Сергей Узун - Почти книжка (сборник) Страница 7

Свет сменился на успокаивающую тьму и опять зажегся с той же яркостью. Мама строго смотрела на Антона.

– Не ломай мои игрушки, пожалуйста. Скажи лучше – кто ты?

Антон ощупал абсолютно целую голову и твердо ответил:

– Я твоя игрушка. Наверное.

– Верно, – рассмеялся двойник. – А как с тобой играть?..

Теория Заговора

Обычная смесь безумия и пьянства в чистом виде в обличье человека шагала по городу. Иногда он останавливался, скрипел зубами, гневно окидывал взглядом окружающих, бормотал что-то под нос и шагал себе дальше.

И вдруг его прорвало.

– Слепцы!! – закричал он и пригрозил пальцем прохожим. – Куклы послушные! Как же вы не видите, а?! Это же Заговор!

– Ишь, как приперло человека, – посочувствовала проходящая женщина и сфотографировала оратора.

– Именно! Но почему не приперло вас?! Это же Заговор против вас. Во всем! От фасона вашего пальто до фотоаппарата! Кто вам внушил, что ваше пальто красиво?! Кто вам сказал, что сфотографировать меня, а потом посмеяться с подругами – вот, мол, какого чудика видела – это ваше желание? Это Заговор! Они думают вместо вас! Они планируют вас наперед! Они знают, что вы купите! Это уродливое пальто! Только потому что! Они внушили вам, что оно красиво! – завелся безумец.

– Почему это вдруг мое пальто уродливым стало? – возмутилась женщина. – Да оно стоит раз в сто больше, чем все ваши тряпки.

– Именно. Материала примерно одинаково уходит. И мне, и вам не холодно. Я свои тряпки уже лет 10 ношу. Ни одной дыры! Почему же ваше пальто красиво и стоит в сто раз больше? – поднял палец безумец. – Кто вам сказал, что оно красиво, а мои тряпки нет? А? Это все ОНИ!!!

– Мировой заговор модельеров! – весело закричал молодой человек. – Армани – сволочь!

– При чем тут модельеры?! При чем?! – с надрывом прокричал сумашедший проповедник. – Их кто учит шить так, а не иначе? А? С какой целью? Они тоже куклы!!

– Вы все путаете. Куклы – это манекены. Манекенщицы не в пример интереснее, – продолжил дурашливо спорить молодой человек.

– Манекенщицы тоже куклы! И вы тоже – кукла! Вы пытаетесь издеваться надо мной, а не попытаться подумать! – завыл безумец. – Это они вам диктуют! Кто манекенщица, а кто нет – это они вам говорят! Над кем смеяться, а над кем нет – это Заговор!

– Мне, между прочим, пальто на женщине тоже не нравится! – громким шепотом сказал молодой человек. – Так что я не безнадежен.

– Правда? Вам оно не нравится? – недоверчиво переспросил обличитель.

– Нет! Клянусь. Клянусь вам своим аппетитом! Вы видите – я не поклялся своим здоровьем? Можно на этом основании меня вычленить из общей массы зомбированных?

– Вы – дурак! Вы не понимаете! Это Заговор! – не поверил безумец искренности молодого человека. – Это надо прекратить! Вы считаете меня сумашедшим – это они вас научили! Это они изобрели норму, чтоб неугодных обвинить в ненормальности. Это все Они!

– Верю! Я вам верю! Кто сказал, что я вам не верю? – хихикнул молодой человек. – Я сам думаю так же. Я давно думаю написать письмо президенту и открыть ему глаза.

– Президенты… – хмыкнул сумашедший. – Президенты – у них в кармане. А неугодных они заменяют двойниками. А настоящих они держат в психушках. Я сам видел! Я видел! Они и меня пытались запереть. Они нас клонируют, а клоны им послушны! Это Заговор!

– Какой кошмар. Я тоже думаю, что я уже не тот, что был раньше, – начал уставать от разговора молодой человек.

– Да кто вы? Кто? Кому вы нужны? – захихикал сумашедший и стянул шапку, показывая огенно-рыжие волосы. – Я – настоящий Чубайс, а вы кто?

– А я руковожу всем этим Заговором! – гордо сказал молодой человек. – Это я все придумал.

– Ничтожество! – уничижительно смерил взглядом безумец. – Клоун на службе. Безмозглая кукла. Петросян на батарейках!

Он сплюнул, заскрипел зубами и пошел прочь, непреклонно вздымая колени.

– Цирк уехал, – сказала женщина молодому человеку. – И почему такие ходят на свободе?

– Этот безвредный. Кто его содержать станет? – пожал плечами молодой человек. – Пусть себе ходят…

Женщина согласилась и пошла по своим делам. Молодой человек проводил ее взглядом, достал из кармана мобильный телефон, набрал номер и сказал в трубку:

– Почему у вас настоящий Чубайс на свободе гуляет, а? И пальто женские уродливы почему? Распустились совсем, сволочи?

Игрушки для девочек

– Привет! – заскочил Тошка к Ане. – С добрым утром!

