Валерий Рыжков - Ремейк (сборник) Страница 7

– Дом-то помнишь? – спросил Виктор.

– Дом помню. Вроде бы этот. Понастроили коробки, что в темноте и не разберешь. Не расстраивайся, найдем, – успокоил он, когда они вошли в подъезд.

Поднялись на третий этаж и встали напротив двери. Сагин решительно нажал на кнопку звонка. Первый длинный, второй короткий. Наконец щелкнул замок двери. Валентин галантно расплывается в улыбке. Приоткрывается дверь, и перед глазами картина: мужчина в пижамных штанах, за ним жена с колотушкой.

У Виктора к горлу подкатывается комок.

– Здрасте, – он им.

– Доброй ночи, – они ему.

– Извините за беспокойство. – Пустяки, – с иронией замечает мужчина, – всего два часа ночи.

– Но так получилось. У нас событие такое важное.

– Кстати, на Курилах уже день, – вступает в разговор Валентин.

– Короче, молодой человек, – обрывает Сагина мужчина в пижамных штанах.

– Вы нам не грубите, – защищая свои права, отвечает Валентин. – Нам нужна Светлана Петровна.

– Милицию надо вызвать. Хулиганы какие-то, – тут в разговор вмешивается женщина.

– Гражданка, не грубите. Я вам ничего плохого не сделал.

– Эта девица, которую вы спрашиваете, здесь не проживает. Дверь захлопывается перед ними.

Виктор облегченно вздыхает. Как вдруг Валентин снова нажимает на кнопку звонка.

– А где она живет? – кричит он им через закрытую дверь.

– Сейчас милиция приедет и отвезет прямо к ней, – отвечает раздраженный женский голос по ту сторону двери.

Виктор берет за руку Сагина и уводит от злосчастной двери.

– Слушай, – продолжает Сагин, – дом этот – точно. А как квартиру перепутал – это мне непонятно.

– Давай уносить ноги, – заметил Виктор.

– Уж теперь-то нет. Стоп! Вот эта дверь! Виктор не слушает его и спускается вниз. Останавливается этажом ниже в ожидании Сагина. Через минуту радостный крик.

– Витька! Иди сюда. Дома она.

– Сколько лет, сколько зим. Не забыл. Удивительно. Ты как всегда, Сагин, в спортивной форме, – весело говорит она.

– Я?! – Сагин изображает на лице удивление. – Никогда не забываю. Тех кого люблю, я помню. Я с другом, знакомься.

Они на цыпочках вошли в коридор, стараясь не шуметь.

Это была двухкомнатная квартира, одну из комнат занимала она.

Ее комната теплая и уютная, где были диван, сервант, телевизор, магнитофон, коврик на полу, журнальный столик и два кресла.

Зажигается бра, и звучит музыка. Виктор ощутил приятную усталость во всем теле. Он быстро заснул в кресле. Его как ребенка переложили на диван. Валентин и Света всю ночь проговорили за чашкой кофе.

Утром они все втроем на трамвае поехали в институт, не чувствуя усталости.

Так случайно перекрестились их дороги жизни. Они стали друзьями и всегда по-дружески поддерживали друг друга, несмотря на то, что у каждого была своя судьба.

Лет десять прошло с той бесшабашной поры.

И вот сейчас он спокойно, без волнения раздумывал о себе, переезжая город с юга на север. Когда-то он увидел впервые освещенный миллионами огней город, который никак не мог даже представить в воображении. Его поразили богатство и блеск реклам магазинов, бесконечная суета большого города. Именно сюда он устремился вместе с искателями приключений в поисках своего счастья. Несмышленые, не знающие жизни молодые люди вливаются в бурлящий поток города, где смешиваются и растворяются навсегда в толпе.

Очень скоро по приезде в город у Виктора восторг сменился ностальгией. Почему он не уехал? А как хрупкий челнок, который борется со штормом, так и он жил в большом городе. Может, сейчас труднее жить, чем когда стихийные бедствия, войны, потому что трудности выявляют плохое и хорошее, но отсевают плохие качества, выкристаллизовывая сильные достоинства человека. А в легкой жизни выплескиваются наружу зачастую мелкие, дрянные человеческие качества, порой превращая личность в мещанина и обывателя.

Машина остановилась у подъезда. Из такси вылез грузный мужчина сорока лет. Виктор Павлович посмотрел вверх на девятиэтажный дом. «Меня никто не ждет. Я свободен. Только на что она мне, такая свобода? Или бросить все и бежать из этого города. Зачем? А друзья?

Я не один, но я одинок. Вокруг мир, который иногда непонятен мне с неоновыми огнями, машинами, голосами людей – многоликой речью цивилизации. А это еще не одиночество. Я опутан невидимыми нитями этого мира. И мне из него не вырваться».

Виктор почувствовал снова распирающую боль в голове. Была тихая, безветренная ночь. Он стоял перед домом и всматривался в зажженные огни чужого окна.

Их взгляды встретились. Она помахала ему рукой, и он вошел в подъезд.

