Илья Бушмин - Зона преступности. Сборник Страница 7

– А ты никак баблом разжился?

– Только давайте не будем считать мое бабло, Борисыч, – поморщился Тютюня.

– Если ты что-то мутишь, я должен знать сразу. Лучше заранее быть в курсе, от чего тебя потом отмазывать придется.

Тютюня был осведомителем Филина. И не просто осведомителем, а одним из лучших. В некоторые моменты даже идейным, что сейчас редкость. Например, Тютюня не переносил наркоманов и торговцев наркотиками, от которых по молодости, растя в самом глухом гетто Промышленного района, натерпелся многого. Филин лукавил: Тютюня, хоть и вел свои дела – скажем, Филин точно знал, что Тютюня занимается скупкой краденого – не высовывался, работал осторожно и проблем не доставлял. Но информатором был ценным. Такие агенты для любого опера на вес золота.

– Чисто все, Борисыч, расслабьтесь. Кстати. Я тут по квартирным делам пробиваю, как вы просили. Говорят, неместный хаты чистил на вашем участке, Борисыч.

Филин выругался.

– Так и знал. Гастролер, твою мать… Поэтому и затишье. Черт… Тютюня, а кто он вообще? Хоть что-нибудь мне дай.

– Говорят, типа цыган какой-то. Еще слышал, что он на рынке нашем отирался недели две назад. В шашлычной у Арсена поспрашивай, наверняка там светился. Или у торгашей.

– Уже что-то.

– А вы никак Штыка поджарить хотите, а? Погоны новые Борисыч захотел?

Тютюня расплылся в ухмылке, но, встретив хмурый взгляд Филина, осекся и кашлянул.

– Тютюня, ты Буча знаешь? Его кто-то оприходовал некрасиво. Буч в больнице валяется с сотрясением и уже два дня в сознание не приходит.

– Туда ему и дорога, Борисыч. Буч гнилой черт.

– В курсе. Но сомневаюсь, что тот кто его разукрасил, чем-то лучше. Ничего не слышал?

– Могу поспрашивать, без базара.

– Ты Буча хорошо знаешь? Кто у него закупается? Говорят, это мог быть один из его клиентов. Или нет. Знаю, что это был какой-то здоровяк.

– Здоровяков много, – проворчал Тютюня. – Если что услышу, цынкану, Борисыч. Но много не жди, я за каждую тему хвататься не могу, сам понимаешь.

Филин кивнул. Конспирация и работа по-тихому – всегда в приоритете.

Когда Тютюня вышел из машины, Филин отправился в отдел. Здесь кипела полным ходом работа по результатам облавы. Задержанных отдактилоскопировали и, оформив, допрашивали по очереди – этим занимались Филин и Попцов. Пробирку с наркотой и изъятый пистолет отправили на экспертизу, которая в лучшем случае будет через пару дней. Покончив с гостями Артюкова, Филин взялся за него самого, любуясь распухшими и кровоточащими губами Штыка.

– Девчонок избиваешь, принуждаешь к сексу с твоими корешами? Совсем страх потерял? Думаешь, тебя после трех ходок на зоне за такие дела в авторитете держать будут?

– Каких девчонок, какой секс, ты о чем вообще? – горячился Штык. – Я никого не избивал ни разу, зачем мне это? Что за х… ню ты паришь?

– За базаром следи, чмо, – рявкнул Филин. – Или еще раз по роже захотел?

Филин замахнулся. Штык вздрогнул и отпрянул, но тут же налился кровью от ярости – на себя за слабину и на опера за эту выходку.

– На каком основании вы разгромили мой бар? Я как бизнесмен терплю убытки. Вас, может, мои конкуренты наняли?

– Какие конкуренты, Штык? Во всей округе ни одного бара, кроме твоего.

– Тогда кто нанял?

– Еще раз в зубы захотел, урод?

– На каком основании, я спрашиваю? Вы можете мне сказать? Заява какая-то? Хорошо, покажи мне эту заяву, я весь расклад дам. Там порожняк полный, отвечаю.

Параллельно Попцов «окучивал» Локтя, который лишь талдычил словно заученную фразу:

– Я никого не бил, я просто охранник.

– А в подвале что делал? Наркоту на столе охранял, секьюрити недоделанный?

– Зашел по работе на минуту, а тут вы.

– Локоть, мозги мне не парь. На тебя заяву кинули, так что тебе статья грозит. Вместо того, чтобы пальцы гнуть, подумай, как выпутываться. Или на зону захотел?

– Мне нечего сказать. Я никого не бил, я просто охранник.

Когда Штык услышал от Филина про заявление, его глаза на секунду забегали. Секунда – но Филину было достаточно, чтобы понять – все так и было, как сказала Катя. Но Штык мгновенно взял себя в руки.

– Погоди-погоди. Томина заяву написала, да? Вот сучка… Давно надо было ее уволить. Она вчера в баре сцену отмочила. К ней какой-то мужик подвалил, пощупать ее хотел. Ничего особенного, просто поухаживать. Так она, вместо того, чтобы отшить его тихо-мирно, как остальные девчонки делают, по роже ему заехала.

– Да ты что? Вчера?