– Да, да, – спросонья согласилась Анька. – А теперь закрой дверь и рот. И выйди вон отсюда.

– Утро уже, между прочим, – объявил Тошка. – Давно уже, причем. Вставай уже.

– Я встану и убью тебя, если ты не дашь мне поспать, – пообещала Анька.

– Тут у нас конфликт интересов сейчас образуется, – хмыкнул Тошка. – Потому как ты спать хочешь, а я есть. А пока ты спишь – кормить меня никто не будет. Так что, думаю, самым лучшим вариантом для тебя будет – встать и накормить меня. А потом можешь и поспать еще.

– Тошка, отвали! – взбрыкнула под одеялом Анька. – На кухне найди себе чего-нибудь.

– Ай-ай-ай… – застонал Тошка. – Как живот схватило с голодухи. Умру сейчас.

– Не пройдет твой спектакль! Ты каждый день умираешь! – отчитала Анька и швырнула подушкой. – Сгинь, говорю!

– Ай-йа! – вскрикнул Тошка. – Больно, между прочим. Теперь тебе придется встать, покормить меня завтраком и залечить мои раны!

– Я встану и убью тебя! Это быстрее! А потом я лягу спать! – крикнула Аня и накрылась одеялом с головой.

– Зло спит! – торжественно объявил Тошка. – Глупо будить спящее лихо. Тем более что оно с утра выглядит чудовищно.

И выскочил из комнаты, хлопнув за собой дверью. Потом приоткрыл дверь и сказал:

– И нечего тапками кидаться. Потом сама не найдешь. Будешь босиком ходить. Как Лев Толстой!

В дверь ударил второй тапок. Тошка улыбнулся и побрел на кухню, где, наслаждаясь утренней тишиной, пила кофе Анина мама.

– Что у нас на завтрак, престарелая женщина? – бодро спросил Тошка.

– У вас на завтрак – побои, – ответила Анина мама. – Что это за «престарелая женщина» вдруг появилось в обращении?

– За один только завтрак я буду готов вас называть Царственной Старушкой. Или Высокородной Дамой. На ваш, разумеется, выбор. Могу Мадам-Капрал. И весь этот ассортимент за какой-то паршивый завтрак, – принялся торговаться Тошка.

– Чего это у меня завтрак паршивый? – возмутилась Анина мама. – И что случилось с обещанной мне вчера «Первая красавица»?

– Инфляция, мэм, – вздохнул Тошка. – Годы берут свое. Еще вчера вы были первой красавицей, а сегодня…

– Хамло! Бесстыжее хамло! – поставила дагноз Анина мама.

– Я с голодухи, достопочтенная сеньора! – взвыл Тошка. – И от боли! Ваша дочь в ответ на невинную просьбу покормить избила меня! Ногами! Этими восхитительными ножками, коими, увы, уже обделена мать ее. О, годы! Как вы беспощадны! Вы отпечатали на этих ногах все трудности и проблемы, что сопровождали в жизни эту святую женщину!

Тошка стал в позу и продолжил завывать:

– Муж, что не подставлял плечо с минуты переноса шкафа! Садистка-дочь, что дрыхнет постоянно, забыв о том, что мать ее рожала! Бессонные ночи, слезы в подушку, декалитры валерьянки – все отпечаталось в ногах! Болят они! Болит душа! Широкая – одна на всю семью! Никто, никто из всех домашних не даст ни крошки Тоше! Никто, кроме матери семейства. Ибо сердоболие ее…

– Да не готовила я еще! – отмахнулась Анина мама. – Все спектакли твои зря. Возьми в холодильнике себе что-нибудь.

– Не могу я взять в холодильнике, – уныло протянул Тошка. – Известно ведь: женщины достают еду из холодильника и угощают ею. Мы стоим и нудим в ожидании завтрака. На этом держится мир! Нельзя нарушать устоев.

– Отстань! – отмахнулась Анина мама. – Либо возьми в холодильнике, либо жди завтрака. И не устраивай спектаклей!

– Ай-ай-ай! Как живот схватило! Еды!! Немножечко еды!! – застонал Тошка, упав на пол. – Ну бога ради…

– Не верю! – Станиславский тихонько ойкнул в могиле от зависти к Аниной маме. – Смените репертуар!

– Что за крики с утра? – появился Анин папа в халате. – Ежеутреннее шоу «Доброе утро, семья» в исполнении этого уничтожителя еды? Привет, Антон. Скрутило живот, небось с голодухи?

– Я умираю, седовласый, – поднял Тошка скорбное лицо. – Не принесешь ли ты из холодильника умирающему немного еды? Да, да. Ветчины будет достаточно.

– Я бы с радостью, – ехидно парировал Анин папа. – Но, во-первых, ты слишком много жрешь. А во-вторых, женщины достают еду из холодильника, а я не женщина! Я не могу нарушать устоев. Сходи Аню попроси.

– Я уползаю… – обессиленно протянул Тошка. – Я уползаю в спальню к Ане. Быть может, там печенье есть… Что не доела она ночью… Я к деве юной в спальню вхож – завидуй мне, о старый скупердяй! Вперед, Антон! На поиски печенья!