AlmaZa - Зачётный профессор. Познавательный роман Страница 7

– Включить музыку? Что вы любите слушать?

– Моцарт, сороковая соль минор? – предположил Костя, заретушировав насмешку в глубине имени великого композитора, нумерации его симфонии и обозначении тональности.

– Попса, как и соль минор двадцать пятая, – не на ту напал парень, – удивительно слышать от так глубоко вкапывающегося в материал студента такое поверхностное предположение о творчестве Вольфганга Амадея. Вы слушали другие его вещи?

– Разумеется, – вспыхнул Костя, не предполагая, что научный сухарь может что-то понимать в музыке. Ему захотелось заявить о своих успехах и знаниях в этой области, но поборов себя, он сдержался. – И если на то пошло, то я люблю более позднюю классику.

– Ну, а я отвечу на вопрос, – Вероника вернулась к Тимуру, предоставив «галёрку» и дальше самой себе, – я слушаю не музыку. Сейчас намеревалась Спенсера.

– Вот как? – понятия не имея, кто такой этот Спенсер, убрал палец от магнитолы водитель, – так, вы против попсы?

– Не против, но я в ней не разбираюсь. Музыка стала однотипной, искусственной и из-за студийных обработок слишком стерильной, что для меня равно мертвости звука. Я люблю живое исполнение, лучше оркестровое. Оно не ударяет басами по мозгам, разрушая их работоспособность. Вы ведь, наверняка, знаете историю музыки и современных направлений, не так ли? – уточнила женщина, не собираясь скрывать, что в курсе рода деятельности друзей. Редкий артист не имеет за плечами хотя бы музыкальной школы.

– О, так вы видели… мм… наше творчество? – сыграл приятное удивление Тимур.

– Мы знаем историю музыки, госпожа Черненко, – не сбился Костя.

– Творчество не очень, я видела ваши лица на плакатах по городу, – тихо и коротко посмеялась она, – так вот, поющие и кричащие из колонок песенки являются в наше время ни чем иным, как очередным ключом для манипуляции массовым сознанием. Замечали, что некоторые композиции совершенно не нравятся изначально, а потом вдруг вслушиваешься и втягиваешься? Это определенные ритмы и такты, обладающие способностью вводить организм в транс, или менять частоту пульса человека. А там и выброс адреналина, и своеобразное привыкание, сродни наркотическому… Многие мелодии за счет определенного ультразвукового сигнала вызывают резонанс частиц или отдельных органов. Но не все сигналы положительные. Если вибрацией «натуральных» инструментов: флейты, арфы, фортепиано – можно лечить, то техно-направления чаще действуют разрушительно. Нейроны страдают от неблагоприятного воздействия, и можно сколько угодно обвинять экологию и прочие социальные проблемы, но взгляните, что слушает нынешняя молодежь, и вы поймете, откуда столько глупых, бездушных, депрессивных личностей, нуждающихся в возвращении к гармоничному состоянию.

– Эм… – только и произнес Тимур, переваривая. Если на каждый мимолетный вопрос будет высыпаться такая тирада нравоучений, то его нейроны не выдержат первыми. Воздействие не просто неблагоприятное, оно губительное! – Вы хоть что-нибудь не знаете в этом мире?

– Очень, очень многого! – пообещала Вероника, но мужчине это обещание показалось неисполнимым.

– Как с вами сложно, Вероника, чувствую себя дураком… – ничего подобного не чувствуя, признался Тимур, если можно назвать признанием корыстный обман, претендующий на создание правдивого образа, – о, простите, ничего, что я по имени? Но я как-то… знаете, рядом с молодой женщиной всегда начинаю ощущать себя старше.

– Боюсь, старше меня вам не стать даже приблизительно, – заговорщически наклонившись к нему, она поведала лукавым голосом мачехи Белоснежки, предлагающей укусить яблочко, -давайте не будем называть меня по имени хотя бы при моём студенте, а то мой авторитет рухнет, как карточный домик.

– Женщина всё равно не может быть авторитетом для мужчины, – отозвался Костя, от которого и не скрывали заговор, – авторитет – это что-то вроде примера для подражания, и его нужно искать среди себе подобных. Женщина может вызывать лишь уважение и восхищение.

– Что тоже неплохо, – пожала плечами Вероника, – и кто же у вас авторитет? Ницше, трудоголик Кант, отшельник Шопенгауэр, кто-то ныне здравствующий?

– Стьюи Гриффин1. Сложно регулярно быть младшим среди большой группы людей… – серьёзно пошутил Костя, но не знающая американскую мультипликацию Вероника Витальевна не смогла оценить юмора, попытавшись припомнить услышанное имя.

– А кто он?

– Не берите в голову, это ирония, – исправил положение Тимур, спеша переключить внимание на себя, – я вот поклоняюсь людям, которые посвящают свою жизнь на благо других: меценаты, альтруисты, волонтеры. Был период, когда я увлекался гандизмом… а что насчет вас? У вас есть кумир?

