, дверь не сумеют открыть. Открыли… Человек все может, Вальдемар… Отдыхают… Бродягам тоже нужен отдых… Снимаю. Сейчас вылетит птичка.

Фотоаппарат отсутствует, но движения Смехова выразительны и создается полное ощущение съемки.

ПЛАКСИН Ну, что?

Пауза.

СМЕХОВ Шедевр!

ПЛАКСИН Что?

СМЕХОВ Снимаю!.. Как хорошо, что у него на спине часы.

ПЛАКСИН Тяжелые.

СМЕХОВ Что?

ПЛАКСИН Тяжелые. Тяжело.

СМЕХОВ Один лежит, другой полулежит. Потрясающе!.. Как головешки. Только что из костра. Еще дымятся.

ПЛАКСИН Дымятся?

СМЕХОВ Дымятся.

ПЛАКСИН Так что там на улице, мороз или пожар?

СМЕХОВ Мороз. Дымятся от мороза… Темная жизнь покидает их… Один лежит, другой полулежит.

Пауза.

ПЛАКСИН Часы остановились? Я не вижу.

СМЕХОВ Часы?

ПЛАКСИН Часы.

СМЕХОВ Ах, часы? Разумеется, разумеется, остановились.

Пауза.