В его записной книжке напротив ее домашнего телефона было дописано ее рукой – мелким ровным почерком: «Очень жду».

Он медленно переступал по ступенькам. От усталости он невольно подумал.

«Хочу тишины. Покоя. Ласку заботливых рук. Хочу, чтобы они ласкали и оберегали меня. Я хочу найти защиту у женщины от тоскливого одиночества».

Тут только ему пришло в голову взглянуть на часы. Стрелка часов успела перешагнуть за полночь.

Не успел он подойти к двери, она открылась, а на пороге стояла Света. Ее время щадило, почти не прибавило ни одной морщины. Он переступил порог и попал в объятия ее рук.

– Я стояла у окна и ждала. Кирюшку уложила спать. Он хотел тебя видеть.

– Покажи мне его, – улыбнувшись по-детски, попросил Виктор. В детской комнате, свернувшись калачиком в кроватке, безмятежно он спал с книжкой «Теремок».

– Без нее он не может заснуть, – шепчет она ему.

– Тебе тяжело? С мужем все в ссоре?

Она молчит в ответ. Потом, опустив голову, так что он видит только ее глаза.

– Не будем говорить на эту тему. Пойдем на кухню, я тебя накормлю.

– Есть я не хочу. Я сыт, – вежливо отнекивается Виктор.

– Нет, пойдем. Я для тебя готовила. Я тебя ждала. Рассказывай все-все. Что делал? Что думал? – она преданно смотрит ему в глаза, беря в свои ладони его руки.

– Разве тебе это будет интересно? – спросил ее он.

– Ты демон, который никогда не находит себе покоя, – она ведет пальчиком по извилинам ладони.

– Откуда ты это знаешь?

– Знаю. У меня бабка была деревенской гадалкой.

– Мне было так плохо. Настроение, мысли – все в каком-то беспорядке. И покоя никак не обрету, это ты верно заметила.

– Я хочу, чтобы ты был счастлив, – опустив голову, произносит она. – Я говорю тебе, потому что ты мне друг.

– Не надо говорить об этом. Давай жить настоящим, не думать о завтрашнем. Я боялся, что тебя не застану дома, – почему-то солгал он ей.

– Глупый! Я знала, что ты приедешь.

– Ты не представляешь, как ты мне нужна. Без тебя одиноко, – и он уже сам верил тому, что говорил ей.

– А мне без тебя. Подойди к окну, смотри, сколько звезд, и никто не знает, что мы с тобой вместе, а звезды видят.

– Я без тебя скучаю, – шепнул он.

– Это от лукавого! Сколько раз ты говорил это другим? Сознавайся, – она повалила его в кресло.

– Не знаю, раньше я произносил эти слова с легкостью. А теперь это делаю с трудом.

Она закрыла ладонью ему рот. Он подумал, что ему никогда не было и не будет так хорошо, как сейчас. Ее губы мягко прикасались к глазам, щеке, шее. Слезы предательски выступили на глазах. «Хорошо, что в полумраке не видна эта сентиментальная грусть», – подумал он.

Они сидели на кухне и долго болтали, не чувствуя усталости.

– Это сон? – с этими словами он подсел к ней.

– Наверное, это сон, – и она крепко прижалась к нему.

– Ты снова спешишь, – сказала она с упреком. Подожди, я приготовлю тебе на дорогу завтрак.

– Может, не надо? – шепотом произнес он.

– Я тебя прошу, – шепотом ответила она.

На столе стояли открытая бутылка коньяка, две кофейные чашки и бутерброды.

– Как ты живешь с женой? – серьезно спросила она.

– Там все в порядке. Жена, ребенок, семья, – уверенно произнес он.

– Ты знаешь, у них с Валентином был роман?

– Ты придумываешь из ревности, – резко ответил он ей.

– Я думала, ты знал. Они ездили в Прибалтику. Потом он ее оставил. Валентин очень расстроился, когда она вышла за тебя замуж.

Виктор почувствовал снова головную боль. Он улыбнулся мучительно грустно.

– Не надо об этом говорить. Не хочу, – сухо проговорил он.

От нанесенной смутной тревоги он поцеловал машинально ее губы. Ощутил знакомый запах волос, они излучали цветочный аромат весны.

Виктора охватило ощущение восторга, которое он никогда ранее не испытывал. С его языка готово было сорваться грубое слово, но губы оставались беззвучны.

Светлеет. Он замечает, что кругом чужие вещи и что он здесь чужой.

– Ты жалеешь меня? – спрашивает он тихо.

– Ни о чем не спрашивай, а то я наговорю глупостей, – умоляет она его.

– Меня гнетет одно, будто я тебя у кого-то краду.

– Раньше ты так не говорил, – она немного помолчала и продолжала: – Ты тут ни при чем. У нас с мужем был разрыв по другой причине. Он ушел к другой, которую вдруг полюбил. А сейчас он хочет вернуться ко мне навсегда. Я ему не могу этого запретить. Выплакано достаточно слез. Я благодарна тебе за то, что ты меня поддерживал в трудную минуту.