Евгений Пышкин - Свалка. Три повести Страница 7

– Как сказать, – ответил командир и задумался.

В это время по динамикам раздался голос бортового компьютера: «Внимание. Координатор выходит на связь. Экипажу просьба пройти в рубку».

Наша станция «Иона» ходит по орбите вокруг планеты. Она называется Гуда. Мы не вмешиваемся в ход истории чужеродной цивилизации, лишь следим и фиксируем события. Вклиниваться в иной мир подобно проникновению в мозг, который до конца не изучен, имеет свои тайны. Стараясь анализировать факты, экипаж предсказывает будущее цивилизации на Гуде, иногда прогнозы не сбываются.

Есть и другие станции. Я знаю, в пределах планетарной системы, где мы находимся, «дрейфуют» еще несколько. Однако мы не встречались с ними. Лишь раз одна из немногих промелькнула на радаре – был случай. Другое дело координатор. Это НИКС, следящая за всеми станциями и собирающая информацию с них. Редкие обстоятельства вынуждают координатора идти на стыковку, но в этот день, когда экипаж прошел в рубку, координатор сообщил о стыковки.

Сейчас мы ждем Координатора, поэтому есть время, и я могу настучать пару слов о нашей команде.

Начнем с командира НИКС.

Впервые оказавшись на «Ионе», я прошел в рубку для собеседования. Пустая формальность, ведь фактически меня приняли на практику, но все же. Участвовали в нем завлаб и Ордо – командир экипажа. Лац к тому времени уже отстрелялся. Заведующий лабораторией интересовался, как проходило обучение, что преподавали и прочее. В общем, все по делу, ничего лишнего. Вполне ожидаемые вопросы. Даже стало скучно. Когда он закончил, в беседу вступил командир. Ордо задал вопрос, не относящийся к делу: «Индиго, а какую музыку ты предпочитаешь?» Я внимательно посмотрел на него и произнес: «Что?» Меня будто толкнули в бок, и я очнулся. Вопрос крутился в голове: «Причем здесь музыка?» А тем временем командир повторил фразу и, не дожидаясь моего ответа, стал красочно живописать о каком-то исполнителе. Я посмотрел на него, как на сумасшедшего. После его оды популярному исполнителю эстрадных песен мой мозг стал лихорадочно что-то вспоминать, шарить по закоулкам памяти, собирать по кусочкам музыкальные фрагменты. Я выдавил из себя пару слов, надеясь, что он прекратит расспрос, но не тут-то было. Командир нырнул в сферу кинематографа. И там он чувствовал себя, как рыба в воде. Такое впечатление Ордо не занимался делами НИКС, а все время торчал в сети, слушал музыку и смотрел видео. В итоге, все повторилось по той же схеме. На этот раз я ответил содержательней, рассказал, что смотрел из последнего, и почему понравилось или не очень.

Это позже стало известно, что Ордо так всегда поступал. Его день начинался с обхода команды, с обсуждения предстоящих работ и как-то между делом он заводил беседу на отвлеченные темы, рассказывал байки, вспоминал анекдоты. Это я от него узнал, что «голограмма» происходит от слов «голая» и «грамма». Впервые услышал как бы случайно произнесенную фразу: «буду говорить с выражениями» вместо слов «буду говорить с выражением». Узнал о «коническом вопросе» – выражении обозначавшем, что проблему можно решить несколькими способами, что очевидный путь не всегда верен. Если командиру экипажа не удавалось встретиться с командой, то беседа переносилась на конец рабочего дня. Удивительно, все эти фразочки и шуточки кидались им намеренно, имели свое время и место. Большую часть я, естественно, не запомнил.

Мне трудно также припомнить все те нетривиальные технические решения, порожденные его умом. Словно самоцветы, они падали нам под ноги и оставалось лишь подобрать и доработать. Я постоянно удивлялся его эрудиции. Ясно, что хорошая теоретическая подготовка и большой практический опыт важны, но, кроме того, была здесь и интуиция. Так мне казалось. Нет, точнее, я склоняюсь к тому, что командир «Ионы» – человек из высших сфер бытия. Выражение, конечно, корявое, штамп, но все же не могу подобрать лучшее определение. Словно его мозг подключен к космической базе данных, и все его движения ума в сфере техники больше походили на движения пальцев пианиста, который, не задумываясь, извлекал музыкальные гармонии. Все мановения так легки и непосредственны, что ты не веришь в их простоту. Вдруг является мысль: здесь спрятан секрет, здесь есть тайна, недоступная мне.

