Владимир Козлов - Танго скорпионов. Авантюрный роман Страница 7

– Он называет это звуком упавшего дуката, – сказала Лиза. – Говорит, как Филипп положит на них свою краску, так им дукаты посыплются со всех сторон. Но пока я не видела ни одного дуката. Хотя мне они здесь и не больно нужны. Юльке мы уже купили в городе квартиру. В Новосибирске она не останется, а здесь будет поближе к нам. Навестить когда, всегда время найдёт.

– Я слышал от Яши, про квартиру. Он же был у меня, когда к отцу в больницу приезжал.

– Как кстати, отец себя чувствует? – спросила Лиза.

– Неплохо, но иногда с палочкой ходит. На одной ноге, сделали операцию, а на вторую денег нет, – сообщил Саня.

– И сколько такая операция стоит? – поинтересовалась Лиза.

– Семьдесят тысяч, оценивается каждая нога, после длительных спортивных утех, – сказал Саня. – Как хорошо, что я рано ушёл из этого спорта, – без сожаления произнёс он. – А отец ещё судил до пятидесяти лет, а там беготни за матч хватает, и сам почти до шестидесяти лет со своими старичками поигрывал, несмотря на то, что ноги у него давно болели. Вот и конечный результат получился его спортивной деятельности.

– Пошли – ка Санька за стол? – потянула она его к столу, – а то у меня в кухне жара, наливка боюсь, закипит, в голову может сильно после ударить. А про эти горшки, – показала она на керамику изготовленную мужем, – ты ещё успеешь наслушаться вволю.

Санька мясом уже не закусывал после наливки. Он набросился на налима и плотно поев, вышел на крыльцо.

Весеннее солнце не на шутку разгулялось к этому времени. С крыш большими градинками падала капель, а небольшие сосульки временами отрывались от карниза крыши и летели, вниз падая на деревянный настил, где разлетались на мелкие осколки, словно разрывные снаряды. Долго ему быть в одиночестве на крыльце не пришлось. К нему вышла Лиза и, достав из кармана своего ватного жакета сигареты, закурила. Она так заманчиво втягивала дым в себя, и приятно выпускала его, что Саньке в эту секунду вдруг захотелось покурить вместе с ней. Несмотря на то, что он никогда не курил. Он перехватил у неё из руки горящую сигарету и затянулся. После чего сильно закашлялся и возвратил сигарету хозяйке.

– Нет, Санька, – тебе курить не к лицу, как и твоему дядьке, – сказала она, – я даже представить себе не могу Якова с сигаретой в зубах. Хотя трубка бы ему пошла. У него борода колоритная как у морского волка, но запаха табака он не переносит. А я уже втянулась, считай больше двадцати лет дымить начала, как только Юльку грудью откормила, так и закурила от скуки. Но на здоровье не жалуюсь. Курт шестьдесят лет уже курит, а его ни одна лихорадка не берёт. В лес далеко, один уже не ходит, если только с Яковом, на Агапе или на нашем драндулете рванут.

– Его, наверное, лес спасает от всяких напастей? – сказал Саня.

– Это само собой разумеется, но он я тебе скажу, давно забыл вкус чая и кофе и употребляет только лесные напитки. Заваривает боярышник, шиповник, облепиху и черноплодную рябину, а из спиртных напитков, кроме своей клюквенной и брусничной настойки ничего не пьёт. А Фаина у него и водочку любит и самогонку гонит. У них гости, чаще, чем у нас бывают. Мы то, что, считай миром забытые люди. Юлька разве, что приедет раз в году, да ты раз в пять лет, – уколола она его. – Семёна откровенно сказать, мы часто видим, но его в лес ни за какие калачи не заманишь сейчас. «Не хочу, говорит летом кормом у комаров быть, а зимой волком на луну выть». И занятой он очень. А твой отец, много лет уже не появлялся здесь, а ему не мешало – бы отдохнуть в нашем краю. У нас в лесу лучше дышится, чем на любом климатическом курорте. Моря нет, – зато Каролина есть, хоть и узкая, но вода в ней чистая и проточная, как в роднике.

– У Семёна, своя программа была, спортивно – коммерческая. Потом у него сбой пошёл, и он сейчас устроился на новый заводик, после чего я его сам месяца три не видел, – сказал Саня.

– Дурака он валяет Семён, – засмеялась Лиза, – три брата, а все такие разные, будто воспитание получали по отдельным учебникам. Семёна работать не заставишь. Он здоровенький сейчас в больнице лежит, книжки читает, да молодым медсёстрам под халаты заглядывает. Мы были на прошлой неделе у него с Яшей. Весел и нос в табаке. Целью Сёма задался, – во что бы – то ни стало, добиться себе группы по инвалидности. Всю жизнь пытается кого – то обмануть.

– Правильно делает, – сказал Саня, – не всё же нас государству обманывать.

