Антон Локк - Марципан Страница 7

– Как себе, – Дима ходил по комнате и собирался к выходу. – Он меня уже год делает богаче. Как этот, – он нахмурил брови и стал щёлкать пальцами, вспоминая что-то, – чел из «Сирен Титана». Как его там?

– Я не читал.

– А я забыл. Короче, он делает всё красиво.

– Очень смело.

– Нормально. Он все отчёты высылает. Он сам с этого нормально имеет, – он посмотрел на меня с недовольством. – На крайний случай, ты всегда можешь забрать деньги обратно. Но он красавчик.

– Да ты не думай, что я… – но он перебил меня.

– Всё нормально, – он пошёл в другую комнату.

Дима был живым воплощением того, как хотел бы жить практически каждый из нас.

Где-то год назад он жил с женщиной. Всего один раз он с кем-то жил и вообще имел какие-то серьёзные отношения. Красивая девочка, на пару лет старше его, души в нём не чаяла. Однажды он поздно ночью пришёл с какого-то мероприятия очень пьяный, а она начала на него давить. Очень грубо выражалась, кричала, бросала в него вещи. Он, естественно, не выдержал. В руке у него была газета, в которой как раз написали свежий очерк о его картине, – Дима собирает все интересные очерки, – он скрутил газету в трубку, ударил ей Машу по носу, так её звали, и крикнул: «Место!». Она разревелась и ушла из дома, а он лёг спать. На следующий день Дима об этом нам рассказал. Было видно, что он жалеет о том, что сделал. Он попросил нас больше не вспоминать о ней никогда. Каждым мужчиной движет любовь к какой-то одной, той самой, женщине. Она всегда будет образом, дарящим надежду на то, что с кем-нибудь будет так же хорошо, как с ней. Но, в отличие от всех нас, он держался камнем и не подавал никакого вида, чему, безусловно, можно было завидовать. Я очень хорошо знал его, а он знал меня, поэтому мы никогда не говорили о наших женщинах. Тем более он знал, что моей женщиной была не Ксюша. Пару раз он подмечал, что она полная её противоположность. Я неохотно соглашался с ним.

Он вышел через минутку, надел на себя очень узкие бежевые шорты и огромную футболку с навязчивым модным логотипом. Передо мной стоял не двадцатипятилетний мужчина, а лохматый подросток с бородой.

– Ты теперь почитатель высокой моды?

– Не, – он засмущался, – меня попросили пару раз её надеть. Дали три футболки и денег. Две совсем неприличные, я их каким-то девкам подарил в тот же день, а эту ношу. Сегодня последний раз.

– Понятно.

– Ты на машине?

– Да.

– Ну поехали.

Мы заехали в банк в центре. Клерк, о котором говорил Дима, уже ждал нас с горящими глазками прямо у входа. Он поприветствовал нас, представился Саней и проводил в закрытый кабинет. Он сразу показался мне слишком ушлым. Я понимал, даже если он и не обманывает Диму, меня он обдерёт сразу же, при первой возможности, но это было уже не важно.

По дороге туда я твёрдо для себя решил, что не стану брать чужих денег. Моё воспитание не позволяло мне соглашаться на это. Я понимал позицию Димы, понимал, что каким-то образом, может быть, и заслужил эти деньги, но всё равно не мог согласиться на это. Поэтому я начал искать компромисс:

– Дим…

– Не начинай, а! – он понял, что я хочу сказать.

– Ты же лучше всех знаешь меня. Я всегда соглашался, когда ты предлагал угостить меня чем-то, и охотно принимал подарки. Но я не могу взять деньги.

– Можешь. Не спорь. Сань, – он обратился к клерку, – скажи ему, что он не прав, – он повернулся обратно ко мне. – Я ему много раз рассказывал о том, что ты не берёшь деньги, – Саня кивал головой и со всем соглашался.

– Давай так, – я придумал компромисс. – Мы заведём счёт, как и хотели. Но я возьму себе, – я открыл сумку и достал перевязанную пачку денег, – вот эту пачку.

– Сколько там?

Я посмотрел на ленту, которой она была перевязана:

– Десять тысяч.

– А остальное?

– Ну, давай, я только это возьму?

– Не, не давай. Сань, – он забрал у меня сумку, – держи, делай дело.

Я понял, что спорить с ним бесполезно. В конечном итоге, Саня очень быстро сделал мне две карты, долго объяснял, что к чему, и вышли мы оттуда только через час. На душе было паршиво от того, что у меня не получилось всё сделать так, как хотелось. Я не верил и не хотел верить в то, что у меня теперь было очень много денег. Я и не считал их своими. Пока мы шли обратно к машине, я обдумывал, как вернуть Диме обратно все деньги.

