Сергей Дубянский - Египтянка Страница 7

– Хорошо. Буто – это город, в котором мы живем. Это очень большой город. Здесь живет даже Владыка Двух Земель. Здесь несколько десятков домов, похожих на наш, и дворец, в котором живет Владыка. Дворец сделан из камня, который привезли на кораблях из Красной Земли. Окружают город болота, но когда Нил разливается и подходит совсем близко к городу…

– А какой он, Нил?

– Он голубой. А когда разливается, становится почти черным и мутным.

– Голубой… а какой голубой?

– Ну, просто голубой… – ответила мать растерянно.

– Извини, но ты плохо рассказываешь. Я не вижу Нила.

– Как ты можешь видеть его, если ты не видишь ничего? – мать начинала раздражаться, как, впрочем, бывало почти всегда, – если б у тебя были нормальные глаза…

– Мама, – перебила Хетти, – почему-то, когда ты рассказываешь про богов, я их вижу – и Амона, и богиню Хатхор. Она ведь такая же, как я, да? У Хатхор такие же тонкие руки, и волосы забраны в пучок, – она провела рукой по своей прическе, – и ходит она в таком же платье, да?

– Я не знаю, – ответила мать недовольно, – я не вижу богов. Я знаю, что такое Голубой Нил, а богов я не вижу.

Обе замолчали. Хетти слышала, как мать что-то двигает, как падает в миску очередная лепешка.

– Мама, расскажи мне лучше про богов. Расскажи, как они сотворили мир.

Мать снова вздохнула. Хетти показалось, что она специально сделала это слишком громко, чтоб дочь поняла, как ей надоело рассказывать одно и то же, но Хетти сделала вид, что ничего не поняла. У нее и так оставалось не слишком много времени, чтоб слышать чей-нибудь голос, ведь скоро все уедут в какой-то непонятной «лодке», чтоб наловить рыбы на завтрашний день, и долго-долго их не будет. Хорошо, если придет кошка Миу. Тогда можно будет гладить ее мягкую шерсть и слушать, как уютно она урчит, подставляя под руку свою голову. А если кошка не придет?.. Тогда останется только снова взять систру и извлекать из нее звуки, ласкающие слух, но это не будут слова, которые так интересно слушать. Так какое значение могло иметь то, что матери надоело рассказывать, как Атум создал бога Шу и богиню Тефнут, а потом…

– Ладно, слушай, – начала мать, – на маленьком холмике среди не имеющего, ни границ, ни формы Хаоса, возник Создатель Атум. Он сплюнул свою божественную слюну и породил бога Шу, который дал миру воздух, и богиню Тефнут, которая дала миру влагу. Шу и Тефнут породили Геба, который создал землю, и Нут, которая создала небо, а они уже родили Осириса, Исиду, Сета и Хнума. А Хнум создал человека…

– Мама, а почему Хнум сделал меня слепой? Разве я чем-нибудь прогневала его?

– Нет, дочка, – она положила на голову Хетти свою шершавую руку, – это проделки Той, Чье Лицо Смотрит Назад.

– Это ведьма ночи, да?

– Да, Хетти.

– А почему ты не пела песню, отгоняющую ведьму ночи?

– Я пела ее, но, видимо, боги не услышали меня.

– Почему, мама?

– Не знаю. Ты сама спросишь их об этом, когда пройдешь по Прекрасной Дороге На Запад и попадешь в Страну Вечности.

– Это будет, когда я умру?

– Конечно.

– Но я не хочу умирать. Здесь обо мне заботишься ты и отец, а там, что я буду делать?

– Там о тебе будет заботиться Великий Осирис, и в его царстве ты снова сможешь видеть, и ты будешь жить в Прекрасной Стране Запада.

– А долго ждать, пока я умру? – Хетти вздохнула.

– Нет, милая. Наше время – это песчинка, которую несет Нил, а время Осириса – это горы, которые стоят на границе Красной Земли.

– Я хочу увидеть горы на границе Красной Земли, – сказала Хетти мечтательно…

На этой фразе Катя высунула голову из-под пледа, глубоко вздохнула и уснула крепко и спокойно, как не засыпала уже долгое время, продолжая и по ночам мучиться проблемами трудоустройства и безденежья.

Андрей появился в офисе, как всегда, в половине девятого. Со вчерашнего дня здесь ничего не изменилось; да и не могло измениться, потому что Володя, возвращаясь из командировки, не имел привычки сразу появляться на работе.

Поверх папок с договорами и сертификатами лежал листок, на котором был записан телефон Павловской мукомолки. Туда надо сегодня отвезти мешки, но, с другой стороны, тридцать тысяч – это не то количество, ради которого стоило бросать пустым офис. За это время могли возникнуть более серьезные предложения, которые никто не сможет их зафиксировать.