– Не мне судить, – затушила Лиза сигарету о стойку крыльца, – я вашу городскую жизнь узнаю, только от гостей, когда они наезды к нам делают. Для меня лес и наша Каролина самая ясная и близкая жизнь.

– А за, что речку Каролиной интересно назвали? – спросил Саня, – я почему – то раньше значения этому не придавал.

– Её раньше называли речка Сошка, а когда в войну здесь лагерь для военнопленных организовали, её немцы в Каролину переиначили, а почему, это тебе лучше спросить у Карла. Он, что – то рассказывал, но я не вникала. Он всю историю нашей местности знает лучше любого краеведа. Но Каролиной её называют от Орлов и до нас, а дальше она для всех Сошка. Хотя она во многих местах, протекает, как ручей и по сути дела образовалось несколько рек.

Из глубины леса раздался лай собак.

– Весну наша псарня почувствовала, – сказала Лиза, – у них в это время лай добрый и ласковый, не то, что зимой. Знать Яков, где – то поблизости. Вначале собаки на

подворье прибегут, а потом всадник появится. Они, почувствовав дом, бегут, как угорелые. Сейчас к своему корыту подбегут, нажрутся и к печке лягут.

И действительно вскоре собаки показались около дома. Они не стали дожидаться, когда им откроют калитку, а пролезли в свой лаз под забором и бросились в первую очередь не к еде, а к гостю. Обнюхав его и облизав ему руки, они поняли, что это свой человек стоит около хозяйки, и бросились к своему обеду. За собаками показался и Яков он восседал на рыжем коне с густой бородой, но вместо ружья у него за спиной висела лопата. Наперевес хребта Агапа лежали два резиновых мешка изготовленные из автомобильной камеры.

– Опять свой лепной материал привёз, – заворчала Лизавета, – теперь с места не тронется, пока он у него не закончится.

Яша, ещё не заехав во двор, увидал племянника стоявшего на крыльце и помахал приветливо ему рукой. У ворот он шустро соскочил с лошади и в первую очередь бросился обниматься с гостем.

– Молодец, что приехал Санька! – радостно сказал он, – видать, налима хочешь отведать? Так бы не приехал. Теперь и мне всё не так скучно будет. Лиза меня в последнее время совсем не хочет понимать, – скосил он один глаз в её сторону, – я ведь Саня в искусство ударился.

– Черепушки лепить ты считаешь искусством? – разозлилась на мужа жена и зашла в дом.

– Вот такая капризная она у меня стала, – пожаловался Яша племяннику на жену, – курит много, поэтому и психует. Я вот не курю, так у меня нервы, как броня ни за, что не пробьёшь. Ты хоть надолго приехал? – спросил он у Сани.

– Пару неделек думаю отдохнуть, – ответил племянник, – а там видно будет.

– Что значит, видно будет? Это неправильный ответ, – возразил Яша, – оставайся на весь отпуск? А там глядишь, и Сёма приедет, если успеет к этому времени завершить своё дело.

– У меня отпуск теперь стал бессрочным, – сказал Саня, – насели на меня там прилично, – пришлось рассчитаться с завода. Буду искать себе другую работу.

– Без работы в наше время тяжело, – с сожалением произнёс Яков, – да и инженеров сейчас не больно – то жалуют, всё больше экономисты, да бухгалтера требуются. Не знаю, что из этого получится?

– Так развалили все предприятия, вот и инженера остались не у дел, – сказал задумчиво Саня.

– Ладно, Санёк ты не горюй? – Всё образуется у тебя, – подбодрил племянника Яков. – У нашего рода фамилия не застойная, а взрывоопасная, сродни атомной бомбе, что – ни будь, придумаем. У меня тут задумки есть перспективные, которые нам принесут удачу. А если мы к этому делу подключим Семёна, то успех колоссальный будет обеспечен. Сейчас я Агапа в стойло поставлю, и мы с тобой за наливочкой обсудим мои проекты.

Семён Максимович

Семён Максимович, был средним по счёту из братье Пороховых. В прошлом это хороший спортсмен и талантливый тренер. Ему было пятьдесят лет. Высокий рост и спортивная выправка, не оставляла равнодушным к нему женщин. Вечно улыбающийся, с превосходным чувством юмора, он моментально притягивал к себе представительниц противоположного пола. Кроме спортивного фасона Семён не признавал никакого гардероба. На голове не имел ни одного седого волоса, поэтому выглядел значительно младше своих лет. Он всегда был жизнерадостен и часто предавался охоте за симпатичными женщинами, невзирая на их возраст. Сохранив мужскую силу, вёл полнокровную жизнь настоящего ловеласа. С тех пор, как его жена Лида получила первую группу инвалидности, моральный образ жизни Семёна резко поменялся. Любимая его фраза была, – «Если ты не играешь с жизнью, то жизнь будет играть тобой, а это значит быть у неё в заложниках».