В итоге мне всё же удалось прогнать своё беспокойство и предложить Диме где-нибудь поужинать. Он опять захлопал в ладоши и с азартом согласился. Я поставил машину в переулке, и мы пошли искать, где можно поесть.

Я выбрал ресторан посимпатичнее, – как подобает в подобных ситуациях, но я особо не разбирался в ресторанах и высокой кухне, поэтому мы зашли в первый приличный. Вечер только начинался, и богатенькие клерки и гастрономические снобы ещё не поспели, мы свободно выбрали место, совершенно не слушая девушку, провожавшую нас через пустой зал в какой-то тёмный угол.

– Почему нам не выносят меню? – спросил я Диму.

– А я откуда знаю? В прошлый раз выносили.

– Ты здесь уже бывал?

– Конечно. Я, наверное, уже успел везде побывать.

Я огляделся вокруг, чтобы найти официанта, но никого не было. Внезапно из-за шторки выскочили повар и официант и вместе пошли к нам.

– О, вспомнил… – не успел договорить Дима.

– Месье Ронин! Как я рад вас видеть! – с акцентом затрепетал повар.

– Привет, Карл, – они пожали друг другу руки. – Как ты? Это мой друг Артём.

– Карл, – холодно бросил Карл и вяло пожал мне руку.

– Месье Ронин! – он обратно повернулся к Диме, который на самом-то деле был Воронин, а Ронин он был для высокого общества и журналов. – Ваша творение украшает наш ресторан лучше любой, – он запнулся, вспоминая слово, – консепсьон, мебель, – он улыбался. – Лучше любого другого художника.

– Спасибо, Карл. Я ценю. Покорми нас, пожалуйста. Чем-нибудь вкусненьким. Мы празднуем.

– У вас событие?

– Да, у Артёма.

– Прекрасно! Артём, – он обратился ко мне, – я знаю, что любит месье Ронин. Расскажите, пожалуйста, что нравится вам.

– Наверное, – я посмотрел на Диму, – я доверюсь вашему вкусу и вкусу месье Ронина.

– Замечательно, – холодно ответил Карл и отошёл. – Превосходно!

Официант последовал за ним.

– Это его ресторан?

– Нет, – ухмыльнулся Дима. – Он уже давно работает в России поваром. Неожиданно для меня он стал моим поклонником. Я вижу его третий раз в жизни. Здесь он шеф-повар. Именитый мужик. Скорее всего, угостит нас винчиком дорогущим.

– Круто.

– Ага. О! – он показал пальцем на стену. – Вон там моё висит…

Мы хорошо поужинали: палтус, салаты с икрой, крем-брюле и бутылка чего-то восемьдесят третьего года. Я оплатил счёт, был счастлив тому, что вином нас Карл действительно угостил, поэтому я оставил официанту большие чаевые. И у меня даже не очень сильно от этого похудел кошелёк. Когда мы вышли, Дима помахал в окно Карлу, который провожал нас широкой европейской улыбкой. Когда я улыбнулся ему, он мигом отвернулся.

– Паршивое вино он нам принёс, – сказал Дима. – По-любому, наклейку переклеил.

– Ты так думаешь?

– Конечно.

– Я почти ничего в этом не понимаю.

– А и не надо. Меня одна девочка учила всему этому. Так-то я тоже в этом ничего не понимал.

– Что за девочка?

– Ох, – вздохнул Дима, – одна из…

– Понятно, – я неловко улыбнулся и закурил.

Уже давно начало темнеть. Приятный вечерний ветерок приподнимал волосы на голове. Москва зажгла свои огни, провожая до метро задержавшихся в офисах клерков. Мы медленно шли вниз по Петровке, а навстречу ехали машины, подмигивая фарами. Мне было хорошо. Я не о том настоящем удовольствии, которое люди испытывают от редких приятных мгновений, – я просто был доволен тем, что мне совершенно не хотелось думать о всём том, что происходило всю последнюю неделю. Я переехал обратно к родителям, а всё своё свободное время, а его у меня появилось очень много после увольнения, я проводил в кофейне неподалёку от дома. Я, наконец, мог отдохнуть. Мама с пониманием отнеслась к тому, что я временно буду жить с ними, отец посмеялся и над моим увольнением, и над тем, как от меня ушла Ксюша. Я не торопился искать новую работу, поэтому с надеждой на то, что Дима меня поддержит, приехал к нему просить его съездить со мной за заначкой, но совершенно не ожидал, что стану богатым человеком вот так просто, как по щелчку пальца. Не богатым, конечно, но столько денег у меня никогда в принципе не было. Родителям я рассказывал о том, что Дима мне всегда предлагал деньги, а они меня убеждали в том, что это были не мои деньги. Я всегда с этим соглашался, но сейчас, когда увидел, как он легко мне их отдал, я понял, что это, может быть, даже правильно. Мне было хорошо от того, что я, наконец, перестал думать о Ксюше и жалеть себя.