Адриана Суворова - Галатея. Мистический роман Страница 7

– И правильно сделала!

– А он с тех пор повсюду ее искал. Когда я слушала эту историю, у меня и в мыслях не было, что эта девушка – ты!

Галатея повернулась к ней с округленными глазами.

– Это не я!

– Да ладно! Уж мне ты можешь довериться. Сотрудникам казино запрещено встречаться с игроками, но сейчас-то уже какая разница? Ты могла бы и раньше рассказать мне про свой роман с Ником, мы ведь подруги.

– Крис, я с ним никогда не встречалась и не понимаю, что за бред он наговорил в баре. Я клянусь, что не обманываю тебя. Он просто с кем-то путает меня!

– Гал, он знает тебя не как хостесс Веронику, он знает твое настоящее имя. Не может быть столько совпадений, что его девушку зовут так же, как тебя, что она тоже, как и ты, работала в нашем казино, и у нее точно такая же внешность, как у тебя!

– Но я не жила в Сочи! И я была в Лондоне! Мои родители живут в Москве. Ты же сама знаешь, ты была на юбилее моей бабушки и видела мою семью.

Кристина прикусила губу.

– Да, что-то не сходится.

– Я знаю в чем дело.

– В чем?

– Я просто схожу с ума.

– Что ты заладила как попугай? Ничего ты не сходишь с ума. Может, это Ник чокнулся. Под кайфом, небось, вот и принял тебя за свою девушку.

– В общем, я запуталась окончательно. Ничего не понимаю. Что вообще творится в моей жизни?

– Все, Галка! Завтра идем к святой Матроне! Я уверена, она нам поможет! – с жаром воскликнула Кристина.

– К какой еще Матроне?!

– К святой! Ее мощи лежат в Покровском монастыре. Люди приходят к ней, о чем-то просят, а она им помогает.

– Как помогает? Она же мертвая!

– Вот так! Если не веришь мне, можешь в Интернете посмотреть! К ней, знаешь, какие очереди! С пяти утра! Потому что реально помогает. Например, женщина бесплодная приходит к ней поклониться, просит помочь, а потом рожает здорового малыша. Или такая как я, несчастная в любви, приходит, молится и выскакивает замуж.

– Крис, что за сказки ты рассказываешь! – рассмеялась Гала.

– Зря смеешься! Если кто-то и может нам помочь – мне избавиться от венца безбрачия, а тебе – не свихнуться окончательно, так это только святая Матрона. Кстати, она и бесноватых вылечивала.

– Ну спасибо, подруга, за комплимент!.. Ладно, уговорила. Думаю, хуже все равно не будет.

– Это точно! И не забудь платок на голову надеть и не вздумай идти в штанах!

Галатея в ответ лишь тяжело вздохнула. Может, действительно стоит поверить в чудеса? Не зря же люди отстаивают бесконечные очереди к этим мощам. Если бы святая Матрона не помогала, дорога к ней давно бы заросла травой. Может, поход в монастырь на самом деле поможет разобраться в себе и остановит процесс превращения в сумасшедшую? Иначе ей, особенно после странного разговора с Никитой, прямая дорога в психушку.

2 глава

Дождь лил весь день. Как зарядил с самого утра, так и не прекращался. Осень вступила в свои полномочия, прогнав последние солнечные деньки бабьего лета, и сулила только пасмурные дождливые дни, полные уныния, тоски и ожидания холодов. На горизонте маячило лишь безрадостное существование в течение долгих месяцев в ожидании весны.

Тоня шагала через двор, хлюпая старыми резиновыми сапогами по мокрой земле, превратившейся в грязную скользкую жижу. Ее мысли рассеянно блуждали под лай Фомки, который радостно приветствовал ее, выглянув из конуры, и порывался порвать цепь, чтобы броситься со всех лап к юной хозяйке. Но ей было не до него.

Для Тони вся ее жизнь казалась сплошной осенью. В этой Богом забытой деревеньке, которую она покидала всего раз за все свои шестнадцать лет жизни, когда ее однажды за примерную учебу наградили путевкой в лагерь, трудно было бы сказать, что она жила. Просто влачила свое жалкое существование. Всегда одна, всегда сама по себе.

С самого детства Тоня мечтала о большой дружной семье, как у ее закадычной подружки с соседней улицы. У той были старшие брат и сестра, с любовью опекавшие свою младшую сестренку. В их доме всегда собиралось много гостей, пахло горячими пирогами и царила атмосфера вечного праздника. Иногда Тоня оставалась у них с ночевкой. Ей нравилось, когда они всей семьей собирались за ужином, шутили, смеялись, и в эти моменты сердечко маленькой Тони наполнялось радостью. Ей так хотелось, чтобы и у нее дома было точно так же. А вместо этого отец, как обычно, заваливал домой пьяным, еле волоча ноги, и до поздней ночи раздавались крики ссорящихся родителей, не давая спать напуганной девочке, которая беззвучно плакала, натянув на голову подушку.

