Александра Родсет - Дао водяных лилий. Сборник рассказов и миниатюр Страница 7

Я сначала не понял. Наступила кромешная темнота, землю ещё раз встряхнуло, уже более ощутимо. Потом небо включилось снова – похоже, подземный толчок вызвал перебои с питанием. За стеной заревела Годзилла – наверное, включилась сама, когда вернулся ток. Никогда не замечал, как громко она ходит. Топ, топ, топ. Скрежет, рёв. Топ, топ, топ. Скрежет, рёв. Топ, топ, топ…

Я вскочил. Она не должна была реветь так часто! Сбой в программе, вот что всё это значит! Джейн выбежала наружу.

– Бен! Что происходит?

За стеной что-то громко рухнуло, послышался страшный треск.

– Она опрокинула колесо обозрения! Что ж там, сторожа ночью нет? Почему они ничего не делают?

– Бен, надо что-то делать… Ты можешь её отключить?

Я ничего не ответил. Я, как заколдованный, стоял неподвижно и смотрел, как в небе появляется трещина. Если она опрокинула колесо обозрения, а стенка у нас такая тонкая… это значит… это значит, Годзилла идёт сюда!

Застучали копыта. Я обернулся. Джейн в ночной рубашке сидела в седле.

– Поехали, Бен. Ты же можешь там всё отключить?

– Я могу, но… – я хотел добавить – «по закону не имею права там появляться», когда понял, что это как раз не имеет значения. В конце концов, это форс-мажорные обстоятельства, и, в конце концов…

– Быстрее, Бен, быстрее!

Я прекрасно помнил, где аварийный блок. Где за стеклом спрятан пульт, с которого управляется Годзилла. Я забыл только об одном: это бронированное, пуленепробиваемое стекло. Я бил его кулаками, бил ножкой от табурета – оно даже не треснуло. Требования безопасности – пульт управления должен быть хорошо защищён. Если существовал ещё какой-то способ отключить Годзиллу, я его не знал. Я всё-таки не электрик.

Стена рухнула. От Годзиллы до нашего дома оставалось не более сотни метров. А нас от Годзиллы отделял целый парк.

Джейн вскочила в седло.

– Ты пока тут… – она второпях не договорила фразу, – а я поскачу домой. Дома есть кольт, дура я, что сразу его не взяла… Куда стрелять?

– Она же не живая…

– Идиот! Где у неё процессор? Куда стрелять?

– В голову, Джейн. Попробуй попасть в голову.

Я ещё немного подолбился в стекло, и тут меня озарило: надо позвонить Джеффу!

Джейн поскакала напрямик – через пролом в стене. Я бежал следом – гораздо медленнее, конечно – потому что не вспомнил, есть ли телефон в парке. Он стоял во времянке, а времянки теперь уже нет. Но у бармена телефон есть точно. Надо только добежать, добежать, хотя мне ни разу в жизни не доводилось так долго бегать.

Годзилла снимала с нашего дома крышу. Так получилось, что последовательность случайных движений привела её именно к посёлку. Просто ещё одна случайность, одна из многих. Месит лапами, бьёт хвостом… топ, топ, топ… Крыша обвалилась, когда Джейн забежала внутрь. Сердце ёкнуло. А потом я увидел невероятное – маленькая Рэнди, которая в жизни не подняла ничего тяжелее кисточки, держала в хрупких ручках револьвер.

– Целься в голову! – крикнул я, задыхаясь. – В голову, Рэнди! В голову!

И услышал два выстрела. А потом почему-то упал.

Годзилла лежала на боку, всё перегородив. В высоту она была тридцать метров, а если брать длину от носа до хвоста, то набралось бы все пятьдесят. Эти полсотни метров искусственной туши мешали мне подобраться к дому и понять, на каком мы свете.

Оказывается, я упал, потому что меня сбило хвостом. Я не знал, жива ли Джейн, жива ли Рэнди – первую я не слышал, а вторая не могла бы подать звука. Я лез по скользкому пластику, и он был как гора – мне никак не удавалось её одолеть.

В какой-то момент я поскользнулся и упал на бок – оглянулся назад и увидел разорванное небо. Куски голографического пластика со звёздами свисали низко и грозили отвалиться – впору было загадывать желание.

По ту сторону Годзиллы слышались крики, но по ним было не понять, что происходит. Я должен был добраться сам. Должен был добраться, хотя я ни фига не ковбой, а заурядный столичный слизняк. Девочка моя, зачем ты у меня такая большая? Не будь ты настолько толстой, я давно бы через тебя перелез…

Где-то краем сознания отметил, что землетрясение кончилось. Теперь, когда стенка между парком и Диким Западом рухнула, становилось понятно, чем они были на самом деле – большая подземная пещера, природного, должно быть, происхождения. Преобразованная и облагороженная, она вдруг выбралась наружу всем своим базальтом или гранитом. А там, где плита треснула, появилась вода. Похоже, тут есть подземное озеро или подземная река.

