Владимир Козлов - Ночной визит на остров Пахан. Колючая сказка для взрослых Страница 7

…Нечистоплотные чиновники приняли эту реформу в штыки, но народ приветствовал действия Вовы Златоуста и охотно его поддерживал. А в коридорах кремля в это время меняли контингент. Убрали всех, кто пропах нафталином, и облили карболкой кабинеты, в которых они восседали. Одновременно за всеми границами был установлен жёсткий и всевидящий контроль. Ни один чиновник, бесчисленное количество раз, опускавший свою мохнатую лапу в казну государства, не мог покинуть Россию. Это касалось и тех, кто своё состояние наживал на костях народа и всех остальных нуворишей, барствующих в своих особняках. Все их особняки теперь служили детям. Они были переоборудованы в детские дома и дома творчества. Таким образом, проблемы с детской занятостью и беспризорностью были решены в стране.

Президент объявил поголовную финансовую амнистию, тем, кто обворовывал народ. Проводившие до этого бывшими императорами экономические амнистии, казну стране не пополнили. Никто ни с миллионами, ни с миллиардами, которые были заработаны воровским путём, – добровольно расставаться не хотел. Все средства массовой информации, ранее принадлежавшие олигархам и их прихвостням, к этому времени отошли государству, и существенной помощи в отстаивании ими наворованных капиталов борзописцы не могли оказать. Поэтому они использовали в знак протеста стены зданий и сооружений находившиеся близ кремля:

«ДУРАКОВ НЕТ!» – «ХРЕН ВОЗЬМЁШЬ С ТАРЕЛКИ ДЕНЬГИ!» – пестрели подобными заголовками тексты листовок.

…«Мы сколачивали свои накопления, не нарушая законов бывшего строя, – возмущались толстосумы, с экранов телевизоров, – все наши богатства нажиты непосильным и круглосуточным трудом».

Они не били касками по мостовой около Белого дома, как шахтёры, так – как у них их не было. И не организовывали стихийных митингов и пикетов. Народ их слушать просто не хотел. Олигархи сбивались в маленькие кучки на своих престижных иномарках и подъезжали к иностранным посольствам, где выкидывали свои анти императорские лозунги, пытаясь, таким образом, у мировой общественности вызвать понимание и сожаление к их неумолимо грядущей финансовой беде. Но иностранные посольства были слепы и глухи. Они полностью поддерживали реформы нового императора и на сближение с нуворишами не шли.

Тогда они на птичьих рынках скупили всех почтовых голубей, повесили им на горловину воззвания к мировой общественности и запустили всю пернатую гвардию почтальонов в тридесятые царства и государства. Но умные птахи слыли настоящими патриотами своей родины и, ни один голубок даже за жменю отборного пшеничного зерна не посмел покинуть границы государства, которое их вскормило, и научила летать по назначению. Все голуби вернулись назад с жалобной почтой к своим старым хозяевам.

Император понял, что ему олигархи показывают голимый шиш без масла, и дал им недельный срок на раздумье. При этом он не грозил олигархам пальчиком, как это любил делать Боря – дирижёр. Нет, он просто наглядно при всех перед кинокамерами согнул в дугу свой хлыст – укротитель. И императору было уже всё равно, поняли его жест олигархи или нет? Он твёрдо решил, что либеральные меры для них завершены.

***

К этому времени на территории Империи не было ни одной тюрьмы и ни одной зоны, кроме нескольких колоний для несовершеннолетних да домов временного содержания, куда заточали мелких хулиганов. Новый Император решил покончить с государственным обеспечением всех казённых домов. Он предоставил преступникам возможность в своей системе самим самостоятельно заниматься хозяйственной деятельностью на принципах хозрасчёта. Всё заключённые из взрослых колоний и тюрем были перебазированы на остров «Пахан». Одну только колонию не тронули находившую на берегу Тихого океана в бухте «Грешная», – её напротив, расширили и сделали пересыльной колонией. Она же считалась и карантином. Там дожидались этапа преступники всех мастей, разных национальностей и разных полов, а также каракурты и оборотни. Жилось им не сладко на этой грешной земле. Каракурты сносили все оскорбления. От физического унижения им ни пожаловаться, ни спрятаться возможности не было. Так – как охраняли их сплошь одни уголовники, и над уголовниками никто выше не стоял. Охранники колотили их до умопомрачения, пока они не соглашались все свои спрятанные в заграничных банках счета перевести, на остров Пахан в «ЦБО» – Центральный Банк Общака. Но в большинстве случаев многие скрывали свои наворованные сбережения. Они считали, что текущий момент с ежедневными допросами и избиениями не является действительностью. Они принимали все муки, обрушившие на них как дурной сон и когда проснуться, они вновь заживут по – старому, купаясь в роскоши. Но сон был длинным, и прежняя жизнь к ним не думала возвращаться. Им только оставалось завидовать иностранцам, которые плохо знали русский и жили сытно и спокойно. Иностранцев не трогали и называли их Джониками. В большинстве это были китайцы и выходцы из ближнего зарубежья. Это были люди пролетариата, – в сущности безвредный и обездоленный народ, который, познав вкус суровой жизни на чужбине, от безвыходного положения преступили имперские законы.