Еще одна деталь. Позже я заметил одну странность за командиром. Точнее жест. Ритуал. В то время, когда все отходят ко сну, и не его очередь дежурить, Ордо ласково похлопывает стену рядом с выходом из рубки, говоря: «Спокойной ночи». Пожелание сладких грез относилось к НИКС. Командир воспринимал эту многотонную громадину, как живое существо, а для меня это была всего лишь железка, плавающая в безвоздушном пространстве.

Второй по списку идет Рэйл. Завлаб. Это первый человек из немногочисленного экипажа «Ионы», с которым я встретился на земле. Он должен был доставить меня и Лаца на станцию. Вначале нашего путешествия он ждал нас на космодроме, меряя шагами площадку рядом с челноком. Поздоровавшись, и задав пару вопросов, завлаб пригласил внутрь. Я заблуждался насчет Рэйла. Он производил впечатление неразговорчивого человека. Рэйл невысокого роста, коренастый, в нем чувствуется внутренняя уверенность. У меня даже возникла аналогия с айсбергом. Среди ледяных вод океана стоит он белый и холодный, сверкая на солнце и, кажется, ничто не способно поколебать его. Завлаб вначале таким и представился, но его внимательный и сосредоточенный взгляд лишь ввел в заблуждение.

Однако, как только он попал в благоприятную и привычную для него среду – челнок вышел в космос, – Рэйл разговорился. Вначале завлаб напустил на себя важности, но это у него не очень получилось. Было видно, что он и сам в это не верит: мол, вы молодежь, а я матерый и прожженный опытом космонавт.

Рэйл спросил: «Впервые покидаете грешную землю?». «Да», – ответили мы. Затем он начал рассказывать об океанах.

– Есть три океана. Ну да, три, по-моему. Собственно, водный. Воздушный океан. Наконец, космос. Он тоже океан. Организм, живущий по своим законам, которые нужно чтить.

Как оказалось, у Рэйла есть свой таракан в голове. Любимое насекомое, что не дает покоя. Кажется, мир крутится вокруг этого беспокойного существа. Обожествление космоса. Нет, я не смеялся над его «идеологией», и с внимание слушал, ведь никогда до встречи с ним не задумывался над этим.

Рэйл назвал космос океаном, и само собою я вспомнил о покорителях водных просторов. Они проводят большую часть своей жизни в море, сливаются душой со стихией. Океан накладывает на их характер особый узнаваемый отпечаток. Так и космос, хочешь ты того или нет, влияет на тебя.

Я не знаю, как Ордо относится к космосу, воспринимает ли он его как живой организм. Мне трудно сказать. Скорее всего, командир смотрит на эту стихию, как на нечто темное и непонятное, чуждое НИКС. Рэйл, напротив, воспринимает станцию как инородный организм в теле космоса. С другой стороны завлаб говорит: «Эта громоздкая железяка – результат труда многих людей, поэтому его нужно уважать».

Наконец, Кид. После вахты за завтраком он был угрюм. Его мрачная физиономия разглядывала нас. Он не выспался. Кид не проронил ни слова, но в обычном своем состоянии он превращается в ветер. Третий член экипажа является исполняющим обязанности командира, именно поэтому на его долю часто приходится ночная вахта по бортовому времени. Я назвал Кида ветром по одной простой причине. Он стремителен в своих действиях, никогда не задерживается на одном месте, ни на одной мысли, ему трудно сосредоточиться на одном предмете. За все время пребывания на «Ионе» я не замечал за ним той рассудительности командира или того одушевления космоса, что присуща Рэйлу. Кажется иногда, Кид слишком рассудительный человек, до занудства. Кстати, ветром назвал его я и никогда не произносил прозвище вслух, а так среди членов экипажа закрепилась за Кидом прозвище: непоседа. Так именуют детей. Да, что-то ребяческое было в его характере, несмотря на внушительный рост и внешнюю взрослость.

Помню, как однажды после очередного сеанса связи с Координатором, при котором Кид не присутствовал, он спросил Ордо: «В чем была суть переговоров?» Командир стал говорить довольно пресно, раскладывая все по полочкам. Он будто отчитывался перед Кидом. Рассказывал Ордо довольно долго, однако исполняющий обязанности командира выслушивал это как и полагается заместителю. Я уверен, все остальные члены экипажа, включая меня, спустя пару минут, заподозрили какой-то подвох, потому как на Ордо это не похоже. Не любил он бюрократии и разглагольствований впустую. Что касалось работы, говорил четко, ясно и кратко. Таким образом, загипнотизировав Кида искусством плетения словес с применением канцеляризмов, командир выдал в конце: «В общем, я отрапортовал Координатору, что мы на станции гоняем шары от безделья, занимаемся всякой ерундой, что нас пора гнать взашей в направлении родной планеты».