– Скорее нет, чем да. – И, если кто-то из присутствующих рассчитывал на упоминание Склодовской-Кюри2 или Панкхерст3, то был слегка удивлен итогом: – Возможно, моя мать.

– Ваша мать? – повторил, чтобы убедиться, Тимур, – а кто она по специальности? Чем занимается?

– О, у неё даже нет образования никакого, кроме школьного, – Ника безмятежно указала на подъезд, у которого следовало её высадить, – просто она умеет быть счастливой. Это то, чего не умеют люди, умеющие и имеющие, казалось бы, всё. Вот здесь притормозите, пожалуйста. Спасибо.

Тимур, пока она отстегивала ремень безопасности, бросился вокруг машины, чтобы открыть ей дверцу.

– Не стоило, – польщено улыбнулась Вероника, находящаяся рядом с мужчиной недолго, а потому ещё не раскусившая его переигрывание. Да и разве каждого можно разоблачить? Кто поручится, что это не природное джентльменство?

Подав ей руку, Тимур довел женщину до домофонной двери.

– Вероника, вы удивительная женщина. Я ещё никогда не встречал такого уровня знаний, такой эрудиции, такого широкого кругозора. Я поражен и очарован. – Она покосилась ему за спину. Постер с рекламой свеженького сериала уже сменился на лицо какой-то актриски с баночкой всемогущего крема, омолаживающего за одну минуту на десять лет. Десять лет. Где-то такая разница в годах между ею и этим, выглядящим немного старше своего возраста, соблазнительным артистом.

– Благодарю, мне тоже было приятно познакомиться, – она принялась искать ключи от дома.

– Можем мы ещё как-нибудь увидеться? – не оттягивая, в рамках вежливой формы, спросил Тимур. Ника подняла глаза, не ожидав, что за комплиментами последует ещё что-то. Или предчувствуя, но уже не придавая подобному значения.

– Приезжайте ещё на лекции, – милостиво пригласила она, всматриваясь в стоящую перед ней фигуру. Красив, крепок, мужественен, обходителен. Очевидно, к чему он попытался перейти, но он друг её студента и открывать свои личные пристрастия с тем, с кем имеешь общих знакомых в пределах работы – неэтично.

– Только так? Иначе вас встретить невозможно? – стараясь не быть ни настойчивым, ни уступчивым, не ушел Тимур.

– У меня сейчас очень забитый график. Совещания, профессорские съезды, конференции, лекции и подготовки, – попыталась отболтаться Вероника, избегая лишней суматохи, которую создадут добавления в хорошо распланированном расписании. Но стоя в полуметрах от затянутого в лоск и блеск молодого мужчины, испытующе и с плохо прикрытым влечением смотрящим на неё, женщина ощущала в себе женщину, которая давненько никуда не выбиралась, тем более, с настолько роскошным спутником.

– Я всё понимаю, у меня самого график просто жуткий, поэтому обещаю не быть назойливым и отнимать минимальное количество времени. Хотя бы один час на ленч или ужин мне подарите? – Взвешивая «за» и «против», Ника быстренько вычислила максимальное совпадение удобства, пользы и удовольствия.

– Заезжайте на следующую лекцию. Прямо из университета заедем куда-нибудь перекусить. Вас устроит? – Не нужно будет идти на метро, доставят до дома, поест в хорошем ресторане за чужой счет. Чудесно. Денег у Ники и самой хватало, и она не была жадной, но несомненная выгода и экономия на лицо. И одна совместная трапеза ни к чему не обязывает.

– Буду как штык, – глазами, наполнившимися обожанием и вожделением, окатил Тимур женщину и, кивнув, отступил к машине. Махнув ему и Косте – в сторону автомобиля, – она пошла в подъезд.

– Что-то ты долго, она не бросилась упрашивать тебя сама взять её на пороге? – ухмыльнулся младший «соблазнитель на спор», не став пересаживаться вперед. Сзади и справа всегда ездит начальство, шефы и блатные. Он на своём месте.

– Нет, но судя по всему она не против к этому прийти, немного поломавшись. Обычная баба, ничего сложного.

– Ну да, ну да, – расплылся Костя, через призму Фрейда вспоминая её фразу, обращенную к нему: «Во время введения вы поразили нас глубоким пониманием темы». Во время введения тем сильнее поражаешь, чем глубже, всё верно. Только они, всё же, ставили на чувства, а не обладание телом и тут, по всем признакам, у него перед Тимуром явное преимущество. Ну что понимает этот жеребец в тонких материях чувствительного мира женских привязанностей? Они же не влюбляются через постель – это мужчины так могут, поэтому Костя и не хотел, чтобы дело дошло до секса. Это слишком интимно и, будь ты хоть трижды холоден и равнодушен к соблазняемой, побывав с ней под одеялом, невозможно будет отделаться от грязного чувства собственной отвратительности, если её после этого бросишь. Если сможешь, потому что секс был маленькой ловушкой для самого Константина.