Все заключённые этой зоны, поочередно переселялись, на большой остров «Пахан». От бухты «Грешная» по Тихому океану был проложен водный путь до острова расстоянием в тысячу миль. В больших сухогрузах перевозили не только груз, но и заключённых, которые в большинстве случаев проходили двухмесячный карантин в бухте. Но были и такие что, минуя карантин, оказывались на острове. Зачастую это были женщины или те, у которых по заключению следственных комитетов не могло быть сбережений, нажитых нечестным путём. На этом острове не было обычной охраны. Так – как это была не тюрьма, а небольшое государство – анклав, принадлежащее землям Империи.

Это островное государство с численностью два миллиона человек, Император провозгласил государственной колониальной автономией и наделил, остров «ПАХАН», частичным суверенитетом, имевшим свою политику и законы. Главой островного правительства, был шестидесятилетний вор в законе по кличке Иисус, у которого тюремный стаж до его поста насчитывал более сорока лет. На острове была своя государственная дума, носившая у островитян почётное называние «Парламентский Совет», в который входили только воры в законе. Совет или Сходняк считался высшим органом правления острова. Воровские думцы издавали законы, и зорко следили за их выполнениями. Это было уникальное государство и аналогов ему в мире не было. Главные девизы острова, звучали так:

«В своём гнезде – преступлениям не бывать!» и «Куй бабки для острова, пока есть возможность!».

Посредине острова возвышался действующий вулкан «Мусало» высотой около четырёх тысяч метров. Вулкан служил главным теплоносителем острова. Рядом с ним были установлены рекуператоры и регенераторы. Вулкан «Мусало» не редко изрыгал из себя раскаленную лаву. После того, как она застывала, МУР – Мулевое управление рогопёров. Это управление состояло в основном из быков и чужеспинников, взбиралось наверх до самого кратера вулкана и при помощи кайла добывали ценные породы базальта, трахитов, липаритов. Все добываемые породы использовали впоследствии, как строительный материал. Излишки отправлялись на материк, баржами и морскими пяти трюмными судами. Остров сверкал от наведённой чистоты и роскошных строений на улицах и проспектах. Функции чистоты на острове были возложены на УВД, – так называлось Управление Вонючих Дирижёров, – а дирижёры это были люди, раньше работающие в тюрьмах и исправительных учреждениях, попавшие на остров за совершённые должностные преступления, и безголовое преклонение к Боре – дирижёру. За плохую работу на улицах, с них с каждого мог спросить строго любой житель, включая и женщин. Не редко можно было увидеть, как разбитная баба или другой бывший страдалец, от этих дирижёров тыкал носом дворника в лежащий окурок, или клочок бумаги, ломая свои языки за их нерадивость к работе. Категория ссыльных дирижёров считалась вне закона острова, хотя им и начисляли ежемесячно на карточку приличные деньги, но деньги выдавались только на махорку и туалетную бумагу. Им разрешён был свободный выход из гетто, но от этой милости Совета им слаще не стало. В моральном плане их мог каждый островитянин за любую ерунду прилично унизить. Даже педерасты, у которых были выколоты крупные мушки на лбу, имели право отвести свою душу на каждом сотруднике чистоты.

Боясь отведать бамбуковых дубинок, дирижёры тщательно вылизывали все площади и улицы. Им было неизвестно что дубинки категорически запрещены для применения к островитянам любой масти. Так – как дубинка относилась к психологическому интерьеру, но никак не к карательному оружию.