Андрей решил, что надо дождаться Володю; к тому же, вопрос с Викой тоже лучше решать лично, иначе вернувшись, он рискует вновь увидеть за столом ее ухмыляющуюся физиономию. Один на один она наверняка сможет уговорить мягкого и не слишком решительного шефа оставить все, как есть, а после того, как он простит ее, менять решение будет просто некорректно. И снова она будет самодовольно красить ногти, сидя за столом, а он, Андрей, будет чувствовать себя оплеванным с его резкими вчерашними заявлениями. Как они смогут и дальше работать вместе, он совершенно не представлял.

Андрей посмотрел на часы и подумал, что Володя может появиться, например, к обеду или, вообще, завтра утром – это было бы вполне в его стиле. Прошелся по комнате, прикидывая, что можно предпринять, но в это время в скважине заворочался ключ. По тому, что на пол опустилось что-то тяжелое, Андрей решил, что, вряд ли это вернулась Вика (если только она не принесла чемодан, чтоб забрать свои вещи).

– Привет, – Володя вошел в комнату, – какие здесь новости?

– Все нормально, – Андрей пожал протянутую руку, – вчера сто тысяч скинул, так что на складе осталось всего сто пятьдесят.

– За следующую неделю разбросаем – я ж не зря прокатился, – Андрей взял со стола листок, – а это что?

– Сегодня надо тридцатник в Павловск отвезти. Ты не посидишь в офисе?

– А где наше «солнышко»? – спросил Володя беззаботно, будто до сих пор не заметил отсутствия секретарши.

– Я ее уволил, – Андрей смотрел на шефа, пытаясь просчитать реакцию.

– О, как?! – Володя достал сигарету, – и за что?

– За то, что позавчера на работе она просто отсутствовала. Вчера явилась в половине десятого и заявила «ну и что в этом такого?» Я и вспылил немного…

Володя закурил, задумчиво глядя в окно, и вдруг повернувшись к Андрею, весело объявил:

– А ты молодец! Очень все грамотно получилось.

Андрей даже опешил. Он приготовился отстаивать свое мнение; может быть, даже ругаться, рискуя собственным положением, но то, что он «молодец», явилось полной неожиданностью. Выглядел он, видимо, настолько растерянно, что Володя даже рассмеялся.

– Не понял, да? Все просто, как в частушке. Каждая баба должна знать свое место, согласен?

– Безусловно.

– То, что я ее тут иногда трахал, это ты, наверное, понял. Иначе, за кой хрен ей такую зарплату платить? Короче, зарвалась девочка, права стала качать. А мне ж, сам понимаешь, это на фиг не надо. Мы с Танькой неплохо живем и скандалы мне совершенно ни к чему; тем более, ревнивая она до ужаса. Дураку понятно – это легкое приключение на работе; у нее же претензий стало не в меру. А выгнать повода не было – она ж у нас официально числится; тут и с КЗОТом считаться приходится. А теперь все проще. Сейчас мы девочку на место поставим… рылом не вышла условия мне диктовать, – он сел за компьютер, и пока тот входил в программу, придвинул листок бумаги, – значит, говоришь, позавчера прогул. Это у нас четырнадцатое, да?

– Да, – Андрей прекрасно понял ситуацию. Все абсолютно закономерно – от такой стервы ничего другого даже ждать не приходилось. Тем не менее, он все еще никак не мог прийти в себя, слишком долго настраиваясь на битву за принятое решение.

– Хорошо, – продолжал Володя, – а пятнадцатого опоздание. Шестнадцатого прогул… сейчас три приказа оформлю, и никакой КЗОТ не подкопается, – его пальцы забегали по клавиатуре.

– Слушай, Володь, ты оставайся; объясни ей все, и как директор, запись сделай, – Андрей достал из сейфа Викину трудовую книжку, – а я пока заброшу мешки в Павловск.

– Не, так не пойдет, – Володя поднял от экрана хитрые глаза, – на кого ж ты меня покидаешь? Она тут меня еще изнасиловать попытается, а потом ментов вызовет, типа, я до нее домогаюсь, а она не дается – вот и причина для увольнения. Лучше я поеду в Павловск, а ты заварил эту кашу, до конца ее и расхлебывай. Закалка у тебя военная, а я, гражданский интеллигент еще растаю от ее стриптиза, согласен?

Андрею ничего не оставалось, как молча кивнуть. Действительно, перед ним ломать комедию она вряд ли станет, тут Володя прав.

– Вот и все, – Володя быстро подписал приказы и разложил их веером; потом погрозил пальцем ни в чём ни повинным листкам бумаги, – запомни, детка, во всем надо знать меру. Кстати, – он поднял голову, – раз уж ты кадровые вопросы взял на себя, то позаботься и о новой секретарше. Пусть теперь это будет девочка на твой вкус.