– Ага. Мужик разозлился, ясен хрен. Пока охрана прибежала, он ей в обратку пару раз съездить успел. Его, конечно, выкинули сразу. Но только я тут при чем? Или она думает, что это мой кореш был? Базара нет, я клиентам улыбаюсь и все такое. Это бизнес, так дела и делаются, аллё!

– Значит, вчера? А кто в охране был? Гепа или Локоть?

Штык снова замешкался. Ни один из них не был в курсе только что придуманной им легенды.

– Не помню.

– Хороший бизнесмен. Ты под кайфом все время или как, Штык? Ты даже не в курсе, кто у тебя когда работает?

– У меня стресс, б…, непонятно, что ли?

– После трех отсидок ментовская облава стресс вызывает? – издевательски хмыкнул Филин. – Да ты очкун, чувак. Небось, все три срока у параши мотал, а?

Гепа на допросе и вовсе отказался говорить. Он просто молчал, как немой. С танцовщицами и вовсе случился прокол. В отдел доставили трех девушек, которых назвала Катя: Валентину Гантову, Марину Мальцеву и Светлану Богомолову. Валя испуганно отнекивалась:

– Я вообще не знаю, о чем вы. Меня никто не бил ни разу в баре. У нас охрана.

– Я понимаю, ты напугана и покрываешь Артюкова и его шестерок, – убеждал ее Попцов. – Но Валя, если ты дашь показания, их закроют.

Валя продолжала делать вид, будто не понимает, о чем речь. Марина – та самая, которая восседала на коленях у одного из корешей Штыка с задранным до подбородка лифчиком – была более смелая. Ни тени страха и сомнения.

– Да, я была там с ними, на коленях у одного сидела, и что? Я сама захотела. Я женщина, он мужчина, что не так?

– Развлечься захотелось, значит?

– Почему нет? Я молодая и красивая. Чего время терять?

– Давно колешься, Марина?

Дорожку от уколов Попцов заметил сразу, как Марина вошла в кабинет. Она тут же накрыла локтевой сгиб ладонью.

– Они тебя подсадили и ты сама? Спишь за дозу, угадал?

– Я не наркоманка.

– Да ладно? А давай я тебя на пару суток в обезьяннике закрою – и посмотрим?

Тут Марина занервничала.

– Я ничего не сделала, хватит меня допрашивать! Когда вы меня отпустите?!…

Допросы продолжались несколько часов. Результат был нулевой. Хотя – почти нулевой. Когда Попцов и Филин вышли из ОВД на ночную улицу и побрели к своим машинам, Филин, закурив, сказал:

– Штык нервничает, хоть и пытается скрыть. Прогнал мне порожняк, якобы Катю вчера какой-то клиент отоварил. Прямо в баре. Я ему предложил написать объяснительную. Он сразу отказался, гнида. Сообразил, что остальные вообще не в курсах.

– Девчонки тоже нервничают, – согласился Попцов. – Одна из них на игле, кстати. И все боятся.

– Если Штык на самом деле со своими корешками одну из девчонок замочил за то, что она упиралась, это в общем-то и неудивительно.

– Все равно я не врублюсь, зачем это.

Попцов покачал головой. Филин был согласен, что ситуация была странной. Если бы девушек держали как рабынь и не платили за секс с клиентами – принуждение было бы логичной для преступников мерой. Но почему, черт побери, Штык не пригласил в свой бар несколько проституток для ублажения своих приятелей?! Филин не понимал этого, как и остальные.

Однако после допросов он окончательно убедился в правоте Кати.

– Штык мутит в баре какие-то свои дела, – сказал Филин, подумав. – Мы не знаем, какие дела. Но ствол, кокаин… Когда ты последний раз у нас на земле изымал кокаин?

– Сегодня у нас что, среда? Дай подумаю… Никогда, – сострил Попцов.

– Вот и я о том же. А тут – на тебе, кокс. Штык хочет развернуться в районе, и «Саванна» для него что-то вроде штаба. Может, он не хочет допускать туда посторонних. Проститутки народ болтливый, сам знаешь. Особенно под кайфом, или когда напьются…

– Гадать можно до бесконечности. Нужна доказуха. А с этим мы хромаем.

– Ни хрена мы не хромаем, – уперся Филин. – Будем копать. Постараюсь выбить обыск у Штыка дома. Наработаем доказуху, Ром.

Попцов скептически пожал плечами и протянул руку:

– Ладно, до завтра.

Сев в машину, Филин покатил домой. Часы на дисплее над магнитолой показывали второй час ночи. Учитывая вечернюю облаву, не так и рано.

По пути Филин купил 6 бутылок пива. Завтра на работу, но успокоиться он не мог. Зная, что Филин именно сейчас впервые за год имеет возможность подобраться к Штыку вплотную и упечь его за решетку, Филин боялся, что не сможет это сделать – и тот соскочит. Поэтому он думал. А когда мозги и нервы на взводе, тут не до сна. Дома, открыв пиво и включив телевизор, Филин хотел позвонить Кате – но сообразил, что сейчас глубокая ночь. С другой стороны, она танцовщица, привыкшая работать до утра… Рука уже потянулась к телефону. Но Филин остановил себя. Завтра.