Я вспомнил жест Рэнди – щепоть, море. Трогать воду. Она хотела трогать воду! Возможно, она чувствовала её – вода ведь появилась именно в той стороне. А значит, если вывести воду наружу, залатать дыры герметиком, установить подсветку, починить стену, а потом перенастроить голографический пейзаж – это надо, чтобы сделала Рэнди, она мастер, не то что я – тогда будет самая восхитительная иллюзия, какая только бывает на свете. Море. Надо будет где-нибудь раздобыть к нему звуков. Сенсорный рай. И мы будем жить в раю. Я и Рэнди.

Это будет совсем не дорого – сделать здесь море.

Верхолаз

Люблю свою нору. С тех пор, как купил ее, ни разу не разочаровался, хотя нора специфическая. Стены обшиты деревом, как в каком-нибудь дачном домике, единственное окно – правда, окно огромное, в полстены – имеет форму арки. Двор скучный, но мне нравится его рассматривать. С тех пор, как срубили здоровенную пихту, видно каждого, кто входит и выходит. Ни с кем из соседей я не знаком, поэтому могу, наблюдая за ними, сочинять про них истории, сколько мне вздумается. Никто не опустит с небес на землю и не расскажет, что мужик, из которого я мысленно сделал космонавта, майора в отставке, из-за его странной, шатающейся походки, на самом деле запойный алкаш и бьет свою жену. Хотя нет… вряд ли бьет. Выправка у него такая… вылитый майор. Но пошатывается. Космонавт.

Мое жилище тоже, наверное, кто-нибудь принял бы за тайную базу инопланетянина. Все перегородки внутри убраны, границы между кухней, ванной и спальней чисто условные. Ни одной табуретки, ни единого стула. Стены и потолок оплетены канатами, многие из них свисают на разной высоте. Не для красоты – раза два или три в день я цепляюсь за один их них, лезу по нему вверх и так, на руках, добираюсь под потолок, до турника. Там пятьдесят подтягиваний, потом такая же, обезьянья, дорога обратно. Пятьдесят отжиманий. После этого можно снова приниматься за работу.

В то утро в моем органайзере значилось, что я переводчик. Я боролся с трудностями сложного технического текста, когда окно моей аськи замигало.

G r e t a (10:32): Привет…

Я набросился на клавиатуру с чувством неимоверного облегчения.

V a l e t (10:33): Привет, пропажа! Где ты была?? Я заждался!

Было какое-то неописуемое удовольствие следить за надписью «Greta is typing…». Те четыре дня, что ее не было в онлайне, я просто места себе не находил.

G r e t a (10:36): Я, наверное, какое-то время не появлюсь. Извини. У меня тут проблемы.

V a l e t (10:37): Погоди! Как – не появишься? Какие проблемы?

G r e t a (10:40): Извини… Это личное.

V a l e t (10:40): Ок… я понимаю. Я могу чем-нибудь помочь?

G r e t a (10:41): :)

Смайлик. Ну да, действительно смешно. Даже ведь не знаю, в каком городе живет Грета. Я в бессильной злобе стукнул кулаками по столу.

G r e t a (10:44): Я пойду.

V a l e t (10:44): Одну секунду…

V a l e t (10:45): Грета, я понимаю, что мы почти не знакомы. Я не видел твоего лица, не знаю настоящего имени. Но я себя последнее время ловлю на сумасшедшей мысли, что мы близкие люди. Что ты знаешь обо мне больше, чем кто-либо. Что я знаю, какая ты настоящая. Поэтому если тебе будет нужна помощь, поддержка или просто жилетка выговориться – что угодно – ты можешь на меня рассчитывать.

Она замолчала.

G r e t a (10:50): Мы можем пообщаться голосом?

Руки моментально вспотели. Я надел наушники с микрофоном, нажал вызов.

– Ну привет, – голос у нее оказался низковатый, ниже, чем я люблю, но не чересчур. Через минуту мне уже казалось, что я люблю именно такие голоса.

– Привет, Грета, – я улыбнулся в воздух. – Тебе действительно нужно исчезнуть?

– Мне необходимо отлежаться… Залечь на дно, – она произносила медленно, задумчиво, словно с трудом собирая слова в фразы. Так могла бы говорить иностранка, но акцента у Греты не было. – У меня тут случилось кое-что…

– А как же мы, как же наши планы? – я хотел попробовать ее расшевелить. – Мы же хотели писать рассказ на заседание клуба детективов. Я придумал сюжетную завязку. Это будет фантастика про космонавта.

– Валет, мне не до детективов, понимаешь? – она вздохнула.

– Прости.

Пауза.

– Валет, у меня умер дедушка. Покончил с собой.