Андрей Мигулин - На изломе Страница 7

Дарья отвлеклась от чтения бумаг, подняла голову. В её глазах вспыхнул радостный огонёк, она улыбнулась.

– Привет, – певуче произнесла она, но увидев за его спиной бледное лицо солдата, спохватилась: – Здравствуйте, товарищ старший лейтенант. Что у вас произошло?

– Солдат приболел, – ответил он, улыбаясь в ответ, – перегрелся, наверно, на солнце. Температура, и рвёт его.

– Понятно. Давайте посмотрим, – и, обращаясь к солдату, добавила: – Проходи, садись и рассказывай, что с тобой приключилось.

Андрей отошёл в сторону, уступая место солдату, опустился на медицинскую кушетку, что стояла в углу. Солдат сел на стул возле стола. Получив от медсестры градусник и засунув его под мышку, он начал отвечать на вопросы, которые ему задавала Дарья.

Андрей не слушал, о чём они говорили, его сердце быстро и весело стучало, выбивая радостный ритм. Он был так счастлив от того, что сегодня дежурила Дарья и он вновь её видит, что ему хотелось только одного, остаться рядом с ней подольше и слушать её певучий голос просто глядя на неё. Минин теперь не стеснялся, не боясь смутить её своим пристальным взглядом, который излучал только любовь и нежность к этой неожиданно родной и любимой девушке. А Дарья, хлопоча над больным, всё чаще и чаще смотрела на него, не скрывая своей радости от его присутствия.

Наконец она забрала градусник, посмотрела на ртутный столбик, переписала данные и, обращаясь к, Андрею сказала:

– Вашего солдата придётся оставить в санчасти на пару дней. Очевидно, у него был тепловой удар и нужно, чтобы его осмотрел завтра врач. Сейчас я ему дам таблеток и уложу спать.

– Хорошо, – произнёс Андрей, продолжая улыбаться. – Как скажете, доктор. Я тогда от вас дежурному по части позвоню, доложу.

– Конечно. Дежурному звонить по белому телефону, – ответила Дарья и, обойдя стол, открыла стеклянный шкаф, ища нужные лекарства.

Встав с кушетки, он подошёл к столу, поднял трубку телефона. В трубке раздался зуммер вызова. Дежурный взял трубку не сразу. Андрей стоял, слушая унылые длинные гудки, дожидаясь ответа. И вновь он почувствовал тот самый аромат, что взбудоражил его сегодняшним утром, и вновь упоительная дрожь стала пронизывать его тело. Ноги сделались ватными, а в ушах зашумело так, что он не сразу расслышал, как на другом конце провода дежурный ответил ему уже два раза и, теряя терпение, рявкнул в трубку третий раз: «Слушаю!!!» – возвращая его к действительности.

Андрей, чувствуя неловкость, торопливо доложил о случившемся. Получив утвердительный ответ, положил трубку, отошёл к двери. Тем временем Дарья нашла нужные таблетки, налила полстакана воды и всё это подала солдату.

– Пей, – сказала она солдату, тот послушно выполнил её команду. Затем, повернувшись к двери, громко позвала: – Дневальный! – некоторое время спустя дневальный появился в дверях. – Значит так, Лепёхина отведи в пятую палату. Забери у него форму и выдай халат. А утром, когда пойдёте в столовую получать завтрак, не забудь получить и на него. Всё понял?

– Так точно, – ответил дежурный и увёл Лепёхина.

Они остались одни. Повисла неловкая пауза. Минин понимал, что его миссия выполнена и пора уходить, но мялся, пытаясь найти повод остаться. Дарья же вернулась за стол и что-то писала в толстой канцелярской книге. Так прошло несколько минут. Вновь появился дневальный по медсанчасти и доложил, что новенького он уложил спать, а его форму отнёс в каптёрку. Дарья, не поднимая головы, кивнула одобрительно. Дневальный вернулся на свой пост около двери. Постояв ещё немного, Андрей вздохнул и, кляня себя за вдруг неожиданную робость, произнёс:

– Ну ладно. Пошёл в батальон, я же вроде как на дежурстве тоже, – и не дождавшись ответа от Дарьи, которая продолжала сосредоточенно писать, вздохнул ещё раз, поворачиваясь к двери.

– Андрюша, чаю будешь? – раздалось за его спиной.

Он резко повернулся. Даша закончила писать и с ласковой нежностью смотрела на него.

– Ты извини меня за молчание, пожалуйста, просто нужно было всё записать правильно о поступившем больном. А то, что не так сделаешь или ошибёшься, потом начмед голову «намылит».

– Конечно, понимаю, – радостно отвечал Андрей, – а чаю я буду с удовольствием!

Дарья улыбнулась и, вставая из-за стола, произнесла лукаво:

– А ты всегда такой нерешительный с девушками? А мне тут про тебя порассказали всякого… Врут, наверное?

– Даша, не знаю, что про меня тебе говорили, – смущённо начал Андрей, – но ты первая, с которой я не знаю, как себя вести, – добавил он неожиданно, краснея.

