Азат ГМ - В страхе прозрения Страница 7

– А я вот думаю, что лекции здесь совсем не причём…, всё он толково и со своим смыслом ведёт, а дело всё в том, что ты просто завидуешь… – наблюдая за спектаклем и периодически что-то записывая в журнал, решил высказаться Алекс, совершенно бесцельно, только лишь для того чтобы – специально наперекор – что-то ей сказать.

– Чё дурак?! И с чего мне ему завидовать?! – неожиданно просияв солнцем, с видом предвкушения долгой интересной дискуссии о спорном вопросе, ввязалась в диалог Белла.

– Не ему, а ей… – все трое приковались вниманием, а Эли в этот момент вышла в буфет. – Завидуешь тому, что преподаватель…, самым откровеннейшим образом, заигрывает не с тобой, и, насколько мне это видно, даже не пытается делать этого, а заигрывает преподаватель, ну, это как обычно – с первой партой… и вообще всё внимание своё он уделяет, не тебе и даже не нам, а всё ей же – одной единственной первой парте…

– Ха-ха-ха!.. – энергично прыснула «кровь с молоком».

– Точно ненормальный, – донеслось с первой парты, вероятно растаявшее от солнца Беллы – с жеманной усмешкой призванной подтвердить абсурдность слов Алекса, – Сидит там позади всех, чего-то себе выдумывает…

– С последних парт видно всё как на ладони, это ошибка думать, что здесь все спят – всё видно идеально, как в кинотеатре, – пытался выдумывать Алекс в надежде доказать свою гипотезу и спокойно с уверенностью на серьёзном лице продолжал: – А по поводу «дурака»…, на самом деле я, если честно, самый умный человек, в этой группе… Просто пока не довелось, в полной мере, проявить свой… незаурядный ум. Придёт время и об этом узнают все… А то, что я уже проявил вам не понять в силу ваших интеллектуальных ограничений. Преподавателям же останется лишь локти кусать, что любили свою первую парту…

– Заурядный! Ха-ха-ха!.. – проникаясь сарказмом Алекса, смеялась краснощёкая, пышногрудая – «кровь с молоком».

– Да куда уж нам… – иронизировала Изольда, и, тут же подхватив, в один голос вместе с – неожиданно долго сияющей – Беллой произнесли: – «Незаурядный» ты наш!..

– И когда же придёт это твоё время?.. – предчувствуя угрозу, донеслось с первой парты.

– Не знаю…, когда-нибудь уж придёт – всё тайное обязательно станет явным…, иначе просто не бывает. Это постигнутая мною скрытая тайна мироздания…, даже не пытайтесь понять – у вас не получится – ибо вам не дано…, на это способен только – о! великий я сам!.. – шутил Алекс, чувствуя, что палка начинает перегибаться…

– От скромности не умрёшь! Ха-ха-ха!.. – заметила Перуджа.

Ясное солнце помутилось лёгкой дымкой облачных образований:

– Может, это ты сам завидуешь? – задетая колкой правдой Белла, пользуясь удобным моментом, желала мщения.

– Ха-ха-ха!.. Что не с ним заигрывают! Ха-ха-ха!.. Не смешите мои копыта!.. – активная деятельность всех жизненных процессов зашкаливала.

– Не надо завидовать мне Алекс, здесь тоже не так сладко как кажется тебе там сзади, – подзудила первая парта.

– А вообще…, если кто и имеет право возмущаться преподом и его дилетантскими методами в работе, так это я…, – шутя, ушёл Алекс от ответа, продолжая что-то периодически записывать, – только я один имею на это полное и обоснованное право…

– Ну, давай обосновывай своё право, мы ждём, – лёгкая дымка сгущалась в тучу, и выражала недовольство затянувшейся паузой.

– Хи-хи… – удерживаясь от смеха, ожидала продолжения Перуджа.

– Щас…, надо же приготовиться перед речью, мыслями собраться…

– Не мыслями, а с мыслями! Говори правильно, – сверкнула молния Беллы.

– Ты как хочешь, а я мыслями… Итак, значит вот…, в прошлом году помните, сдавали «Историю театра и кино»?..

– Нет!.. – раздался гром.

– А я очень хорошо помню…

– Давай говори уже!.. – сверкнула вторая.

– Не перебивай… Так вот…, сдавали «Историю театра и кино»… Я, как обычный студент, целый день сидел в библиотеке…

– Ненормальный! Ха-ха-ха!..

– Ну, просто ради эксперимента…, посмотреть, что из этого выйдет…, надо же испытать себя, почувствовать свой незаурядный потенциал…, это же интересно!.. – оправдывался Алекс.

– Ха-ха-ха!.. Суд присяжных признал тебя виновным в подготовке к экзамену! Ха-ха-ха!..

– …Добросовестно, хоть и впервые в жизни, честно готовился к экзамену – если бы кто сказал, никогда бы не поверил, что это так увлекательно, хотя, наверное, от самого предмета зависит. Так вот: целый день – только представьте! – с утра до позднего вечера, впервые в жизни – честно! – просидел в библиотеке…

– Вот делать нечего… – донеслось с первой парты.