А потом семья единственной подружки переехала в Краснодарский край, и Тоня осталась одна. Никому не нужная. Мать пахала, как лошадь на двух работах, приходила домой еле живая и от усталости валилась на кровать «без задних ног». Ей было не дочери. Ребенок сыт (вернее, не голодает), одет (в действительности абы как), обут, что еще надо? Мать любила чувствовать себя жертвой – вот, смотрите, какая я героиня, всю семью тащу на себе, изо всех сил верчусь как белка в колесе. В глазах соседей она и впрямь выглядела бедной трудягой, но ведь старалась она не ради своей дочери, которая, кстати, помогала ей по хозяйству, а ради себя. Почти все заработанные деньги мать тайком тратила на скупку золотых изделий. Такой вот у нее был пунктик. Перебирая в руках серьги, кольца, цепочки, она по-настоящему чувствовала себя человеком, а не какой-то там обслугой из столовой, и ее счастливые глаза загорались дьявольским огоньком.

Повзрослев, Тоня так и не смогла объяснить поведение матери. Что она хотела добиться, коллекционируя чужое, ношеное золото? Может, мечтала в один день нацепить все на себя и пойти по деревне, как непризнанная королева? Почему ни разу не могла побаловать свою единственную дочь, купить ей наряды, повезти в областной центр на представление заезжего цирка и хоть разок устроить для нее праздник? Тоне необходима была ее любовь, ведь ждать поддержки от отца, с издевкой обзывавшей ее «крокодилкой», было бесполезно.

В подростковом возрасте она стремительно начала набирать вес. Тоня и без того не слыла первой красавицей в классе, ведь конопатую отличницу в толстых очках сложно было назвать милашкой. Мальчишки начали с хохотом кричать ей вслед «жиртрес» или «бомбовоз», и Тоне совсем не хотелось идти в школу, чтобы не терпеть все эти унижения. Единственное, что помогало ей, одинокому, обделенному вниманием подростку, не свихнуться или не покончить с собой в порыве очередной волны отчаяния и безысходности, – это ее мечты. Это было ее спасение, лекарство для израненной души девчонки, которая погрязла в своих проблемах, тонула в них и шла ко дну, пытаясь из последних сил ловить ртом воздух, а ее родные с равнодушием созерцали на нее с берега, развалившись на шезлонгах.

Тоня научилась жить в мечтах. Она представляла себя сказочной красавицей, которая, как Золушка, трудится в каком-то трактире, пока в один прекрасный день на пороге не появляется ее Принц и не увозит ее с собой в свое королевство. Ей так понравилось сочинять сказки, что вскоре все свое свободное от учебы и дел по хозяйству время девчонка начала посвящать написанию увлекательных историй с хеппи-эндом, где главная роль доставалась, конечно же, ей.

Тоня поняла, что сидеть сложа руки для нее непозволительная роскошь. Она поставила перед собой цель – вырваться из этой жизни, уехать туда, где сбываются мечты, подальше от этой грязи, уныния и вечной осени. Решила во что бы то ни стало поступить в московский ВУЗ, чтобы сбежать из этой серой, никчемной жизни, а для этого ей надо было готовиться к вступительным экзаменам. И все свое свободное время Тонька начала посвящать учебе и проводить часы напролет в читальном зале.

В этот осенний вечер Тоня была увлечена мыслями о докладе по литературе. Ей не терпелось поскорее покончить с домашними делами и засесть в своей комнате, обложив себя книжками из библиотеки.

Тоня перетаскала в дом дрова, загнала коров во двор и понесла свиньям корм из остатков супа вперемешку с картофельной кожурой, яблочными огрызками и прочими отходами. Уже давно наступила пора перекочевывать из летней кухни в дом, но у матери все руки никак не доходили. Тоня уже подумывала о том, чтобы заняться этим самой в воскресное утро. Отец в последнее время словно издевался над ней – постоянно за чем-нибудь гонял по холоду в летнюю кухню. Приходилось надевать пуховик, сапоги и бежать даже впотьмах, ведь починить фонарь во дворе и вкрутить лампочку отец собирался еще с весны, а Тоня со своим богатым воображением неслась через двор и, глядя на казавшуюся в темноте такой зловещей виноградную лозу, обвивавшую беседку, словно змеи с головы Медузы Горгоны, умирала от страха. Но злить отца, отказываясь выполнять его поручение, не решалась. Тоня помнила ту историю, когда отец по пьяни чуть не убил ее. Она случайно закрыла его с приятелем-алкашом в летней кухне, не заметив, как они прокрались туда, пока она ходила на огород, а те потом не могли выбраться наружу и обделались в штаны, когда им приспичило по нужде. Целый час потом отец носился за ней с топором в руке по всей деревне, и перепуганной девчонке пришлось до самой поздней ночи прятаться у старушки-соседки.