Дарья хотела ещё что-то добавить, но глядя на зардевшегося Минина, перевела разговор на другую тему.

– Ты какой чай любишь? Чёрный или зелёный?

– Да по-разному. В жару зелёный, вечером чёрный. А лучше всего пополам, чёрный с зелёным.

– А у меня только зелёный, – слегка расстроенным голосом ответила Дарья, – но зато есть вкусные конфеты, «Каракумы».

– Обожаю «Каракумы».

– Тогда давай к столу присаживайся. Но не к этому, а вон за ширму, – добавила она, видя, как Андрей направился в её сторону. – Чай мы пьём там. Ты располагайся, а я пока воду вскипячу.

Он заглянул за ширму. Там прятался небольшой журнальный столик и два стула. На столике стояла сахарница, пара чайных чашек, блюдечко с конфетами. Андрей не стал присаживаться за столик, так как он терял тогда из виду Дарью, а ему этого очень не хотелось. Он вновь вернулся на кушетку и стал внимательно смотреть на хлопотавшую около электрического чайника Дашу. Она налила воды в чайник из бака, стоявшего возле двери, затем установила чайник на перевязочном столике, вставила шнур в розетку. Всё это время она бросала лукаво-смешливые взгляды в его сторону. Наконец закончив свои манипуляции, она повернулась к нему. Засунула руки в карманы, потом, стараясь выглядеть строже, свела брови к переносице и рассерженным голосом спросила:

– Андрей, ты всегда так пристально смотришь на девушек? Это же, в конце концов, неприлично и не всегда приятно, – но веселые чёртики, плясавшие в её глазах, говорили об обратном.

– Нет, конечно, – отвечал Андрей, – только на тебя. Потому что ты мне очень нравишься, – добавил он после секундной паузы. – Так сильно, что я думаю, что влюбился в тебя с первого взгляда.

Щёки Дарьи вспыхнули алыми маками. Смешавшись, она махнула рукой.

– Да ну тебя. Скажешь тоже мне. Видишь меня второй раз в жизни и сразу «люблю». Все вы, ребята, одинаковые. Увидел девушку посимпатичней и сразу «люблю». А мне вот, чтобы быть рядом с любимым, столько пришлось пройти, что… – и, поняв, что сболтнула лишнего, осеклась на полуслове. Чтобы скрыть своё покрасневшее лицо, она повернулась спиной и начала трогать рукой чайник, определяя степень его нагрева. Вновь возникла пауза.

Наконец чайник закипел, и из его носика вырвалась тоненькая струйка пара. Даша выключила чайник, но продолжала стоять к нему спиной. Андрей, поражённый неожиданно вырвавшимся откровением, молчал. Его терзали смутные догадки по поводу её любимого, и он почему-то решил, что Дарья хочет поговорить с ним о каком-то его знакомом офицере. Такой вывод его расстроил и огорчил, портя отличное расположение духа, в котором он пребывал. Он помолчал ещё с полминуты, прежде чем решился заговорить.

– Даша, кто этот, о ком ты хотела… – начал было он, но Дарья, быстро повернувшись к нему, прервала его.

– Давай не будем об этом, – резко сказала она и добавила мягче: – Покажи лучше мне свою повязку, все ли там в порядке.

– Да ладно. Чего там смотреть. Повязка как повязка, – начал было возражать Андрей, но Дарья была непреклонна.

– Снимите китель, товарищ гвардии старший лейтенант! Это приказ!

– А вы не имеете права отдавать мне приказы, товарищ гвардии ефрейтор. Я старше вас по званию, – улыбаясь, отвечал он.

– Это вы там, за стенами санчасти старше по званию. А тут я старшая, так как выполняю обязанности начмеда части в ночное время, и вы обязаны мне подчиняться, – грозно сдвинув брови над смеющимися глазами, наступала на него Даша.

– Ну всё, всё, сдаюсь, – засмеялся в ответ Андрей. – Ваша взяла, товарищ ночной начмед. И начал расстегивать китель.

– То-то же, – полушутя полусерьёзно парировала Дарья. Она пошла к умывальнику мыть руки.

Тем временем Андрей снял камуфлированный китель, тельняшку с уже засохшим коричневым кровяным пятнышком. Сложил это всё аккуратно на стул и встал около стола. Его успокоившееся было сердце в предвкушении чего-то приятного радостно обмерло и вновь застучало быстрее обычного. Он, прикрыв глаза, представил, как сейчас подойдёт Даша, как он вновь ощутит аромат, идущий от неё…

«Вот, примерно такой, как сейчас… И откуда он возник…» – подумалось ему, и, всё поняв, быстро открыл глаза.

Дарья стояла в трёх десятках сантиметров от него, нежно улыбаясь. В её взгляде читалась любовь, нежность, восхищение и тревога одновременно. Это был один из тех взглядов, который говорил так много, что, если кто-то решился бы его перевести на бумагу, то, исписав десяток листов, бросил бы это занятие, не поняв главной сути.