– …Да! Это уж я потом понял, что есть другие методы воздействия на педагогическую психику, гораздо эффективные… Например: демонстративное чтение книжек Голдинга, или там какого-нибудь Филдинга…, да?.. и чтоб обязательно препод это заметил и обязательно при этом сказал: «О! Молодец! Умные книжки читаешь. Респект!». Так ведь, да?.. А на последнюю парту лишь пустой и беглый презрительный взгляд: «Эх ты бездарь! Бери пример с первой парты!»…

– Вот теперь я уверена, что ты сам и завидуешь! Хи-хи… – вставила Белла и просияла довольной улыбкой.

– …А я не выспался…, с утра припёрся в универ!.. Честную! «отл» хотел заработать…, а не посредством – условных рефлексов «преподавателя Павлова»… И представьте, что было дальше… – апофеоз несправедливости!.. – Алекс набирал речевые обороты, небо прояснилось, притча увлекла. – Я просто в шоке сидел! Никогда такого не видел. Видели когда-нибудь трутня возле пчелы?..

– Нет, не видели. В том смысле, в каком ты имеешь в виду – не бывает в природе, – со знанием вопроса пояснила Белла, продолжая сиять.

– Да как же не бывает? Ну, шмеля видели… – хмурясь, пытался объяснить Алекс, но не знал как.

– Ха-ха-ха!..

– Так тоже не бывает. Поняли мы твою аллюзию. Дальше, давай!.. – торопила увлечённая Белла.

– Аллюзию?.. – тормозил речевые обороты Алекс.

– Ты Голдинга не читаешь, тебе не понять! – торжественно донеслось с первой парты.

– Ну и ладно… Так вот! Преподаватель и первая парта… Во-первых, я это сразу заметил – я то готовился – первой парте, каким-то чудесным образом, попался вдруг самый лёгкий билет. Но!.. Вдруг случившееся чудо – не помогло!.. Ответ с первой парты оказался так себе…, я бы даже сказал на «удов». А Грецкий: «Ну – говорит – хорошо, на 4 ты ответила. Давай – говорит – ещё вопросы задам, чтоб 5 поставить». И задаёт… – и просто ужас какой-то, что он задаёт?.. непостижимо уму моему здравому – …задаёт наипростейший вопрос: где произошла встреча Станиславского с Немировичем-Данченко?.. Вот если бы он спросил: зачем они там встречались и что стало результатом этой встречи, это был бы хороший вопрос… До сих пор забыть не могу…, так и маячит эта сцена перед глазами. Он задаёт – она не знает. Пятёрка срывается… Грецкий – угрюм, задумчив – ищет новый вопрос…, ничего подходящего найти не может. Сама первая парта уже сдалась: «Ну – говорит – ставьте мне 4»…, а он: «Нет! Я – говорит – знаю, что ты умная, тебе нельзя 4. Давай – говорит – на 5!». Мучаются дальше… Грецкий всё старается, всё тянет – не сдаётся. Верит в ум студента первой парты!.. А я уже успел расписать свой билет…, сижу и наблюдаю за сценой… – глазам не верю… В итоге всё-таки намучили «отл» в зачётку первой парты. Ну, это – слава Богу, Грецкому и, конечно, Голдингу… Далее пришла моя очередь…, и у меня чуть язык не обмер…

– «Удов»?.. – лучезарно просияла Белла.

– Все в тот день получили «отлы». Вопрос лишь в том, что кто-то заслужено…, честно заработал, а кто-то… «купил», – накрылся тучей Алекс.

– Что за бред! Никто не покупал! Тебе просто не повезло… – бывает…, смирись. А я честно «завоевала»!.. Хи-хи. Своей тактикой… – как же без этого?.. Да ты вообще маньяк! Как можно помнить такие мелочи?.. – окончательно выбралась из царства вечных льдов разоблачённая Изольда.

– Мелочи?! На всю жизнь запомнилась мне эта «мелочь»!.. «Мелочь» до сих пор в моём сердце… болит!.. Забыть не могу!..

– Бедняжка! Ха-ха-ха!.. – продолжала радоваться Перуджа.

– И вот, значит, я ему отвечаю на свой билет, помню даже, как он назывался: «идейно-смысловое значение фильма «Броненосец «Котёнкин» и его роль в истории мирового кинематографа» – самый сложный билет…

– «Незаурядный»! Ха-ха-ха!..

– …Всё, что знаю по вопросам, рассказываю, заканчиваю и ожидаю – смотрю на его реакцию. И он, скептически-сомнительно скорчив мину, вдруг заявляет мне: «Да, вроде, есть новая информация, я такую не давал». Ещё бы!.. Преподаватели не сидят с утра в библиотеке! А потом… – представьте: я самый последний, все до меня ушли с «отлами» в зачётках… – он спрашивает: «Ну что „отлично“, что ли тебе ставить? Или всё-таки „хорошо“ пойдёт?». И это после того как я наблюдал: «долгий подъём со дна, затонувшего корабля» – студент окончательно застрял на дне, а он – не преминул воспользоваться моментом – тянет и… заигрывает, заигрывает и тянет. А я сижу и наблюдаю, сижу и…